Геббельса, вы спасли для мира непреходящие культурные ценности - это
усилит ваши позиции, особенно после измены Гиммлера, - во время
предстоящих переговоров с западными союзниками... Если же вы не сделаете
этого, то...
расстрелять вас...
постоянное видение: лицо Штирлица, измученное, с черными тенями под
глазами. - Только вы убьете ваш же последний шанс... Никто не сможет
сказать американцам о вашем благородном поступке, кроме меня...
вообще станет вас слушать?!
что поддерживаю контакт с ним - с вашей санкции... Это - в вашу пользу...
А спасение Альт Аусзее еще более укрепит ваши позиции... Карл Вольф это
понял первым и сейчас отдыхает на своей вилле в Северной Италии под
охраной американских солдат...
Кальтенбруннер. - Что я ему отвечу?
Штирлица, когда тот говорил: "Навязывайте Кальтенбруннеру действие, они
сами не умеют п о с т у п а т ь. Они раздавлены их же кумиром, Гитлером.
В этом их трагедия, а ваше спасение..."
Хетль, - говорит "Орел" по поручению "Высшего": без его указания операция
"Обвал" не имеет права быть проведена...
"Обвал", и мы его проведем, если он лично его не отменит! Тем более что
танки американцев совсем рядом... Мы уже собрали рюкзаки... После работы,
когда мы ее закончим, приглашаем вас на альпийские луга, там загар хороший
и коровы недоеные...
невольно подражая Штирлицу - н а ж а л:
отдаст вам личный приказ, он у аппарата...
ловко, как белка орех, смотрел на Хетля красными ожидающими глазами.
Штурмбанфюрер зажал мембрану ладонью, шепнул:
особого приказа из Берлина не взрывать... Ну, говорите же!
ужасом понял, какой идиот правил им все эти годы, чьи приказы он выполнял,
кому поклонялся, кто р а з л о ж и л его, сделав бесхарактерным, мелким
и подлым трусом, не способным быть человеком - только исполнителем чужой
воли...
голосом с ужасным венским акцентом отчеканил:
беспрекословно! Этого требуют высшие интересы рейха! Ослушание поведет к
расстрелу! До того, пока я лично не прикажу, штольню не взрывать!
диалектического закона человеческого бытия.
анализа Хетля, точное предсказание им поведения Кальтенбруннера в
кризисной ситуации, основанное на з н а н и и механики, морали нацистского
рейха, глубокое понимание безыдейности, изначальной безнравственности
гитлеризма - все эти компоненты закономерности и случайности привели к
тому, что именно он, полковник советской разведки, русский интеллигент
Максим Исаев, внес свой вклад в то, что сокровища мировой культуры,
похищенные нацистами, не оказались погребенными на семисотметровой глубине
штольни Альт Аусзее.
ПАУКИ В БАНКЕ - III
__________________________________________________________________________
он вышел в конференц-зал, как и обычно, в девять часов. Был гладко выбрит.
Рука тряслась меньше обычного.
напряженное положение на Курфюрстендам... Русские танки находятся в
семистах метрах от рейхсканцелярии... Надежды на прорыв армии Венка к
центру города нет, фюрер... Я снова и снова обращаюсь к вам с просьбой
согласиться на то, чтобы верные части обеспечили ваш выход из бункера. В
моем распоряжении есть люди, которые смогут организовать прорыв к Потсдаму
- там мы попробуем соединиться с Венком...
на себя ответственность за то, что не случится самой страшной трагедии,
которая только возможна?
Вейдлинг, - но люди будут сражаться до последнего во имя спасения
фюрера...
Вейдлинга.
Вейдлинг, гарантируете нам, что жизнь фюрера во время прорыва будет вне
опасности? Он не попадет в плен? Если это случится, отвечать вам придется
перед судом истории, и не только вам...
помимо законов сражений большую роль играют досадные факторы
случайности...
улыбнулся и тихо сказал:
заботу обо мне... Я останусь здесь...
личного секретаря фрау Гертруду Юнге, стенографисток Лизе и Ингеборг;
Гитлер внимательно наблюдал за тем, как Ева, теперь уже не Браун, а
Гитлер, разливала вино по высоким, тяжелого хрусталя, рюмкам. Вино
пузырилось, и в гостиной был ощутим аромат винограда, схваченного первым
ночным заморозком. Такие игольчатые, легкие заморозки бывают в Вене в
конце октября.
спаржа совершенно изумительна... В молодости я подолгу любовался на базаре
в Линце горами овощей, но никогда моя кисть не рискнула запечатлеть
буйство природы, дарованной нам землею...
все замирали. Борман подавался вперед, внимая каждому его слову, иногда
делал быстрые пометки маленьким карандашиком в таком же маленьком -
величиною со спичечный коробок - блокнотике, однако сейчас Бормана за
столом не было. Не было Геббельса, Геринга, Гиммлера, Кейтеля, Шпеера - не
было всех тех, к кому он привык, а секретарши, приглашенные им в первый
раз за те годы, что работали в ставке, продолжали поедать спаржевый суп, и
звяканье серебряных ложек о тарелки показалось ему до того кощунственным и
противоестественным, что он жалобно сморщился, посмотрел на Еву, одетую в
роскошный серый костюм, глубокий цвет которого особенно подчеркивался
бриллиантами, что украшали платиновые часы, вздохнул и, нахмурившись,
замолчал.
котлеты с цветной капустой, Гитлер, услыхав бой высоких часов, стоявших в
углу столовой, вздрогнул, пригнувши голову.
тем, что позволяло ему быть здесь, среди этих женщин, живых еще, красивых,
милых. Боже, насколько же они мягче мужчин, вернее их, тоньше!
проверяя голос. В последние дни после инъекции голос садился. Он обратил
на это внимание нового врача, но тот сказал, что это обычная реакция
организма на отсутствие свежего воздуха - ничего тревожного. - Я увидел ее
совсем молодой, в те дни, когда жил в Браунау. Каждый день, пугая самого
себя невидимыми стражами, я миновал ворота старого города и - несчастное
дитя окраины - оказывался на центральной площади, где были открыты
рестораны и кафе, звучала музыка, слышался смех избалованных детей,
наряженных, словно куклы... Я смотрел на них, остро смущаясь своих
стоптанных башмаков и старого, кургузого пиджака, в котором моя фигура
казалась мне самому убогой... Я начинал чувствовать изнуряющую ненависть к
тем, кто благоухал и радовался жизни, ибо...
посвятить эту свою тираду. Он мучительно вспоминал первую фразу, но то,
Сапковский Анджей
Каргалов Вадим
Куликов Роман
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Куликов Роман