легковушки тянулись друг за другом бесконечными вереницами навстречу городу,
из трамваев выгружались толпы рабочих и служащих, в особенности рабочих, так
как служащие едут на работу несколько позже.
любит она его или нет. Такой вопрос никогда у него не возникал. Вопрос был
только один - будет ли она с ним. И он показал ей восемьдесят тысяч франков.
Это не было цинизмом. Это было смирением со своей участью. А она все-таки не
пришла, несмотря на казначейские билеты, и теперь он уж вовсе ничего не
понимал, почва уходила из-под ног, и он, сам не зная почему, все вспоминал
ту девчонку в полосатом красно-синем джемпере, которая смотрела на него так
недоверчиво, а потом даже злобно. Но почему?
преследователей. Он уже не чувствовал прежнего нетерпения, его охватила
печаль, горячая и тайная, как слезы. Некогда в этот самый час он развешивал
на металлические плечики готовое платье и зазывал прохожих, а в тюрьме, где
встают спозаранку, это уже был час прогулки по двору, где арестанты молча
брели друг за другом, прислушиваясь к гулу Парижа, зарождавшемуся в это
время за стеной.
замерз. Подошел трамвай, пустой, как всегда бывают пусты ранним утром
трамваи, идущие в предместье. Кондуктор узнал мсье Гира, потом взглянул на
тех двоих, что уселись чуть подальше.
гигантская реклама мыла, потом начинался подъем, где нескончаемо велись
дорожные работы.
закрыть глаза, из страха заснуть, И несмотря на то, что он ничего не ел, ему
казалось, что его вот-вот стошнит.
плитками дом с коридорами, затуманенными банными парами. Но это не вызвало у
него никакого желания. Напротив, он почувствовал что-то вроде отвращения.
как и билетная книжечка для метро. Он знал, сколько стоит каждый маршрут.
черного кожаного портфеля. Это его смутило. Еще больше смутило его то, что,
несмотря на свою поразительную память, он никак не мог вспомнить, где его
оставил.
по его следу все свои мысли, напряг память, как только мог. Где он мог
оставить портфель? Как случилось, что портфель не лежит, как всегда, у него
на коленях?
но вскоре он уже горел как в лихорадке. Он хотел вспомнить! Он морщил лоб.
Он хмурил брови. Он поджимал губы и свирепым взглядом смотрел в одну точку!
***
трех коробок, а потом закрыть эти бутылки кружочками синей бумаги. В это
время молочная лавка стояла запертой, с закрытыми ставнями, и наполовину
была залита дождевой водой.
уже освещено. Алиса издали увидела возле стойки Эмиля - он, должно быть,
вовсе не ложился спать, - рядом с его чашкой кофе стоял стаканчик рома.
подол бил ее по ногам.
чувствовалась сильнее, чем вблизи Парижа, потому что земля подсыхает
медленней, а с деревьев после дождя еще часами срываются капли.
молока, дверь открылась и какой-то мужчина с бритвой в руке спросил:
ночь, каждую минуту ей казалось, что дочка уже не дышит, и она зажигала свет
и видела набрякшее лицо девочки, ее раздутые ноздри. Консьержка гасила свет,
прислушивалась к дыханию ребенка, потом внезапно просыпалась и опять
вслушивалась в тишину.
молочную, где хозяйка уже открывала ставни.
будто поджидал.
пытался этими знаками объяснить ей, что не сумел прийти к ней в комнату, но
что это дело поправимое. На лице его отросла серая щетина. Внезапно к нему
подошел хозяин бистро в синем утреннем фартуке и увел в свое заведение.
очередь, смотрела, как он там заказывает вторую чашку кофе с ромом.
служанку, мимоходом бросил:
то захлопывались. Жилец со второго этажа выглянул на улицу, посмотрев
направо-налево.
заговорил с кем-то, и тот угостил его сигаретой, потом оба подошли к дому и
в несколько шагах от него остановились. Консьержка с беспокойством смотрела
на них.
приятель.
разглядеть полицейского, стоявшего на трамвайной остановке, и еще одного,
который, похоже, собирался преградить выход на соседнюю улицу.
холодную воду тотчас же покрасневшие руки.
как поднялся.
бистро и из других мест. Приблизился и Эмиль, покуривая сигарету, но
держался позади всех, желая остаться незамеченным.
означает такое скопление народу без каких-либо следов несчастного случая.
Регулировщик движения занимался своим делом, но не спускал глаз с дома.
вас все сорвется!
столе. С улицы доносился только шум машин да еще голос какой-то женщины,
которая торопила детей одеваться.
Дежуривший там полицейский сделал рукой знак, который поняли все:
Глава 11
сообщить об этом своему шефу. Издали мсье Гир казался совсем маленьким и
кругленьким, лицо его было бледно до синевы, и черные, как чернила, усики
перерезали это лицо надвое.
поддерживают, а он убегает от них, быстро перебирая короткими ножками.
когда прохожие встречаются редко. Он остановился у кромки тротуара. Кроме
него да двух полицейских, шедших за ним по пятам, никто не собирался
переходить улицу, тем не менее регулировщик дал свисток и остановил,
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Смит Кордвейнер
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Березин Федор