называй адрес, едем.
останусь здесь.
иди, куда хочешь.
книжку. Сняв наручники со Штирлица, он сказал:
мы плохо искали, если там ничего не окажется...
находиться тайник, объяснил, что надо тщательно п р о с т у ч а т ь стену
и легонько ударить молотком по тому месту, где он услышит пустоту (там как
раз проходили трубы отопления, их зачем-то пропустили под кирпичной
кладкой); штукатурка легко осыпается, в металлическом ящике лежат деньги -
двести тринадцать тысяч.
Бабельсберг прорвались русские...
твой подвал простучали, а потом еще обошли с миноискателем - металлический
ящичек наверняка бы загудел...
узенькую улочку Шарлоттенбурга, толпу мужчин в коричневых униформах СА и
две машины, между которыми он остановил свой "опель", чтобы развернуться,
и веселые лица фашистов, которые внимательно наблюдали за тем, как он
мучился на маленьком пятачке, страшась поцарапать те два автомобиля, а
шоферы стояли рядом и не шевельнулись даже, чтобы помочь ему...
мерзавцем? Ведь не все же люди рождаются с задатками добра или
благородства... Наверное, честная власть и должна делать так, чтобы умно
пресекать заложенное в человеке дурное, делая все, чтобы помочь проявлению
красоты, сострадания, мужества, щедрости... А как можно этого добиться,
если Гитлер вдалбливал им в головы, что они самые великие, что их история
- самая прекрасная, музыка - самая талантливая, идея - единственно нужная
миру? Он воспитывал в них пренебрежение ко всем людям, но ведь если любишь
только свой народ, то есть себя, то и все другие люди, даже
соотечественники, вчуже тебе... Государственный эгоцентризм всегда
приводил империи к сокрушительному крушению, ибо воспитывал в людях
з в е р и н у ю зависть ко всему хорошему, что им не принадлежит, а нет
ничего страшнее зависти: это - моральная ржа, она разъедает человека и
государство изнутри, это не моль, от нее не спасешься нафталином...
Бедная, бедная Дагмар, - вспомнил он женщину. - Она так добро говорила о
наших былинах... Только б с ней все было хорошо... Тогда она поймет то
главное, что надо понять; про былины она пока еще думает "с голоса" и
говорит "с голоса" - так поступают одаренные дети, они подражают взрослым;
она прекрасно рассказала про своего тренера, за которого была готова
выброситься из окна, если б только он приказал... Ведь былины - это наука,
отрасль истории, а в истории приблизительность, малая осведомленность,
подтасовка - преступны. Это приводит к тому, что розенберги и геббельсы
узурпируют власть над умами и делают народ слепым сборищем, послушным воле
маньяка... Она говорила про Муромца и про общность германского и шведского
фольклора с нашим и уверяла, что именно варяги занесли на Русь сказочные
сюжеты; неверно, скорее это пришло от греков, стоит только вспомнить
Владимира Мономаха в его "Наставлении к детям"... Ах, какая же это добрая
литература и как плохо, что мы ее совсем не знаем!.."
сохранившейся целиком, но даже то, что сохранилось, поразительно:
"Послушайте мене, аще не всего примите, то половину..." Папа тогда сказал:
"Ты чувствуешь благородство его характера в этих нескольких словах?
Всесильный князь не приказывает... Как всякий талантливый человек, он
прилежен юмору, он скептичен, а потому добр, он не претендует на целое,
только б хоть часть его мыслей взяли..." Отец тогда впервые объяснил ему,
что после победы иконоборцев в Византии, когда верх одержали те, кто
требовал в мирской жизни соблюдать изнурительное монашество (плодородие
земель и щедрость солнца позволили людям на берегах Эгейского моря жить в
праздности, поэтому пастырям надо было забрать все в кулак, понудить к
крутой дисциплине, чтобы не повторилось новое римское нашествие), Мономах
посмел противостоять Константинополю, хотя по матери был греком... Он к
молитве - в отличие от византийских догматиков - относился не как к
бездумно затверженному постулату, он говорил, что это просто-напросто
средство постоянно дисциплинировать волю. Он хотел добиться от подданных
страсти к работе не монастырским узничеством, а разумной дисциплиной,
через века смотрел Мономах, потому и проповедовал: "Кто молвит: "Бога
люблю, а брата своего не люблю", тот самого себя обличает во лжи... Паче
же всего гордости не имейте в сердце и в уме... На войну вышед, не
ленитеся, ни питью, ни еденью не предавайтесь, и оружия не снимайте с
себя... Лжи блюдися и пьянства, в то бо душа погибает и тело..." Отсюда
ведь Муромец пошел, от южного моря и греческой преемственности, от доброты
и ощущения силы, а благородный человек к своей мощи относится с
осторожностью, боится обидеть того, кто слабее, оттого и простил поначалу
своего грешного сына, поверил ему, как не поверить слову? А как мне было
сказать Дагмар об этом? За годы работы здесь я приучил себя в беседе с
другими жадно интересоваться тем, что знаю, что не интересно мне, и делать
вид, что пропускаю мимо ушей то, что мне по-настоящему важно; чтобы
работать, я обязан был стать актером, жить ожиданием реплики, которую
нужно подать. Но только если актер заранее знает свою роль, успел выучить
слова и запомнить мизансцены, то мне приходилось жить, словно в шальном
варьете, экспромтом, где не прощают паузы, свистят и улюлюкают, гонят со
сцены... Впрочем, в моем случае не свистят, а расстреливают в подвале.
Потом, когда все кончится, я расскажу Дагмар про Мономаха - историю нельзя
брать "с голоса", в нее надо погружаться, как в купель при крещении, ее
надо пить, как воду в пустыне, ее надо чувствовать, как математик
чувственно ощущает формулу - никакого чванства, горе и правда поровну,
великое и позорное рядом, только факты, а уж потом трактовка... Я расскажу
ей... Погоди, что ты ей расскажешь? Ты ничего не сможешь ей рассказать,
потому что в кармане у тебя кусок острого металла, а за стеной сидят люди,
которые любят смотреть, как другие корячатся, ты ведь становишься таким
сильным, когда наблюдаешь мучения другого, ты помазан ужасом
вседозволенности, ты..."
и понял, что пришел Мюллер...
ПАУКИ В БАНКЕ - I
__________________________________________________________________________
разведки при ставке, улучив момент, когда Борман вышел от фюрера,
обратился к адъютанту Йоханнмайеру с просьбой доложить Гитлеру, что он
просит уделить ему пять минут для срочного и крайне важного разговора.
Телеграфисты сразу же - будто догадываясь, что она придет, словно бы
предупрежденные заранее помощником рейхсляйтера Цандером - отнесли ее
именно ему; тот - через минуту - был у Бормана. Армейская разведка
продолжала свою методичную, скрупулезную работу и здесь, в бункере,
получив соответствующие указания генерала Гелена перед тем, как он
"выехал" на юг, в горы, "готовить свои кадры" к работе "после
победоносного завершения битвы на Одере".
Бургдорф пришел к выводу, что именно Борман не позволяет Гитлеру выехать в
Альпийский редут; именно Борман влияет на Геббельса, этого слепого
фанатика, больного, ущербного человека, в том смысле, что только в Берлине
возможно решить исход битвы, а Геббельс единственный человек среди бонз,
который действительно верил и верит в безумную идею национального
социализма, Борман этим пользуется, умело нажимает на клавиши, извлекая
нужные ему звуки. Он в тени, как всегда в тени, а Геббельс заливается,
рисует картины предстоящей победы, предрекает чудо, фюрер слушает
завороженно, и на лице появляется удовлетворенная улыбка, он закрывает
глаза, и лицо его становится прежним - волевым, рубленым.
мог. Он знал тайное жизнелюбие этого человека, его физическое здоровье,
крестьянскую, надежную ухватистость, отсутствие каких-либо комплексов,
полную свободу от норм морали, тщательно скрываемую ото всех алчность. Все
эти качества, собранные воедино, не позволяли опытному разведчику,
Майер Стефани
Лукин Евгений
Круз Андрей
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Сертаков Виталий