Чтение 9–й страницы книги ~Рука~

потому, что им наплевать на всех и они не ищут ничьего одобрения.

Какое дело Эшбриджу, если над ним посмеиваются, когда его жены (у
него их было три) обманывают его? Он выбирал молодых, красивых,
чувственных и заранее знал, чего от них можно ждать.

Так ли уж ему было на все наплевать?

А Рэй, любил ли он Мону? Было ли ему безразлично, что до встречи с
ним она уже прошла через столько мужских рук?

Были ли они сильными, а я слабым только потому, Что выбрал жизнь, в
которой мог существовать спокойно и в мире с самим собой?

Да, но ведь я не нашел этого мира. Я всего лишь притворялся. Целых
семнадцать лет своей жизни я только-то и делал, что притворялся.

До моего слуха донесся отдаленный шум мотора. Я открыл наружную
дверь, и он стал более различимым. Я понял, что к нам приближаются
машины, и мне даже показалось, что я слышу голоса.

Найдут ли Рэя сегодня же? Маловероятно. Мона проведет у нас по
крайней мере еще одну ночь, и я сожалел, что на этот раз она не будет
спать, как в первую ночь, на матрасе в гостиной.

Я вновь мысленно увидел на паркете ее руку, руку, которой мне гак
хотелось коснуться, которая стала для меня как бы символом.

Я пытался избежать. Избежать чего?

Вот уже больше суток, как я убедился в своей жестокости, обнаружил,
что способен радоваться смерти человека, которого всегда считал своим
лучшим другом, и, если потребуется, даже вызвать ее.

- Ты нас заморозишь...

Я быстро захлопнул дверь, и передо мной предстали принарядившиеся
женщины. Мона надела красное платье, моя жена - бледно-голубое. Глядя на
них, было понятно, что они стараются войти в нормальную жизнь.

Но все выглядело как нельзя более фальшиво.

Часам к четырем мы увидели через окно машины, которые медленно
пробирались по снегу, проделывая в нем траншею, со стенками такими же
гладкими, как отвесные скалы. Зрелище было захватывающим. Мы смотрели
молча, смотрели, ни о чем не думая. Во всяком случае, я смотрел, не
думая ни о чем. Начиная с субботнего вечера я как бы выпал из своей
обычной жизни, а может быть, и из жизни вообще.

Лучше всего я отдавал себе отчет в том, что в моем доме находится
самка. Можно сказать, что я принюхивался к ней, словно собака, что я
отыскивал ее глазами, едва она выходила из поля моего зрения, что я
вился вокруг нее, выжидая случая коснуться.

Я испытывал безумное, бессмысленное, животное желание касаться ее.
Понимала ли это Мона? Она не заговаривала о Рэе, если не считать
двух-трех раз. Может быть, и ей самой нужна была физическая разрядка?

А тут еще Изабель, которая надзирала за нами обоими, без тревоги, но
с некоторым удивлением во взгляде. Она так привыкла к тому человеку,
каким я был на протяжении стольких лет, что обычно ей почти незачем было
смотреть на меня.

Она явно чувствовала перемену. Не могла не почувствовать. Но и понять
сразу она Тоже не могла.

Я так и вижу огромную снегоочистительную машину, возникшую в
нескольких метрах от дома и не остановившуюся, как будто бы она хотела
проложить дорогу сквозь гостиную. Но остановилась все же вовремя. Я
открыл дверь.

- Заходите, выпейте чего-нибудь...

Их было трое. Еще двое в той машине, что шла за ними следом. Вошли
все пятеро, неуклюжие в своих канадках и огромных сапогах, у одного из
них обледенели усы. Их присутствие сразу остудило комнату.

Изабель пошла за стаканами и за виски. Они оглядывались, пораженные
спокойствием, царившем в доме. Потом они уставились на Мону. Не на
Изабель, а на Мону. Даже и они, вышедшие из молчаливой схватки со
снегом, ощутили воздействие ее манящей женственности.

- Ваше здоровье... И спасибо, что освободили нас.

- Скоро приедет лейтенант... Мы известили его, что дорога очищена.

То были люди, которых видишь только в исключительных случаях, как,
например, трубочистов, и которые в остальное время скрываются Бог знает
где. Только у одного было как будто знакомое лицо, но я не мог
вспомнить, где его видел.

- Спасибо и вам. Это согревает.

- Еще по стаканчику?

- Не откажемся, но нам ведь предстоит потрудиться...

Чудовищные, густо запудренные снегом машины медленно отбыли.
Наступили сумерки, и мы различили в глубине траншеи фары идущей к нам
машины.

Из нее вышли двое в форме: лейтенант Олсен и незнакомый мне
полицейский. Я открыл им дверь, а женщины продолжали сидеть в креслах.

- Здравствуйте, лейтенант, мне очень неприятно, что я вас
побеспокоил...

- Ничего нового о вашем друге?

Он поклонился Изабель, которую встречал несколько раз прежде. Я
представил ему Мону.

- Жена моего друга Рэя Сэндерса...

Он сел на придвинутый ему стул. Его юный компаньон тоже уселся.

- Разрешите, госпожа Сэндерс?

Он вытащил из кармана записную книжку и ручку.

- Вы сказали: Рэй Сэндерс...

- Его адрес?

- Мы живем на Сэттон Плейс в Манхаттане.

- Чем занимается ваш муж?

- Он руководит рекламным агентством. Мэдисонавеню, Миллер, Миллер и
Сэндерс...

- Давно?

- Вначале он был адвокатом-консультантом у Миллеров, а три года тому
назад стал их компаньоном...

- Адвокат... - повторил Олсен как бы для себя самого.

Я уточнил:

- Мы вместе с Рэем учились в Йеле... Он мой давнишний друг...

Это ничего не объясняло.

- Вы здесь проездом? - спросил он у Моны.

Ответил я:

- Рэй с женой приехали к нам, вернувшись из Канады. Они хотели
провести с нами уик-энд.

- Они часто бывают у вас?

Вопрос сбил меня с толку, я не мог понять его смысла. Мона ответила
за меня:

- Два-три раза в год...

Олсен внимательно посмотрел на нее, так, как если бы ее внешность
имела особое значение.

- Когда вы с мужем приехали?

- В субботу, часа в два дня...

- В дороге у вас не было никаких происшествий из-за снега?

- Почти никаких. Но пришлось ехать медленно...

- Вы сказали мне, господин Додд, что повезли ваших друзей к Эшбриджу?

- Совершенно верно.

- Они были знакомы?

- Нет. Но вы должны знать, что, когда старик Эшбридж дает прием, он
не считается с количеством приглашенных...

На губах лейтенанта появилась легкая усмешка. Видно, он знал
достаточно о приемах Эшбриджа.

- Ваш муж много там пил? - спросил он у Моны.

- Я не была около него все время... Да, мне кажется, что выпил он
достаточно.

Мне показалось, что Олсен уже обо всем хорошо осведомлен, вероятно по
телефону.

- А вы, господин Додд?

- Да, я тоже пил...

Изабель сидела, скрестив руки на коленях, и смотрела на меня.

- Больше обычного?

- Да, куда больше обычного, сознаюсь...

- Вы были пьяны?

- Не совсем, но я находился в состоянии далеком от нормального.

Почему почувствовал я необходимость добавить:

- Такое приключалось со мной не больше двух раз за всю жизнь...

Необходимость быть искренним? Вызов?

- Два раза! - воскликнул Олсен. - Ну, это не так-то много.

- Да.

- У вас была причина для того, чтобы напиться?

- Нет... Начал я с двух-трех стаканов виски, чтобы не выделяться
среди других, потом пил что подворачивалось под руку... Вы же знаете,
как это бывает.

Я чересчур разговорился, уточняя все это.

- Ваш друг Рэй пил вместе с вами?

- Несколько раз мы столкнулись... Нам удавалось перекинуться
несколькими фразами, когда мы оказывались в одной и той же группе
гостей, потом мы вновь разъединялись. У Эшбриджа огромный дом, и гости
располагались повсюду...

- А вы, госпожа Сандерс?

Она взглянула на меня, как бы спрашивая совета, потом посмотрела на
Изабель.