Чтение 22–й страницы книги ~Пароль не нужен~

ВЛАДИВОСТОК. ПРИМОРСКИЙ ПАРК

_____________________________________________________________________

Исаев и Сашенька медленно шли по пустынной аллее. Где-то за буйными
соцветиями кустарников слышались веселые голоса, визг, смех и плеск воды:
там, внизу, пляж на берегу залива.

- Когда я слышу эту радость, - сказал Исаев, - мне сразу вспоминается
петроградский приятель Генрих Ганин, эстрадный чтец. У него была новелла.
Она называлась "Лось в черте города". Предвоенный Петроград, на первых
страницах газет - сообщения о стачках на заводах, решение правительства о
призыве в армию, сообщения о росте цен на продукты, но люди, все как один,
читают четвертую полосу - там маленькая заметка: "Вчера на Васильевском
острове из леска вышел лось. Не обращая внимания на жителей, лось спокойно
перешел дорогу и углубился в чащу". Проходит месяц, на первых полосах
появляются сообщения - "Тысячи убитых в пограничных районах, надвигается
всеобщая война". Но люди все-таки читают четвертую полосу, а не первую,
потому что там заметка: "Лось в черте города. Вчера лось шел по Невскому.
Он разбил рогами две витрины и лег спать на Литейном". И Ганин тогда
говорил мне: "Если на четвертой полосе газеты появится очередное сообщение
- "Лось в черте города", где будет сказано о том, что десять лосей танцуют
на Аничковом мосту, - это будет означать конец мира, но люди будут читать
именно эту заметку - "Лось в черте города"...

Сашенька улыбнулась:

- Максим Максимыч, вы необыкновенно странный человек. Словно девица.

- Это как?

- Очень просто. У вас настроения меняются.

- Да?

- Конечно. То смеялись все утро, а теперь грустите.

- Это я грущу оттого, что вы меня обижаете.

- Я просто боялась пугать Гаврилина. Сегодня я готова идти к чумным.

- Папа уже уехал?

- Ночью.

- Почему вы зовете его по фамилии?

- Люблю его очень...

- Одна здесь теперь?

- Одна.

- У вас родинка на щеке смешная. Нет?

- Это не родинка.

- А что?

- Родимое пятно.

- Оно у вас формой на Англию похоже...

- Не дразнитесь. Когда пойдем к чумным?

- Не надо ходить к чумным.

- Боитесь?

- Еще как!

- Одна пойду.

- Водку пить сможете?

- После?

- И после, но главное - перед.

- А у вас виски седые.

- Это я подкрашиваю. Чтобы казаться элегантным, как английский
капитан.

- Вот и неправда. Я знаю, как подкрашиваются.

- Разве так не похоже?

Сашенька остановилась и внимательно оглядела виски Исаева.

- Обманщик.

- Обманщик, - сразу же согласился он и повторил. - Обманщик.

- Максим Максимыч?

- Ау?

- Вы зачем живете в Гнилом Углу?

- Мне там нравится.

- Зачем же вы ко мне звоните, если у вас, говорят, есть японка -
красивая гейша, и глаза у нее, как вишни.

- Кто это говорит?

- Секрет.

- Приходите в гости, я вам ее покажу.

Сашенька вспыхнула, отвернулась:

- Показывают вещи, Максим Максимыч.

- Тоже верно. Где будем обедать?

- Я - дома.

- Вы же обещали побыть весь день со мной.

- Вам этого очень хочется?

- Не то чтобы очень, но во всяком случае...

- Лучше вы уходите, Максим Максимыч, а то я вам тоже стану дерзости
говорить, а вы старый...

- Отомстила! - улыбнулся Исаев и весело, с издевочкой посмотрел на
Сашеньку. Глаза у него все в сеточке мелких морщинок. Такие морщинки у
глубоких стариков бывают, а Исаев-то молодой, двадцать два ему всего,
двадцать два.

ПОЛТАВСКАЯ, 3. КОНТРРАЗВЕДКА

_____________________________________________________________________

Гиацинтов вызвал к себе полковника Суходольского и Пимезова, походил
по кабинету, потом надолго задержался у окна - в задумчивости и грусти.
Вздохнув, сказал своим помощникам:

- По моим сугубо приблизительным подсчетам, в городе осталось еще
человек девятьсот из активного большевистского подполья. Это именно та
масса, которая хоть и не занимает посты в партийной олигархической
системе, но тем не менее определяет успех или провал революций и баррикад.
Мы не можем чувствовать себя победителями до тех пор, пока эти люди не
выявлены и не ликвидированы. Для этого мы осуществим первый этап акции
"Золотая рыбка". Прошу вас подготовить мне проектик скорбной заметки.

План Гиацинтова был точен. В газете должно было появиться объявление
о выдаче тела большевистского лидера Васильева, скоропостижно
скончавшегося в тюрьме "от сердечного приступа". Во-первых, оставшиеся на
свободе подпольщики не поверят в "сердечный приступ". Всем им известно,
как допрашивают у Гиацинтова. Во-вторых, люди полковника сегодня же умело
распространят версию о том, как зверски пытали Васильева, причем версия
эта будет распространена через секретных сотрудников контрразведки именно
в рабочих районах. А поскольку руководство, основное ядро ревкома,
арестовано, среди оставшихся на свободе рядовых членов партии возобладают
эмоции, а не рассудок, и они, бесспорно, организуют торжественные похороны
своему товарищу. Этого и ждет Гиацинтов. Как только похоронная процессия
тронется по городу к Эгершельдскому кладбищу, там, вокруг церковной
ограды, уже будут стянуты войска "для обеспечения порядка". А чтобы
порядок нарушить, два агента выстрелят в солдатские спины: самая обычная
провокация. Солдаты ответят. Толпа - на прорыв, это уж понятное дело. Вот
и начнется настоящая пальба. Человек триста положат на могилки, а
остальные притихнут. Вот только тогда можно будет считать тыл хоть в
какой-то степени обеспеченным на ближайшие месяцы: наступление на красных
не за горами.

И назавтра в редакцию ванюшинской газеты пришел маленький, пыльный,
неприметный человек. Он передал в отдел объявление: "Скорбный листок",
извещающий всех родных, близких и друзей "коммунистического лидера"
Васильева о его кончине, наступившей во время прогулки в здании
контрразведки, на Полтавской, 3.

- Вы, пожалуйста, на первую страничку поместите, - попросил пыльный,
неприметный человек, назвавший себя дальним родственником жены умершего, -
чтобы все прочитали про наше горе.

Под стопку бумаги осторожно кладется пять долларов. Заведующий
отделом величественным жестом спрятал деньги в жилетный карманчик,
заметив:

- Вы неуч в нашем деле. Если я помещу ваше объявление на первой
полосе, значит, я взяточник и недобросовестный человек. На первой полосе
самый залежалый товар рекламируется, самые скучные новости подаются. А вот
четвертую полоску, да еще петитом, но под заголовочком: "Не месть, а
кара", или: "Она его настигла на допросе" - прочтет весь город.

- Нет, вы про то, что он на допросе, того... Вы не надо, это ни к
чему...

- Так что же вы предлагаете?!

- Что вы, что вы! Я ничего. Это вы очень заманчиво-с предложили: "Она
его настигла". Только без упоминания, что, мол, на допросе.

- А вы чего боитесь? Пусть жандармы боятся, а вы родственник, вам как
раз на этом поиграть. Нам - реклама, вам - соболезнование.

Человек сделал быстрые глотательные движения, мучительно соображая,
как поступить.

- И потом, - продолжал заведующий, - что значит "она его настигла"?
Если жена настигла мужа с любовницей, так это в наши дни никого не
поразит. А если муж настиг ее с другим, так это даже занятно, что она,
стервь, врать будет. Наверняка станет убеждать, что он ее изнасиловал.

- Это точно, - вздохнул человек, - все бабы суки. Так, значится,
какой будет заголовочек?

- "Загубили, суки, загубили!"

- А кто кого изволил загубить-с? Не получится ли петрушка с