таблетки, жена приоткрыла глаза.
тоже попытался заснуть. Но не смог. Нервы мои были обнажены, да и сейчас еще
не успокоились: мне достаточно взглянуть на собственный почерк, чтобы в этом
убедиться. Графолог заключил бы, пожалуй, что это почерк психопата или
наркомана.
ничего более неприятного и унизительного, нем прошедшая ночь.
способен ли Мазетти расправиться со мной. За время карьеры я сталкивался с
еще большими нелепостями. Я не сказал с ним ни слова. Я только видел его, и
он произвел на меня впечатление серьезного, замкнутого парня, который сурово
придерживается избранной однажды линии поведения.
которое он себе с таким трудом готовит? Если она сказала ему все и он знает
ее, как знаю я, неужели он настолько наивен, чтобы верить, что сумеет разом
переделать ее и превратить в супругу молодого честолюбивого врача?
несколько дней он взглянет реальности в лицо и сочтет удачей, что существую
я.
реагировать иначе, чем отреагировал бы я? Только потому, что слишком молод,
чтобы понять, чтобы почувствовать то же, что чувствую я?
привязанности к Иветте! Я отбрасывал их одно за другим, рассматривал снова,
комбинировал, сводил два в одно, но не получал удовлетворительного
результата и нынче утром чувствую себя старым и глупым; спустившись только
что к себе в кабинет, я с пустой головой и покалыванием в веках от недосыпа
посмотрел на книги, которыми заставлены стены, и пожал плечами.
Ланьи, равно как всем, кого растерял по дороге, потому что они плелись
медленней меня.
пригрозил потребовать от меня объяснений! Я говорю "якобы", потому что даже
не уверен, правда ли это и не признается ли Иветта сегодня вечером или
завтра, что она сочинила если уж не целиком, то добрую часть своего
рассказа.
счете мы все более или менее грешим тем же. Разница в том, что ей
свойственны все недостатки, пороки, слабости. Нет, даже не так! Она хотела
бы обладать ими всеми. Это игра, в которую она играет, ее способ заполнять
пустоту.
зачем мне знать, почему я дошел из-за Иветты до того, до чего дошел?
удается заставить публику смеяться над жизнью, именуют такие вещи "бабьим
летом" и превращают их в мишень для шуток.
сейчас. Стараюсь оставаться объективным, холодно судить и о себе, и о
других. Главное, стараюсь разобраться. Начиная это досье, мне случалось
подмигивать себе, как если бы я предавался игре с самим собой.
хочется смеяться, и я задаюсь вопросом, не предпочел бы я очутиться в шкуре
одного из принаряженных мелких буржуа, которые торопятся к обедне.
"алло" я почувствовал, что есть довести.
повесили.
и я живу на одном порыве, сознавая, что вот-вот рухну от изнеможения,
неспособный ни сделать еще один шаг, ни сказать лишнее слово. Впервые я
сталкиваюсь с перспективой того, что судоговорение может стать мне не под
силу: от усталости я уже стараюсь говорить поменьше.
тревогу я читаю во взглядах окружающих и начинаю замечать, что на меня
украдкой смотрят как на тяжелобольного. Что во Дворце знают о моей личной
жизни? Мне это неизвестно, но руку мою пожимают порой излишне крепко, а
иногда как бы мимоходом бросают:
комнатушке, где принимать его пришлось наспех, потому что в кабинете у меня
сидел клиент, а в гостиной дожидались еще двое.
выдержал.
является медсестра, и я буквально на ходу, еле успев выскочить в эту
комнатушку и спустить брюки, получаю очередное вливание. Пемаль почти не
верит в успех.
пружины. Я чувствую во всем теле какую-то дрожь, которую не властен унять и
от которой мне иногда становится страшно. Я почти не сплю. У меня нет на это
времени. Я даже не решаюсь сесть в кресло после еды, потому что стал как
больная лошадь, которая избегает ложиться на землю из боязни потом не
встать.
своего рода кокетства сопровождаю Вивиану на светские сборища, коктейли,
генеральные репетиции, обеды у Корины и в прочие места, где - я это знаю -
ей было бы неприятно появиться одной.
встревожена. Как нарочно, у меня никогда не было столько и таких крупных дел
во Дворце, которые нельзя доверить никому другому.
южноамериканский посол, и хоть я не совсем ошибся насчет существа его
проблем, истинной его цели я не угадал. Оружие у них есть. Прийти к власти
посредством переворота, который должен быть осуществлен молниеносно и малой
кровью, хочет непосредственно его отец. Если верить моему заговорившему
страстным тоном собеседнику, его родитель рискует своей жизнью и
колоссальным состоянием исключительно ради благоденствия родной страны,
которая пребывает сейчас в руках шайки разоряющих ее дельцов.
план заговорщиков, находится сейчас на судне под панамским флагом, на свое
несчастье сделавшее в связи с аварией кратковременный заход на Мартинику.
заблагорассудилось, чтобы некий таможенник в приступе рвения осмотрел груз и
установил, что тот не соответствует коносаменту. Капитан со своей стороны
неуклюже предложил ему денег, и служака привел в действие громоздкую
административную машину, блокировав судно в порту.
французское правительство охотно закрыло бы глаза на происшествие. Но
донесения пошли по официальным каналам, дело приобрело исключительно
щекотливый характер, и у меня состоялась встреча с самим премьер-министром,
преисполненным благих намерений, но почти безоружным перед таможенником.
Существуют - я убедился в этом на опыте - случаи, когда самый маленький
чиновник может взять верх над министрами.
и уже долгие месяцы вызывающему вокруг себя шум.
пуль после того, как он, сделав ей двоих детей, решил отделаться от нее и
удрать на Дальний Восток, куда выхлопотал себе назначение. На свою беду,
действовала она с полным хладнокровием да еще в присутствии властей и
журналистов, которым заявила с еще дымящимся оружием в руке, что не боится
суда. В моем теперешнем положении неудача нанесла бы мне большой вред - она
будет истолкована как начало заката.
невыясненным мотивам убил родного отца: я добился помещения его в
психиатрическую лечебницу.
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн
Суворов Виктор
Круз Андрей
Круз Андрей