Чтение 84–й страницы книги ~Горение~

повалится, а уж из-под обломков не выкарабкаться - раздавит.

Так и жили - каждый своим, ненавидя свою от верха зависимость; считали,
что иначе нельзя.

"ДЕЛОВАЯ СРОЧНАЯ ВАРШАВСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ГЛАЗОВУ НЕМЕДЛЕННО НАЧИНАЙТЕ
ТЩАТЕЛЬНЕЙШЕЕ
РАЗБИРАТЕЛЬСТВО ДЕЛА ПОПОВА - СЕРОЧИНСКОГО ПОСЛЕДУЮЩИМ ЛИЧНЫМ ДОКЛАДОМ
ДИРЕКТОРУ
ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛКОВНИК ЗУДИН".

Резолюция Глазова:

"Ротмистру Сушкову. К исполнению".

Тем же вечером на конспиративной квартире Глазов принял агента
"Прыщика" - света не зажигал, агента берег, как зеницу ока.

- В армии ведет работу Дзержинский, - сказал "Прыщик". - Если можете
передать это дело другому - передайте: Дзержинский набрал необыкновенную
силу, в нынешней ситуации с ним не сладить, шишку только наколотишь.

Этому агенту Глазов позволял говорить все - "Прыщик" того заслуживал.

"Ротмистру СУШКОВУ. Сотрудника "ПЕТРОВА"

РАПОРТ:

В ППС ОЗАБОЧЕНЫ ПЕРЕЕЗДОМ ИЗ КРАКОВА В КОРОЛЕВСТВО ПОЛЬСКОЕ НА
"ПОСТОЯННУЮ
РАБОТУ" ЮЗЕФА ДОМАНСКОГО ("ЭДМУНД"), КОТОРЫЙ НА ЭТОТ РАЗ НЕ ОГРАНИЧИВАЕТСЯ
ПРОВЕДЕНИЕМ НЕЛЕГАЛЬНЫХ КОНФЕРЕНЦИЙ И РАСПРОСТРАНЕНИЕМ ПРЕСТУПНОЙ
СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ СРЕДИ ФАБРИЧНО-ЗАВОДСКИХ РАБОЧИХ, НО, ПО
СЛОВАМ ЛИЦ, БЛИЗКИХ К РУКОВОДСТВУ ППС, ПРОВОДИТ ДЕМОНСТРАЦИИ, ЗАБАСТОВКИ,
А НЫНЕ
НАЧАЛ ПЕРЕГОВОРЫ С ПОДПОЛЬНОЙ ВОЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ РСДРП: ППС ТРЕВОЖИТ
ПРЯМОЙ
КОНТАКТ СДКПиЛ С РСДРП, ПОСКОЛЬКУ ЭТО ОЗНАЧАЕТ "БЕЗОГОВОРОЧНУЮ ПОДДЕРЖКУ
РОССИЙСКИМ ПРОЛЕТАРИАТОМ ПОЛЬСКИХ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ".

ПСЕВДОНИМ ОФИЦЕРА, РУКОВОДИТЕЛЯ ВОЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ РСДРП, ЯКОБЫ
"САБЛЯ" ИЛИ
"КИНЖАЛ" - ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, ЧТО-ТО СВЯЗАННОЕ С ОРУЖИЕМ. ЭТА РУССКАЯ
ВОЕННАЯ
ОРГАНИЗАЦИЯ РАБОТАЕТ СРЕДИ ГАРНИЗОНОВ, РАСКВАРТИРОВАННЫХ В СЕДЛЕЦЕ,
ВАРШАВЕ И
ПУЛАВАХ (НОВАЯ АЛЕКСАНДРИЯ). СТОЯЩИЕ ТАМ ВОИНСКИЕ ЧАСТИ ПОПАЛИ ПОД
ВОЗДЕЙСТВИЕ
АГИТАТОРОВ, ПРИЧЕМ С РУССКИМИ СОЛДАТАМИ "РАБОТАЮТ" ПРЕСТУПНИКИ ИЗ СДКПиЛ
- КАК РУССКИЕ, ТАК И ПОЛЬСКИЕ,-ВЕЛИКОЛЕПНО ВЛАДЕЮЩИЕ РУССКИМ ЯЗЫКОМ,
ЗНАЮЩИЕ
НАСТРОЕНИЯ СОЛДАТ, А ВОЗГЛАВЛЯЕТ ЭТУ РАБОТУ ИМЕННО ЮЗЕФ ДОМАНСКИЙ.

ОЗАБОЧЕННОСТЬ РУКОВОДСТВА ППС ОБЪЯСНЯЕТСЯ ТЕМ, ЧТО СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТЫ ЯВНО
ЗАБИРАЮТ У НИХ "ПАЛЬМУ ПЕРВЕНСТВА" В БОРЬБЕ ПРОТИВ, ПО ИХ СЛОВАМ, "ЦАРСКИХ
ОПРИЧНИКОВ". РАНЕЕ В СВОЕЙ РАБОТЕ С МОЛОДЕЖЬЮ, В ОСНОВНОМ СТУДЕНЧЕСКОЙ,
ППС
ДЕЛАЛА УПОР НА ТО, ЧТО ЛИШЬ ОНИ ЗОВУТ К ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБЕ И ТЕРРОРУ "ВО
ИМЯ
СВОБОДЫ ПОЛЬШИ". СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТЫ, ОТВЕРГАЯ ПО-ПРЕЖНЕМУ ТЕРРОР, СОЧЛИ, ЧТО
ПРИШЛО ВРЕМЯ ДЛЯ ВЫДВИЖЕНИЯ ЛОЗУНГА "ВООРУЖЕННОГО ВОССТАНИЯ ВСЕХ
ПРОЛЕТАРИЕВ
ИМПЕРИИ ПРОТИВ "САТРАПОВ".

УДАЛОСЬ ВЫЯСНИТЬ, ЧТО В ЛОДЗИ СРЕДИ СОЛДАТ ВМЕСТЕ С РУССКИМ
СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОМ
РАБОТАЕТ НЕКИЙ ПОЛЯК "ЗБИГНЕВ", ОН ЖЕ "КОРОВА". В ПУЛАВАХ ВЕДУТ РАБОТУ
НЕСКОЛЬКО
ЧЕЛОВЕК, НО ОТВЕЧАЕТ ЗА К О О Р Д И Н А Ц И Ю СОВСЕМ ЕЩЕ ЮНОША. КОТОРОМУ
ТОЛЬКО-ТОЛЬКО ИСПОЛНИЛОСЬ СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ. ПРИМЕТЫ - ЛИЦО БЕЗ
РАСТИТЕЛЬНОСТИ,
ПОЛНЫЙ, КРАСИВЫЙ (ДАННЫЕ ПОЛУЧЕНЫ ОТ ДЕВИЦЫ, СИМПАТИКА СДКПиЛ),
НЕБОЛЬШОГО РОСТА, ОЧЕНЬ ГОРЯЧИЙ В СПОРЕ - ПОДЧАС ДОХОДИТ ДО РЕЗКОСТЕЙ.

ГОВОРЯТ, ЧТО ПО ТРЕБОВАНИЮ ЮЗЕФА ДОМАНСКОГО, ГЛАВНОЕ РУКОВОДСТВО ПАРТИИ
ВЫДЕЛИЛО
ДЛЯ РАБОТЫ С ВОЙСКАМИ ОДНОГО ИЗ ПАРТИЙНЫХ ТЕОРЕТИКОВ ПО КЛИЧКЕ
"ВАРШАВСКИЙ". К
ЭТОМУ ДЕЯТЕЛЮ СДКПиЛ ДОМАНСКИЙ ОТНОСИТСЯ С ПОДЧЕРКНУТЫМ УВАЖЕНИЕМ. КАК
ГОВОРЯТ, "ВАРШАВСКИЙ" И ДОМАНСКИЙ ПИШУТ ВОЗЗВАНИЯ ДЛЯ СОЛДАТ ВМЕСТЕ С
РУССКИМ "КИНЖАЛОМ"

(ИЛИ "САБЛЕЙ"). ДОМАНСКИЙ СЧИТАЕТ, ЧТО ТАКОГО РОДА "ПРОКЛАМАЦИОННАЯ"
ЛИТЕРАТУРА
ДОЛЖНА БЫТЬ ЯСНОЙ, ДОХОДЧИВОЙ, НО НЕ "СНИСХОДЯЩЕЙ ДО ПОДВАЛА, НЕ
ПОДДЕЛЫВАЮЩЕЙСЯ
ПОД НЕОБРАЗОВАННОСТЬ, А ЗОВУЩЕЙ К ЗНАНИЮ, ИНТЕРЕСНОЙ ПО ФОРМЕ И НАСЫЩЕННОЙ
СОДЕРЖАНИЕМ". ДОМАНСКИЙ ВОЗРАЖАЕТ ПРОТИВ НЕЛЕГАЛЬНОГО ПЕРЕСЕЧЕНИЯ ГРАНИЦЫ
ГЛАВНОЙ ПРОПАГАНДИСТКИ СДКПиЛ РОЗАЛИИ ЛЮКСЕМБУРГ, ТАК КАК ЦЕНИТ ЕЕ
ОСОБЕННО ВЫСОКО И ОПАСАЕТСЯ ЗА ЕЕ АРЕСТОВАНИЕ ПОЛИЦИЕЙ.

ПЕТРОВ".

В маленьком домике с подслеповатыми окнами собрались четверо:
руководитель Военно-революционной организации РСДРП "Офицер" (не "Сабля" и
не "Кинжал", а "Штык") - Антонов-Овсеенко, Дзержинский, член Главного
Правления польской социал-демократии Адольф Барский ("Варшавский") и
семнадцатилетний агитатор Эдвард Прухняк.

В кухне на плите клокотала кастрюля с водой: пожилая, пегая баба, с
отечным, тяжелым лицом, стирала белье на ребристом валке, голоса в комнате
были тихие, неслышные здесь.

Вытирая худые бока о ногу Дзержинского, громко мяукала голодная кошка.

- Гарнизон готов к выступлению, - тихо говорил Антонов-Овсеенко, -
солдаты - в массе своей - достаточно распропагандированы: не хотят
стрелять в своих, не хотят гнить в Маньчжурии, не хотят погибать от
японских пуль.

- Сколько солдат поддержит нас? - спросил Дзержинский.

- Большая часть поддержит, - убежденно ответил Антонов-Овсеенко.

- Я хочу познакомить тебя с товарищами, - сказал Дзержинский. - Наш
"Старик", товарищ Варшавский, и наш "Юноша", товарищ "Сэвэр".

- "Штык". Или "Офицер" - на выбор.

- Сэвэр, - весело и громко ответил Прухняк.

- Тише, - шепнул Дзержинский, показав глазами на дверь, что вела на
кухню.

- Варшавский, - представился Адольф Барский шепотом.

Дзержинский улыбнулся:

- "Старик" приехал с хорошими известиями: варшавские рабочие, узнав о
выступлении русских солдат, нас поддержат, выйдут на улицы.

- Я пытался говорить с товарищами из ППС, - заметил Антонов-Овсеенко. -
Каждый из нас остался на своих позициях: они не хотят включаться в общую
борьбу до тех пор, пока не будет утвержден примат "польской проблемы".

- С кем ты говорил? - поинтересовался Дзержинский.

- Он не открылся. Какой-то, видимо, важный деятель.

- С торчащими усами? - спросил Прухняк. - С пегими, да?

Он сделал такой жест, будто расправляет длинные, игольчатые усы,
которых у него не было; все улыбнулись - к круглому, добродушному, совсем
еще юному лицу Прухняка усы никак не шли.

- Нет, - ответил Антонов-Овсеенко. - Не похож.

- Ты имеешь в виду Пилсудского, - сказал Дзержинский. - Его сейчас нет.
Он уехал в Японию - просить помощи против русских. Предлагает свои услуги.

Прухняк спросил:

- По своей воле или с санкции ЦК?

- Неизвестно.

- Что-то в этом есть мелкое, - сказал Антонов-Овсеенко.

- Да, - согласился Дзержинский, - говоря откровенно, я этого от него
никак не ждал: пораженчество пораженчеством, это форма борьбы с
деспотизмом, но выставлять себя в качестве перебежчика - сие недопустимо
для человека, прилагающего к себе эпитет "социалист". Это общество не
поймет, а история отвергнет.

- Верно, - согласился Адольф Барский. - Люди, к счастью, начинают
понимать, что они-то и есть о б щ е с т в о, - раньше даже отчета себе в
этом не отдавали, жили словно на сцене: окружены были картоном, который
должен изображать металл.

А сейчас подуло, ветер налетел - старые декорации падать начали.

- Погодите, товарищи, - юное, семнадцатилетнее лицо Прухняка жило
какой-то своей, особой жизнью, когда ожидание накладывает новый в своем
качестве отпечаток на человека. - Погодите, - повторил он, - потом о
декорациях и обществах. Время. Как у нас со временем, Штык?

- Я выстрелю из нагана после того, как раздам прокламации, - ответил
Антонов-Овсеенко. - Это будет сигнал. Тут же входите в казармы. Юзеф
выступит перед восставшими.

- Договорились, - сказал Прухняк.

Дзержинский вдруг нахмурился, быстро поднялся и вышел за занавеску:
пегой бабы, которая стирала белье, уже не было.

- Что ты? - спросил Прухняк, когда Дзержинский вернулся. - Что
случилось?

Не ответив ему, Дзержинский внимательно поглядел на Антонова-Овсеенко.
Тот отрицательно покачал головой:

- Она блаженная, мы проверяли ее... Она всем семьям здесь помогает.

- О чем вы? - снова спросил Прухняк.

- Женщина слишком тихо ушла, - ответил Дзержинский.

- У нее не лицо, а блюдо, - хмыкнул Прухняк, - она ж ничего толком