Чтение 48–й страницы книги ~Последняя империя 1~

-- Добрый день, -- вежливо начал Силантьев. -- Вы Бислан Фатаров?

-- Да, я, -- подтвердил старик. Даже в этих коротких междометиях
слышался сильный гортанный акцент.

-- Где ваши сыновья?

-- Двое в Москве, трое в Моздоке, брынзой торгуют.

-- И давно они там торгуют?

-- С весны.

-- Много, однако, вы брынзы заготовили. Или не берут ее ингуши? Своей,
наверное, хватает. Так когда ждать сыновей обратно?

-- На все воля аллаха. Захочет он -- свидимся, не захочет -- до порога
дойдешь, а порог не переступишь.

-- Ладно, с сыновьями выяснили. Оружие в доме есть?

-- Нет.

-- А заложники?

Старик не ответил, только отрицательно покачал головой.

-- Обыскать дом, -- скомандовал майор.

Солдаты рассыпались по двору как муравьи. Все они ходили парами, один
двигался впереди, второй страховал напарника. Силантьев придирчиво наблюдал
за действиями своих подчиненных. Этих парней он взял год назад необученными
юнцами, сразу с поезда, и вот теперь это были воины, профессионалы,
способные дать бой хоть самому дьяволу.

Вскоре из сарая двое притащили пулемет Калашникова и три
противотанковые мины.

-- В сене были спрятаны, -- пояснил один из солдат.

Тут же призывные крики донеслись из огорода. Сержант-минер
сосредоточенно водил рамкой миноискателя над грядкой с фасолью. Быстро
разбросав насаждения лопатами, солдаты обнаружили под овощами три ящика с
зарядами для миномета.

Обыск закончили через час.

-- Все, товарищ майор, -- доложил лейтенант Попов.

-- Заложников не нашли?

-- Никак нет.

-- Странно. Вы хорошо все осмотрели?

-- Да.

Майор ненадолго задумался. Потом спросил:

-- А Сашка где?

-- Да только что тут был, -- удивился лейтенант, оглядываясь по
сторонам. -- Сашка! -- крикнул он во все горло.

Секунд через тридцать откуда-то из глубины сараев выскочил приземистый
парень с лычками сержанта. Голову его перехватывала грязная бандана, сам он
был курносый, с голубыми нагловатыми глазами. На ходу надев каску, Сашка
подскочил к начальству и вскинув руку к виску, застыл в ожидании приказа.

Силантьев прищурился, потом сделал шаг вперед и сказал:

-- Ну-ка дыхни.

Сашка улыбнулся и попытался сделать вместо выдоха вдох, но майор
неожиданно ударил его коленкой в пах, и сержант невольно ойкнул и согнулся,
обдав командира густым запахом домашнего кавказского вина.

-- Так, по возвращении на базу получишь три наряда вне очереди. Понял?
-- спросил Силантьев.

-- Так точно! -- отозвался вояка с хмельным весельем.

-- А теперь внимательнее осмотри дом, двор, огород. У них должны быть
заложники, но мы ничего не нашли.

Сашка сразу подобрался, выражение счастливого разгильдяйства исчезло с
его лица. Прищурившись, он внимательно осмотрелся по сторонам, затем исчез
за одной из дверей громадного двухэтажного сарая.

Вне армии Сашка Мешнин непременно бы угодил в тюрьму, причем не один
раз. Энергия кипела в его коротконогом теле с интенсивностью атомного
реактора. Обычная жизнь для него казалось пресноватой. Еще до службы он был
осужден за злостное хулиганство -- бросил дымовую шашку на дискотеке.
Обошлось, правда, условным сроком, что и позволило призвать Сашку в
железнодорожные войска. Люди в погонах не знали, что этим они значительно
осложняют свою собственную жизнь. Спустя месяц после принятия присяги он
попал в Дагестан, где немедленно пошел в "самоволку" с двумя земляками.
Отойдя от части на триста метров, разгильдяи наткнулись на троих чеченцев,
совершающих рейд за очередной порцией живого товара.

В плену Мешнин провел почти три года. Природная хитрость и наглость в
конце концов позволили ему вырваться из лап "кавказского гостеприимства".
Сашка втерся в доверие к очередным своим хозяевам, пас в горах скот, строил
дома, по-скоморошьи смешил детей и взрослых, по-собачьи угодливо выпрашивал
вино и анашу. Его даже перестали на ночь бросать в яму, просто привязывали к
стене собачьей цепью. И все это время он терпеливо изучал язык горцев,
стараясь понять, где он сейчас находится и далеко ли ближайшая российская
земля. Выяснив все, что ему надо, Сашка в священный месяц рамазан устроил
своим благодетелям огромный пожар, начисто уничтоживший пол-аула, прихватил
оружие и отправился в сторону России. Пройдя по горам более ста километров,
он вышел точно в расположение батальона майора Силантьева. После месячных
допросов и проверок его отправили домой, а к осени Сашка вернулся и
попросился записать его в строй уже контрактником. За годы плена у парня
умерла мать, друзья поразъехались, девушки повыходили замуж. Пожив немного у
дальних родственников и окончательно почувствовав себя на родине чужим,
Сашка рванул назад, туда, где он был нужен, где за ним еще остался
неоплаченный должок.

Силантьев понял этого парня еще после первого же допроса, и все-таки он
взял Саньку под свое крыло. Хлопот от него было много. Любитель выпить и
пройтись по бабам, этот сержант-переросток, по общему мнению офицеров,
разлагал новобранцев как никто другой. Но все это компенсировалось в боевой
обстановке. Хитрее и осторожнее Сашки в бою не было. В самой безвыходной
обстановке он находил какие-то невероятные ходы и выводил свое отделение
разведки из-под огня без потерь. Но больше всего сержант был незаменим
именно при таких вот операциях в населенных пунктах.

Прежде всего он знал языки, природа одарила его этим своеобразным
даром. Разговаривать не мог, но понимал все, о чем судачили между собой
местные жители. Пристроившись с глуповатым видом рядом с сообществом местных
аксакалов, Сашка прикрывал глаза и, делая вид, что дремлет, внимательно
вслушивался в гортанную речь старейшин. Те вскоре переставали обращать
внимание на глупого русского парня и выбалтывали много чего лишнего.

Но особенно Сашка не любил тех, кто держал у себя пленных рабов. Таких
он просто нюхом чуял. Именно эта ненависть заставила его вернуться в горы.
Вот и теперь он методично проверял все помещения обширного дома, сараи и
подвал с домашним вином. Но все было бесполезно.

-- Ну что? -- спросил майор, когда сержант остановился рядом прикурить
сигарету. -- Может, нет здесь никого, ошибочная информация?

-- Да нет, должны быть, -- Сашка кивнул головой на кирпичную стену
очередного пристроя. -- Взрослых мужиков в семье нет, а кладочка-то новая,
на днях строили, раствор еще свежий.

Он прошелся по огороду, внимательно осматривая его, затем остановился
рядом со свежей кучей навоза.

-- Зачем же это они его сюда притащили? -- пробормотал он себе под нос.
-- Сараи далеко... Эй, вы, трое с лопатами, оба ко мне! Раскидайте-ка эту
кучу!

Через пару минут лопаты заскребли по дереву плотно подогнанного люка.
Он был закрыт на замок, но крепыш Серега Васильев в три удара лома разнес
люк в щепки. И тут же отшатнулся от запаха хлынувшей на него из погреба
вони, а Сашка крикнул вниз:

-- Эй, кто-нибудь там есть?

Не дождавшись ответа, Сашка послал вниз Серегу. Тот осторожно спустился
и вскоре выволок наверх безжизненное тело парня в оборванном камуфляже.

-- Их трое там, -- сказал он, тяжело дыша. -- Принимайте еще.

-- Врача, быстро! -- скомандовал Силантьев.

С немалым трудом и помощью солдат доктору удалось откачать всех троих.

-- Сколько же их тут мариновали эти суки? -- спросил Попов.

-- Часа три как минимум. Еще немного и все, не отходили бы, -- сказал
доктор, вытирая со лба пот и с благодарностью принимая из рук лейтенанта
сигарету.

-- Давно здесь? -- обратился майор к одному из пленников.

-- С ноября, -- просипел тот, растирая рукой грудь и жадно вдыхая
воздух. Взгляд белобрысого парня блуждал как у пьяного, движения были
заторможены, он еще не понял, что свободен, что смерть снова проскочила
мимо.

Выяснив подробности пленения и проживания в семье горцев, Силантьев
вернулся во двор.

-- Собери всех жителей, -- сказал он Попову. -- И снеси к чертям эти
ворота!

Через полчаса на площадке перед домом собралось все взрослое население
аула. Чеченцев оказалось человек триста, не больше. В основном это были
закутанные в черные платки грузные старухи, высохшие старики и молодые
небритые парни, угрюмо поглядывающие на солдат. Вместо начала митинга БМП,
разогнавшись, снесла зеленые ворота и, наехав на них, застыла на месте.
Вскарабкавшись на броню, Силантьев начал свою речь:

-- Вы все прекрасно знаете, что по законам военного времени любой
человек, укрывающий оружие, оказывающий помощь бандитам и держащий у себя
заложников, приговаривается к смертной казни. Хозяин этого дома, Бислан
Фатаров, нарушил все три эти правила, за что и приговаривается к повешению.

Стоящий на земле переводчик закончил свою речь почти на полминуты позже
майора. Выслушав его, толпа на площади загудела, но на броне уже появился
Сашка, быстро пристроивший петлю на морщинистую шею старика. Второй конец
веревки он завязал на поперечине ворот и крикнул вниз механику: "Давай!"

БМП рванулась вперед, да так, что сам Сашка едва не свалился с брони,
чудом успев ухватиться руками за скобу. Толпа ахнула, расступаясь перед
бронемашиной, ноги старика с полминуты судорожно искали исчезнувшую твердь,