Чтение 28–й страницы книги ~Бергомистр города Верне~

А ведь здесь был и настоящий ребенок. Но с ним играли как с куклой.
Играли с жизнью! Играли с Терлинком, или, точнее, с г-ном Йосом.

- Почему вы не хотите мне сказать, что делали?

- Мы спорили.

- О чем?

- Об очень важной вещи.

- О какой?

- О вас.

Здесь все было не так, как всюду. Здесь не придавали значения ни вре-
мени, ни семье, что служит в жизни прочной опорой. Ели где и когда при-
дется, прямо с подноса, и подносы валялись по всем углам. Спали когда
хотелось, и если у вытянувшейся Манолы задиралось платье так, что обна-
жалось бедро, это ее ничуть не беспокоило.

Терлинка прямо-таки подкинуло, когда она впервые объявила при нем:

- Пойду пописаю.

Она не закрыла дверь уборной, так что было все слышно.

- Что же вы говорили обо мне? - настаивал он, не умея сравниться с
ними в легкости общения.

- Много чего. Манола вам расскажет.

Он уже был сбит с толку, выглядел несчастным, и они расхохотались.

- Почему она сразу не говорит?

- Потому что!

- Что - потому что?

- Потому что сейчас она уведет вас к себе. В четыре я жду еще одного
визита.

- Чьего?

- Вы не в меру любопытны, господин Йос. Принесите-ка мне ребенка. Его
пора кормить.

За муслином занавесок неясно маячили мачты судов на серебристом фоне
не то моря, не то неба. Ребенок хныкал и замолчал, лишь когда уткнулся
носом в материнскую грудь.

- Ты заберешь господина Йоса, Манола?

Та неохотно поднялась. Она, как всегда, была в шелках, как всегда,
надушена. Несмотря на пресловутое "пойду пописаю", которого Терлинк ни-
как не мог забыть, было трудно поверить, что она тоже подчиняется суро-
вым законам человеческого существования - такой изнеженной и необычной
казалась Манола.

- Вы не боитесь, что мы поедем ко мне вместе, господин Йос? Ваша ма-
шина у подъезда? Нет? Подгоните ее к дверям, чтобы я не вымокла.

Терлинк нехотя поднялся и подождал, пока Элси принесет его макинтош.

Младенец продолжал сосать. Лина забеспокоилась: подруга снова
скользнула к ней в туалетную.

- Смотри не утащи мою помаду! Каждый раз ты что-нибудь да уносишь.
Да, да, господин Йос. И не делайте, пожалуйста, такое лицо! Что с вами?
Манолы боитесь?

Он вышел, пятясь, оказался на лестнице вместе с Манолой и отправился
за своим автомобилем, а она осталась в подъезде.

За стеклами кафе Терлинк заметил наблюдавшую за ним Яннеке. Он рас-
пахнул дверцу, захлопнул ее, неловко тронул машину с места.

- Надеюсь, вы знаете, где я живу? Улица Леопольда. Как раз за плоти-
ной.

Он нервничал и вел машину плохо.

- Внимание! Здесь одностороннее движение. Сверните во вторую улицу
слева...

- Опять ее брат должен прийти? - спросил он, не отводя глаз от мокрой
мостовой впереди.

Манола не ответила.

- Теперь направо. Сразу за той вон гостиницей. Второй дом.

Она уже искала в сумочке ключ. И машинально проронила:

- Правда, что, пока вы здесь, ваша жена медленно умирает?

Самое странное заключалось в том, что в ее устах эти слова не прозву-
чали трагически. Там, в Верне, медленно умирает г-жа Терлинк? Что ж, ви-
димо, это совершенно естественно.

На лестнице его поразил контраст между темно-красной ковровой дорож-
кой, сверкающими медными штангами и кремовой белизной стен. Позднее ему
несомненно вспомнится огромное зеленое растение в кашпо, а также то,
что, когда они поднялись на второй этаж, на первом настежь распахнулась
одна из дверей.

- Ничего, ничего. Это англичанин, - сказала Манола, вставляя ключ в
замок.

- Какой англичанин?

- Один педераст, снимающий на первом этаже спальню с гостиной... Вхо-
дите. Извините, я на минутку.

Она исчезла за дверью, несомненно ведущей в ванную, продолжая на хо-
ду:

- Не знаю, как другие женщины, но я не могу носить пояс по целым
дням.

Уф! Она вернулась, растирая через платье свои бедра, на которых - это
угадывалось - пояс оставил вмятины, похожие на пчелиные соты.

- Почему вы не садитесь? Что будете пить?

Вероятно, в отсутствие Манолы кто-то занимался у нее хозяйством, по-
тому что к их приходу все было в безупречном порядке. Но при ее манере
вести себя хватило нескольких минут, чтобы воссоздать, привычный для нее
беспорядок.

Однако она отдавала себе в этом отчет и, забывая, что находится у се-
бя, старалась держаться как подобает хозяйке дома:

- Коньяк? Ликер?

Терлинку не хотелось ни того ни другого, но он не посмел отклонить
предложение, хотя так и не сел, несколько оглушенный шуршащим вихрем,
каким казалась ему Манола.

Здесь все было иного пошиба, нежели у Лины. Обстановка казалась еще
более разнеживающей: все словно обволакивалось чем-то мягким и утопало в
нем. Самое сильное, правда, сначала еще ничем не обоснованное впечатле-
ние - просто это было первое, что он увидел, - произвел на Терлинка ам-
пирный камин из белого мрамора, в котором на медной решетке с головами
сфинксов медленным и как бы угодливым пламенем горели настоящие поленья.

- Садитесь в это кресло... Я подумала, что лучше привести вас сюда,
чем говорить при Лине. Не следует все-таки забывать, что ей восемнад-
цать.

Что она хотела этим сказать? При чем здесь восемнадцать лет Лины? Де-
ло в том, что Маноле недоставало уверенности в госте. Она хмуро разгля-
дывала Терлинка, который со шляпой на коленях застыл в кресле.

- Да положите вы вашу шляпу! - потеряла она наконец терпение. - Вы
даже не знаете, на кого сейчас похожи!

Она тоже этого не знала. Во всяком случае, он не был похож на челове-
ка, с которым легко выйти на известные темы.

- Можете курить свою сигару. Да, да, я хочу, чтобы вы выкурили сига-
ру. И я даже возьму за компанию сигарету.

Все это говорилось, чтобы выиграть время, походить взад-вперед, ук-
радкой рассматривая гостя. Такая манера шпионить за ним произвела на Йо-
риса странное действие. Он вдруг подумал, что точно так же на него смот-
рели всегда и все, особенно женщины, и первая - его мать, когда он был
еще мальчиком, потом, после его женитьбы - Тереса, затем Мария, которой
даже в интимные минуты не удавалось быть с ним естественной, еще сегодня
утром - Марта и, говоря по правде, мамаша Яннеке, до сих пор не разоб-
равшаяся в нем.

- Знаете, вы странный тип, - неожиданно перешла в атаку Манола с раз-
вязностью, которая, как ей казалось, все упростит. - Вчера мне много по-
рассказал один хорошо вас знающий человек. Правда ли то, что я сказала о
вашей жене, когда мы приехали?

- Да, правда.

- И вы способны спокойно думать, что она может умереть, пока вы нахо-
дитесь здесь? Правда ли также, что у вас тридцатилетняя дочь?

Чувствуя на себе взгляд Манолы, Терлинк, чтобы скрыть смущение, отх-
лебнул коньяку.

- Разумеется, это меня не касается. Это ваше дело.

Мы беседуем - вот я и сказала... Я хотела поговорить с вами не об
этом. Меня интересует другое - как вы намерены поступить с Линой.

Манола облегченно вздохнула. Самое трудное было позади, и теперь,
сказав главное, она могла перевести дух.

- Как я намерен поступить?

- Да. И не прикидывайтесь, что не понимаете, ладно? Не попусту же вы
ежедневно мотаетесь в Остенде и привозите столько подарков, что их де-
вать некуда...

Йориса шокировала вульгарность, которой он раньше не замечал за Мано-
лой.

- Вчера, после визита Фердинанда - это брат Лины, офицер-летчик из
Брюсселя, - я посоветовала ей серьезно обдумать положение. Знаете, поче-
му он приезжал?

Иногда Терлинк спрашивал себя, действительно ли сцена происходит ная-
ву - с такой комичной серьезностью Манола обсуждала эти вопросы. Говоря,
она продолжала наблюдать за ним и даже не давала себе труда это скры-
вать. Наверняка она сказала Лине: "Предоставь действовать мне. Я-то уж
разберусь, чего от него ждать! "

Она старше! Опытней! Она решила быть наставницей и покровительницей
юной девушки.