дышала тяжелым жаром. Запахи были странными здесь: Штирлицу казалось, что
вот-вот должно шипуче пахнуть молоденьким шашлычком, как тридцать лет
назад, на ростовском перроне, когда они с отцом ездили лечиться в
Евпаторию - у мальчика начинался ревматизм. Там продавали нанизанные на
плохо оструганные деревянные палочки маленькие шашлыки, шипучие, мягкие,
обжаренные на угольях до такой степени, что мясо вроде бы и сыроватое, но
в то же время пропеченное, пахучее, сочное, аж каплет сало бурыми пятнами
на мостовую; в этом, казалось тогда мальчику, и есть проявление
человеческой, да и всякой иной на земле случайности: почему капнуло именно
здесь, а не рядом?
лучами июньского солнца; бранчливые пассажиры, берлинский вокзал, июнь
сорок первого, обостренное, тревожное желание жить, чтобы быть нужным...
десять минут, а его спутников - директора украинского издательства
Омельченко с женой - до сих пор не было.
кабинете, получив погоны бригадефюрера: в стол были вмонтированы два
пулемета, сигнализация связывала шефа политической разведки со специальной
комнатой охраны, где круглосуточно дежурили пять унтершарфюреров СС, в
столе же (делали на заказ в Голландии) была встроена аппаратура записи и
фотографирования. Шелленберг, скрывая горделивую
з н а ч и т е л ь н о с т ь, продемонстрировал Штирлицу стол, который, как
он заметил, "фиксирует мое новое качество в иерархической лестнице охраны
порядка рейха".
Омельченко, издатель и конспиратор, - довольно смешная личность, с
потугами на европейское мышление. Он близок к гетману Скоропадскому.
После Югославии, впрочем, я убедился, что проблема эта занятна, ибо она
с к о н с т р у и р о в а н а так ловко, что трудно определить грань
между национальной болью и европейской политикой.
назначен на конец недели, так что у вас есть время. Сначала вы встретитесь
с генералом Бискупским, он у нас отвечает за русские дела. Потом
повстречаетесь с гетманом Скоропадским. Материалы на Бандеру я запрошу в
абвере, формуляр на него достаточно интересен - адмирал знакомил меня с
этим формуляром. Я порой жалею, что лишен литературного дара: сюжеты
разведки родили Бомарше и Мериме - блистательная беллетристика.
пепельницу, перевел взгляд на бригадефюрера.
Хотите мой "Кэмел"?
так, как должен писать помощник лидера - с тремя смыслами, упрятанными в
два слова.
кем являюсь сейчас, только с большим багажом опыта.
стало маской, непроницаемой маской жестокости и воли, даже аккуратная
нижняя челюсть выдвинулась, словно у бригадефюрера внезапно открылся
"волчий прикус".
признаться себе в этом. Зря я это брякнул. Политик не прощает то, что
открылось другому, особенно тому, кто под ним; равнозначному по величине
он тоже не простит, но вида не подаст, хотя должен будет в чем-то
у с т у п и т ь, затаив злобу. Урок на будущее: не раскрывайся - старайся
раскрыть сам".
"Иззара", подаренным ему испанским военным атташе, начал говорить о
скандинавских рунах (излюбленная тема Гиммлера), для того, решил Штирлиц,
чтобы не впрямую ответить про "беллетристику и литературу", но внезапно
раздался звонок белого телефона - прямой аппарат связи с рейхсфюрером, - и
Шелленберг, слушая шефа, снова изменился в лице: оно стало мальчишеским,
озорным, счастливым - с ямочками на щеках.
Шелленбергу пакет. Шелленберг поблагодарил помощника шефа чересчур
экзальтированно, устыдился этой своей экзальтированности, поняв, что ее не
мог не заметить Штирлиц, и Штирлиц подумал, что ему надо было бы уйти
раньше, как только раздался звонок, но Шелленберг остановил его, словно
поняв желание своего сотрудника, и протянул листок бумаги:
то исчезали: бригадефюрер, перед тем как принять какое-то важное решение,
играл губами, словно старая актриса во время утомительной гимнастики перед
зеркалом - чтоб морщинок подольше не было.
прочитал текст.
так. Мелочь, конечно, но сейчас мелочей быть не должно"), снова спросил
глазами разрешения закурить и сказал:
сопротивляясь самому себе, ответил:
особенно.
победим, сделав ставку на национальную проблему. Наш с вами шеф убежден,
что Советы развалятся сами по себе после первого же удара и всяческие
ставки на их внутренние проблемы наивны и нецелесообразны.
Подобная загребской. Только руководить ею будет не Веезенмайер -
дипломатам там делать нечего, - а оберштурмбанфюрер Фохт. Да, да, он уже
утвержден, - поймав недоумевающий взгляд Штирлица, быстро, будто бы
досадуя на что-то ему одному известное, добавил Шелленберг. - Группу
курирует человек Розенберга, и это должно быть понятно вам. Сейчас не
время для игр в амбиции.
Акунин Борис
Русанов Владислав
Никитин Юрий
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия