справился с ним.
вдохнул знакомый пряный воздух, уже отдающий затхлостью.
его плетеные туфли. Полосатую тельняшку он отбросил прочь, зато выхватил
из-под койки белые полотняные брюки, пошарил там в карманах и в левом
обнаружил пять мятых тысячефранковых купюр - те самые пять тысяч франков,
которые ему в то давнее утро дала Элен, чтобы он пришел ей на помощь.
через машинное отделение в салон, снова увидеть то место, где обычно сидела
девушка, стол, на который она бросала карты, играя с Блини.
вернулся к своей койке, не зажигая света, сразу нашел под ней, на ощупь,
старый граммофон и чемоданчик с пластинками и забрал то и другое.
исчез.
вдоль мола. Он шел с непокрытой головой; пострижен он был теперь гораздо
короче, чем прежде, и рыжеватые волосы его посветлели оттого, вероятно, что
он с утра до вечера находился под солнцем.
под деревом, чтобы свернуть сигарету - да, теперь он сам их сворачивал, - и
снова продолжил путь в Антиб.
окончилось, и толпа из-за начавшегося дождя расходилась быстро. Прежде всего
он заглянул в фургон, служивший жильем двадцати рабочим, чтобы оставить там
граммофон и пластинки.
всей бригаде не умел, подобно ему, держать равновесие на перекладине.
комбинезоны, заняли каждый свое место. Бесшумно, не теряя времени, цирк
разоблачался, сбрасывал полотняные одежды и обнажал свой гигантский скелет,
где поблескивали там и сям электрические лампочки.
там на рассвете, на точно такой же площади должен был возвестись точно такой
же купол на глазах у зевак и восхищенных служанок, подобных Лили.
Владимира:
банкнот.
за другим. Ничего в мире не было, кроме этих ослепительно ярких лампочек и
тьмы, где копошились люди как тени. Перестук молотков. Постепенно гаснущие
окна домов. Два часа такой работы - и все становится невероятным, на грани
фантастики. Тело подчиняется свистку, рассудок тут ни при чем. Глаза
пощипывает. Мышцы болят все сильней. Человек вращается в искусственной
вселенной, где тело воспринимает только резкое столкновение с деревом или
металлом.
к одному - к фургону, к матрасам, куда наконец рухнут эти двадцать тел,
испуская жаркий запах пота.
водителя бороться со сном и следить за тусклыми отблесками фар на дорогах.
дорога уносит их куда-то, но не помня, где они и кто они.
хлынут в фургон, едва откроются двери. И тогда каждый схватит свое
брезентовое ведро и побежит наполнить его свежей водой. Мыться будут тут же,
на городской площади, подобно солдатам, раздевшись по пояс. И опять же,
подобно солдату, каждый получит кружку кофе и миску похлебки, но все-таки
улучит минутку забежать в бистро и опрокинуть стаканчик белого.
не поверил, сознайся.
заберет пять тысяч франков, спрятанные им в те дни, когда еще был при
деньгах.
оттуда написал. Если уж он пишет, что Блини там, значит, так оно и есть.
будет другой сосед, может быть, храпак или вонючий.
работу, имея пять шикарных банкнот в кармане!
фургон тронулся.
Знаешь, что это такое?
Трудностей тут никаких не будет, у цирка на всех один общий паспорт. А уж
там, в Женеве...
пластинку. Из-за толчков фургона игла поначалу соскальзывала с бороздки, но
он поправлял ее кончиком пальца. Сперва гул мотора заглушал музыку, но
мало-помалу она заиграла громче - это было старое танго, времен их жизни в
Константинополе. Владимир чуть ли не прижался лицом к граммофону, чтобы
лучше расслышать.
устроился поудобнее среди рук и ног, окружавших его отовсюду, и глубоко
вздохнул, как человек, наевшийся до отвала. Мгновение спустя он уже крепко
спал и во сне ощущал вкус блинов со сметаной.
из спутников во время утреннего умывания позади фургона.
продолжал спутник - он был родом с севера. - Все как один чокнутые. Я это
тебе не в обиду говорю, но согласись...
собеседники, покончив с умыванием, уже поглядывали на белоснежное здание
бистро с занавеской из бус на дверях. Даже издалека было видно, как блестит
в полумраке стойка, обитая жестью. За ней угадывались бутылки, и казалось -
тянет прохладой от ведерка со льдом.
стойку, бросив попутно взгляд на часы - время было считанным. Но хотелось
успеть вздохнуть посвободней, вобрать в себя весь окрестный покой и
тишину...
досок и перекладин. Еще шесть минут, еще пять, четыре, три...
котором играет белое вино.
Глава 10
шел так быстро, что вагонные стекла покрылись крупными цветами инея и нужно
было соскребать его ногтями, чтобы разглядеть пейзаж за окном.
который проносится через три или четыре границы, где являются с досмотром
таможенники то в зеленой, то в синей форме, в разнообразных головных уборах,
поезд, что ненадолго задержится на какой-нибудь отдаленной платформе
столичного вокзала и вскоре вновь устремится вдаль, а судьбы пассажиров то и
дело меняются за длинный путь.
французские, швейцарские, немецкие, польские. Иногда к составу неожиданно
Шилова Юлия
Скальци Джон
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Елманов Валерий
Круз Андрей