Форлакруа отказался: он хорошо ее знал. Вот и все!
"Мститель".
***
бездействии - он бродил между вытащенных на берег лодок, поглядывал на дом и
только два раза зашел в гостиницу пропустить рюмочку, потому что было и
впрямь холодно. При виде двух подъехавших одна за другой машин он улыбнулся:
потешная, прямо-таки трогательная приверженность установленной форме! Двое,
приехавшие в такую рань из Ларош-сюр-Йон, были старинными друзьями. Они на
"ты" со школьной скамьи. Им приятнее было бы проделать этот путь в одной и
той же машине. Но один из них - судебный следователь, ведущий эгюийонское
дело; другой - адвокат, приглашенный судьей Форлакруа. Потому накануне они
долго спорили, прилично ли им ехать вместе.
адвокатом департамента.
которого по-прежнему дежурил жандарм. Следователь, явно не придавая этому
значения и желая лишь показать, что от его внимания ничего не ускользает,
заметил:
Форлакруа сам вручил ключи комиссару и попросил его...
знакомую вешалку, направился в библиотеку.
камин...
невыметенный трубочный пепел, окурки...
вам, господин комиссар, придется рассказать нам, что он делал после того,
как убил того человека и замуровал его, так сказать, у себя в колодце.
Заметьте, я не рассчитываю найти здесь ничего сенсационного. Я просил
разрешения на обыск, в сущности, для того, чтобы лучше представить себе, как
жил судья Форлакруа в последние годы. Поглядите, с каким вкусом подобрана
вся эта мебель, насколько удачно расставлено все, вплоть до последней
безделушки.
вполне хладнокровно, выдав ей внушительный чек. Судья так и стоял у Мегрэ
перед глазами - маленький, щуплый, непроницаемый, шевелюра словно ореол
вокруг головы, пальцы сухие, нервные. Он не из тех, кто соглашается с тем, с
чем не желает соглашаться. Мегрэ сам признал это нынче утром. Дидина знает
судью с этой стороны, не зря она столько лет не может забыть, с каким
ледяным спокойствием он отверг ее предложения, и не отверг, а
просто-напросто не снизошел до них!
когда они сидели вдвоем у камина.
месяцами писала ему. Умоляла, угрожала.
этим своим голландцем.
благополучием, - вздохнул Мегрэ. - Хозяин этого дома годами следил за
собственными детьми, гадая, его это дети или не его. А мальчик, взрослея, в
свою очередь пытался проникнуть в окружавшую его тайну, спрашивал о матери,
о своем рождении...
местах игрушки, а в углу - школьная парта из светлого дуба. Дальше
находилась бывшая спальня Альбера, в шкафу еще висела его одежда. Потом они
обнаружили стенной шкаф, набитый куклами Лиз Форлакруа.
почему возненавидел отца. Он не понимал, зачем тот держит его сестру
взаперти. А у Лиз уже тогда случился первый припадок. И как раз в это время
Альбер наткнулся на одно из писем, написанных вскоре после драмы.
Постойте... Кажется, оно в этом секретере. У меня есть ключ от него.
XVI, но и к людям, которые столько лет жили в этом доме. Он курил трубку.
Следователь и адвокат шли за ним. Во всем, что он делал, о чем заговаривал,
сквозил такт, которого трудно было ожидать от этого толстяка с большими
ручищами.
что там написано, знаю до последнего словечка: она грозит мужу тюрьмой.
Альбер потребовал объяснений. Форлакруа не пожелал ответить. С тех пор они
стали чужими друг другу. После военной службы Альбер решил жить
самостоятельно, но своеобразное любопытство удержало его в Эгюийоне; и вот
он стал сборщиком мидий. Вы его видели. Человек он беспокойный,
необузданный, хотя по виду и не скажешь. Ну, а что касается дочери...
телеграмму. Межа не прочь был войти, но шеф не пригласил его в дом.
Поднявшись наверх, комиссар сообщил:
нечто поразительное. Расхаживая взад и вперед по этому чужому дому, вникая в
чужие жизни, тяжеловесный, невозмутимый увалень Мегрэ неуловимо менялся: и
манерой держаться, и интонациями он, сам того не сознавая, начинал
напоминать Форлакруа. Трудно было себе представить двух более различных
людей, и все же временами это сходство так бросалось в глаза, что адвокату
становилось не по себе.
лампа у изголовья была зажжена. Форлакруа обожал дочь. Обожал и страдал от
этого, потому что не мог избавиться от сомнений. Какие у него были
доказательства, что отец Лиз - он, а не кто-нибудь из любовников жены, вроде
того певца с сальными волосами? Он любил ее еще и за то, что она не такая,
как все дети, за то, что она в нем нуждается, за то, что она словно зверек,
пугливый и ласковый. Когда ее не терзали припадки, она, как мне кажется,
держалась, словно шестилетняя девочка - наивная, обаятельная. Отец приглашал
к ней виднейших специалистов. Могу вам сообщить, господа, что обычно девушки
с таким заболеванием едва доживают лет до шестнадцати-семнадцати, причем к
этому возрасту припадки обычно учащаются, а после припадков наступает
подавленность, безразличие. Деревенские языки преувеличивают, но все же и до
Марселя Эро этим ее состоянием пользовались человека два, если не больше. И
когда появился Марсель...
Утверждает ли он, что не знал о ночных визитах Марселя Эро к его дочери?
судом присяжных в Ларош-сюр-Йон.
консультировался, были одного мнения: "Выдайте ее замуж. Это единственный
шанс".
Эро...
заболеванием, легко выдать замуж? Форлакруа предпочитал закрыть на все
глаза. Он навел об Эро справки. Вероятно, понимал, что этот юноша, несмотря
на историю с Терезой, не чужд порядочности. Об этом я вам еще расскажу.
Представьте себе, Марсель тоже сомневался, что ребенок у Терезы от него.
После рождения ребенка она его преследовала... Эро был в самом деле влюблен
в Лиз. Настолько, что готов был взять ее в жены, несмотря ни на что.
женой. Если бы вы лучше знали судью Форлакруа, вы бы поняли... Недаром у
него хватило терпения на годы и годы такой жизни. Он долго присматривался к
Марселю. Однажды Марсель шел мимо их дома, как вдруг дверь распахнулась. На
пороге показался Форлакруа и шепнул испуганному парню:
камина. Наверно, он повел беседу неторопливо. Налил портвейну в два
хрустальных бокала. И сказал... Сказал то, что следовало сказать. Всю правду
про Лиз. Потрясенный Эро не знал, что ответить. Попросил несколько дней на
Шилова Юлия
Шломо Вульф
Акунин Борис
Корнев Павел
Ковальчук Вера
Быков Василий