конечно, если Ригельт ошалел от счастья, подписав контракт с американцем,
забыл все на свете и случайно не поставил в письме нужную точку. Но ведь
он обещал позвонить после разговора из редакции и не позвонил; приехал
этот американец; назвал мое настоящее имя; нет, явно что-то случилось".
телефонных аппаратов, в городе отвратительная связь, - по-английски Лангер
говорил очень грамотно, ни единой ошибки, но с заметным акцентом; его
оплывшее, с нездоровыми отеками лицо замирало от напряжения.
отчего Лангер заговорил про телефоны: хитер, бес. - Мы хотели вам
позвонить из Эсториля, это рядышком, а потом решили, что вы все равно нас
не найдете, вот меня и погнали...
доставил вам столько хлопот.
пульсирующе-судорожно, как раньше, а спокойно лежала на коленях.
похвалил он себя, - вполне натурально". - Я имею процент с прибыли фирмы,
по нынешним временам это неплохо, согласитесь.
почувствовали послевоенную конъюнктуру, можете не сомневаться...
Элизабет, когда она везла их на аэродром, - он всегда прет напролом, -
пояснила она Кристе, - береги его, конопушка, он славный парень, ты ведь
имела возможность в этом убедиться, правда?"
Элизабет и то, как она посмотрела на Кристину. Разница в четырнадцать лет,
отяжелевшая после родов женщина - любимая, нежная, моя, но - с сединою
уже, а рядом Криста: ноги растут из-под лопаток, обсыпана веснушками,
волос - грива, смыла краску, снова стали белые, как солома, очень идет.
"Глупышка, зачем экспериментировала? Логику женщин невозможно понять;
хотя, быть может, именно в этом таится их главная прелесть? Бедная
Элизабет, каково ей было везти нас на самолет? Почему я не подумал тогда,
что ревность живет в женщине помимо разума? Она ведь раньше никогда и не
представляла, что кто-то может добиваться моей любви, она привыкла к тому,
что я был ее собственностью, а я ведь и в самом деле был увлечен Кристой,
дурак не увлечется, но я растворен в Элизабет, нет, это не страх и не
только любовь к мальчишкам, просто в ней всегда было то, что так редкостно
в женщинах, - прямо-таки мужская надежность, никаких перепадов настроений,
капризов, бабских недомоганий, которые ложатся тяжелым осадком на семейную
жизнь: обязательно скандал или слезы в эти их дни. Элизабет всегда умела
держать себя, чудо что за дружочек, только сейчас стал по-настоящему
понимать, какой я счастливый. Вообще-то такое, видимо, понимаешь в самые
последние минуты, когда надо что есть силы жать на тормоза, так сильно,
чтобы мои пассажиры полетели со своих мест, выхватывать пистолет из-за
пояса парня, бить его рукоятью по виску, выбрасывать на шоссе, велеть
Лангеру переваливаться сюда, ко мне, совать ему "смит-вессон" в бок, на
двенадцатом километре отрываться от хвоста, свернув направо; там есть
хорошие проезды между особняками, я выеду за Эсторилем, не показываясь на
трассе, время еще есть, хотя оно на пределе. Не пришлось бы Кристе
стрелять - сможет ли? Одно дело говорить, другое - нажать на курок.
Главная опасность в том, что я могу потерять темп, когда стану тормозить,
выбрасывать на шоссе эту кожаную скотину, что сидит справа, и приказывать
Лангеру перебираться ко мне. Ничего, перевалит. Под дулом пистолета
быстренько перевалит, только сейчас не надо сдерживать себя: или я их, или
они меня. Вторая машина наверняка остановится около к о ж а н о г о, не
могут же они бросить его на дороге? Я в это время поднажму на акселератор,
я непременно должен оторваться от них, у меня нет иного выхода, иначе
мальчишки останутся без отца, вот в чем штука.
самолету, как весело и белозубо, никакой тревоги в глазах, это надо ж
уметь так скрывать свои чувства! Она ведь знала, что за нами с Крис уже
там, в Лос-Анджелесе, могут смотреть. Пол не зря предупредил, что его
теперь постоянно "страхуют". Элизабет знала, что нам с Крис придется тайно
менять самолет в Лондоне, ведь мы летели в Осло улаживать дела с
наследством отца Кристы - дом, яхта, все остальное, договаривались по
телефону с юристами, назначали время встречи. Телефон теперь слушают, ну и
слушайте на здоровье. Про то, что Джон Флэкс дал ему деньги на полет в
Лиссабон - из тех, что получил на съемку от фирмы по выпуску дорожных
несессеров, не знала ни одна живая душа; нельзя пугать голубков,
конспирация.
здесь все считают на километры, значит, не три, а полторы мили, сейчас
надо замотивировать набор скорости, я должен разогнаться до максимума,
иначе они удержатся на своих местах, а они должны полететь; один,
к о ж а н ы й, - на ветровое стекло, а Лангер - с сиденья на пол; салон
огромный, он должен покатиться вниз, удариться о спинку и хоть на
мгновение потерять ориентацию..."
резко набирает скорость, практически с места...
приборный щиток. "Ну, сука, погоди, - подумал Спарк, - ты натренирован, но
я тоже не зря прожил на земле сорок три года, тоже чему-то научился, а
особенно за последние месяцы в Голливуде, - как-никак специалист по
разведке, надо было изучать штампы, которые только и понимают наши
доверчивые зрители, борьбе ума они научены жизнью, поди не выучись, в
момент съедят конкуренты и косточки выплюнут, а вот умению отрываться от
слежки, коронному удару апперкотом или ребром ладони по шее, так что
голова бессильно отбрасывается в сторону, будто ее срубили, резкому
повороту машины в крошечный переулок, так, что из-под шин появляется дым,
они учатся в кино, платят за это доллары, кстати немалые, поди обмани их
надежды, нельзя, не по правилам..."
искрошились.
разглядывая то, что лежало в ящичке. "Ну, давай, машинка, давай,
"Испано-сюизочка", гони, ты ж такая устойчивая, скорость незаметна, идет,
как плывет, плыви, голубонька, попробуем-ка выкрутиться, а, милая?
Поможешь? Ну-ка, помоги!"
по-португальски:
"Я ведь и рассчитывал, что парень ответит мне по-португальски, ах, как
хорошо все получается, просто прекрасно, лучше быть не может!"
акселератор еще сильнее.
кнопку блокировки дверей (и такая была предусмотрена на приборном щитке),
а ногу на тормоз, услыхал, как Лангер скатился на пол, увидел голову
парня, враз побелевшего от страшного удара темечком о стекло; бросил руль,
сунул руку за пояс к о ж а н о г о, выхватил пистолет, ощутил, какой он
тяжелый, успел подумать, что это "парабеллум", и обрушил удар, который с
ужасом у с л ы ш а л - такой он получился хрустящий, хотя рукоять вошла в
м я г к о е; парень обмяк, как куль, сполз на пол. "Лежи, сука, если жив!
Лежи и не двигайся! Не я это затеял, это твои ригельты и лангеры с
фюрерами затеяли все это, прости меня, к о ж а н ы й, но надо знать, кому
служишь; за все блага в этой жизни приходится расплачиваться, вот и
расплачивайся!"
Лангера: "Щелочки, а не глаза, медведь, надеется на ту машину, что гонит
ко мне; валяй, надейся. Руки-то у него лежат вдоль тела, босс паршивый,
пистолет с собой не возит, зачем ему, к о ж а н ы й с пушкой сидел рядом,
а сзади машина с двумя головорезами, спешат, поняли; ну-ну, спешите,
голубчики!"
увижу движение - убью!
слава богу, трасса пустая, только "хвост" несется, жмут по газам. Вскинув
"парабеллум", всадил три патрона в колесо "Плимута", который был совсем
уже рядом, и попал, потому что машину резко повело в сторону, на левую
полосу. "Вот так, - прошептал он, - даже если я повалил шофера, у меня не
было выхода".
увидел в зеркальце мучнистое лицо Лангера; прошло всего несколько секунд,
тот еще не очухался. Нажал на акселератор, свернул в переулок так резко,
что из-под колес действительно появились синие дымки; на какой-то миг
запах жженой резины стал явственным, словно бы прямо здесь, в громадном
салоне красного дерева, жгли электрический шнур.
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Куликов Роман
Прозоров Александр
Афанасьев Роман