кинохроники и еще реже - на фотографиях возле фюрера. Небольшого роста,
круглоголовый, со шрамом на щеке, он старался прятаться за спины соседей,
когда фотографы щелкали затворами своих камер.
за политическое убийство. Никто толком не знал его до того дня, когда Гесс
улетел в Англию. Гиммлер получил приказ фюрера навести порядок "в этом
паршивом бардаке". Так фюрер отозвался о партийной канцелярии, шефом
которой был Гесс - единственный из членов партии, называвший фюрера по
имени и на "ты". За ночь люди Гиммлер произвели более семисот арестов.
Были арестованы ближайшие сотрудники Гесса, но аресты обошли ближайшего
помощника шефа партийной канцелярии - его первого заместителя Мартина
Бормана. Более того, он в определенной мере направлял руку Гиммлера: он
спасал нужных ему людей от ареста, а ненужных, наоборот, отправлял в
лагеря.
молчалив, так же ходил с блокнотиком в кармане, куда записывал все, что
говорил Гитлер; жил по-прежнему очень скромно. Он держался подчеркнуто
почтительно с Герингом, Гиммлером и Геббельсом, но постепенно, в течение
года-двух, смог сделаться столь необходимым фюреру, что тот шутя называл
его "своей тенью". Он умел так организовать дело, что если Гитлер
интересовался чем-нибудь, садясь за обед, то к кофе у Бормана уже был
готовый ответ. Когда однажды в Берхтесгадене фюреру устроили овацию и
получилась неожиданная, но тем не менее грандиозная демонстрация, Борман
заметил, что Гитлер стоит на солнцепеке. Назавтра в том самом месте Гитлер
увидел дуб: за ночь Борман организовал пересадку громадного дерева...
полагался на экспромт, и экспромт ему обычно удавался. Но Борман, особенно
во время встреч с государственными деятелями из-за рубежа, не забывал
набросать для фюрера ряд тезисов, на которых стоило - с его точки зрения -
сконцентрировать наибольшее внимание. Он делал эту незаметную, но очень
важную работу в высшей мере тактично, и у Гитлера не разу не шевельнулось
и мысли, что программные речи за него пишет другой человек, - он
воспринимал работу Бормана как секретарскую, но необходимую и
своевременную. И когда однажды Борман захворал, Гитлер почувствовал, что у
него все валится из рук.
котором фюреру преподносилась препарированная правда, Борман либо находил
возможность доклад этот положить под сукно, либо в дружеской и
доверительной беседе с Йодлем или со Шпеером уговаривал их смягчить те или
иные факты.
можем и должны знать мы, но зачем же травмировать фюрера?
он был умен, но скрывал это под личиной грубоватого, прямолинейного
простодушия; он был всемогущ, но умел вести себя как простой смертный,
который "должен посоветоваться", прежде чем принять мало-мальски
ответственное решение...
под грифом "С. секретно, вскрыть лично" попало письмо следующего
содержания:
представителями прогнивших западных демократий в Швеции и Швейцарии. Это
делается во время тотальной войны, это делается в дни, когда на полях
сражений решается будущее мира. Являясь офицером СД, я смог бы
проинформировать Вас о некоторых подробностях этих предательских
переговоров. Мне нужны гарантии, поскольку, попади это мое письмо в
аппарат СД, я буду немедленно уничтожен. Именно поэтому я не подписываюсь.
Я прошу Вас, если мое сообщение Вам представляется важным, приехать завтра
к отелю "Нойе Тор" к 13.00.
гестапо Мюллеру. Он знал, как Мюллер ему обязан. Мюллер, старый сыщик, два
раза в начале тридцатых годов, громил баварскую организацию
национал-социалисткой партии. Потом он стал служить этой партии, когда она
стала государственной партией Германии. До 1939 года шеф гестапо был
беспартийным: коллеги в службе безопасности не могли ему простить усердия
во времена Веймарской республики. Борман помог ему вступить в ряды партии,
дав за него гарантии лично фюреру. Но Борман никогда "не подпускал" к себе
Мюллера слишком близко, присматривался к Мюллеру, взвешивая шансы: если уж
приближать его - то до конца, посвящая в святая святых. Иначе игра не
стоит свеч.
Провокация? Вряд ли. Писал больной человек? Тоже нет - слишком похоже на
правду... А если он из гестапо и Мюллер тоже в этой игре? Крысы бегут с
тонущего корабля - все возможно... Во всяком случае, это может оказаться
неубиенной картой против Гиммлера. Тогда я смогу спокойно, без оглядки на
этого негодяя, перевести все партийные деньги в нейтральные банки на имена
моих, а не его людей..."
так и не пришел.
глуховатый голос Штирлица:
тюрьме?
власти.
провели у нас в камере, в тюрьме?
предположить чудо? Если мы вас выпустим?
сохранение со мной добрых отношений, чисто человеческих?
естественным выявлением моего отношения к людям. В той степени, в которой
вы будете приходить ко мне как человек, а не как функционер
национал-социалисткой партии, вы и будете для меня человеком.
какой-то расчет?
преследуете, добрая.
журналисты - словом, личности. Мне было бы занятно, если бы вы, когда мне
удастся, конечно, уговорить начальство освободить вас, побеседовали с
этими людьми. Я не буду у вас просить отчета об этих беседах. Я, правда,
не отвечаю за то, что не будут поставлены диктофоны в соседней комнате, но
вы можете пойти в лес, поговорить там. Мне просто будет интересно потом
спросить ваше мнение о той степени зла или той мере добра, которые
определяют этих людей. Такую дружескую услугу вы смогли бы оказать?
почему я слышу такого рода предложение?
в чем не можете просить поддержки ни у кого, либо вы меня провоцируете.
Если вы меня провоцируете, то наш разговор пойдет по кругу.
- человеком, который выбирает посильный путь, чтобы не стать функционером.
Айсман, кончив прослушивать пленку. - Все о его манере поведения, о
контактах, разговоры с другими заключенными... Словом, максимум
подробностей.
неожиданным. Оказывается, в январе 1945 года пастор Шлаг был из тюрьмы
освобожден. Из дела нельзя было понять, дал ли он согласие работать на СД
или его освобождение явилось следствием каких-то новых, непонятных причин.
Была только директива Шелленберга - выпустить Шлага под наблюдение
Штирлица. И все.
Роллинс Джеймс
Верещагин Олег
Пехов Алексей
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Шилова Юлия