голые пальцы ее ног. Ноги узкие и красивые, ногти на пальцах подрезаны и
выкрашены бесцветным лаком. Рукава платья широкие, как крылья летучей
мыши, изнутри отделаны сатином, высокий воротник в китайском стиле.
покинули ее, плечи ее слегка обвисли, и она защитным жестом обхватила их
длинными узкими пальцами.
слышен, губы дрожат. - А мне так хочется тебе понравиться.
пояс, но грудь и руки оставались обнаженными. Слегка загоревшими и
поросшими темными волосами. Когда он протянул руку, мышцы его напряглись,
и она увидела, что ни на талии, ни на плечах и предплечьях у него ни
грамма лишнего веса. Он выглядит стройным, жестким и закаленным, но в то
же время осторожным и легким, и она не ответила сразу на его приглашение.
Его мужская привлекательность была неотразима.
проглажена.
нему, расстегнула пуговицы своего парчового платья, начиная сверху.
темные волосы блестела ее бледная гладкая кожа; казалось, она собирается с
силами, как прыгун в воду перед погружением в неведомые глубины.
лужицей павлиньих цветов.
шеи отбросила волосы. Волосы свисали до пояса, кончаясь ровной линией; ее
ягодицы круглы, аккуратны и безупречны, но у него на глазах мраморная кожа
покрылась пупырышками от волнения, словно его взгляд физически ласкал ее,
и она отвечала полным напряжением чувств. Питер почувствовал, как у него
сжимается сердце. Он хотел устремиться к ней, сжать в объятиях, но
инстинкт предупредил его, что она сама должна сделать последний шаг, и он
лежал неподвижно, опираясь на локоть, чувствуя, как боль желания
разливается по всему телу.
по-детски неуклюжими, и ягодицы изменили форму. Они больше не были
симметричными, но слегка разошлись, и в кремовом углублении на мгновение
показался единственный завиток волос, и свет окрасил его в красноватый
цвет, но она тут же выпрямилась, снова стала стройной и гибкой, бросила
платье на низкий диван и тем же самым движением повернулась к Питеру.
казалось, не связанных картин и ощущений.
зрелости, но соски отчетливо выделяются, они цвета и текстуры созревающих
ягод, цвета темного красного вина, уже поднявшиеся и твердые, как камешки.
волосатым возвышением меж бедрами, подобным маленькому зверьку,
укрывающемуся от нападения сокола.
волосы на его теле, почти болезненное сжатие рук, которыми она отчаянно
обняла его за талию.
все смелее, язык ее бархатистый сверху и скользкий и мягкий внизу.
собственному ритму.
возбужденного тела и с апельсиновым ароматом духов.
мышц и волнующиеся пряди длинных волос на его лице, резкий электрический
шорох плотных завитков внизу, расступающихся и дающих доступ к немыслимому
жару, погружение в такую глубину, где, казалось, кончается реальность и
разум.
которого является она, этот мир исходит от нее и охватывает самые дальние
уголки его души.
насколько одиноко. - И она сжала его, словно не собиралась больше никогда
отпускать.
по-прежнему еще темно, когда они покидали шале. Фары следующего сзади
"мерседеса" с волками освещали их салон на каждом повороте горной дороги.
могучую машину без всякой рисовки, со спокойной уверенностью опытного
летчика. Ее личный пилот, седой молчаливый француз, выполнявший сейчас
обязанности второго пилота, очевидно, полностью доверял ее умениям и
следил за ней с почти отцовской гордостью, когда она выбралась из
контролируемого воздушного пространства Цюрихского аэропорта и взяла курс
на парижский "Орли". После этого она переключилась на автопилот и
вернулась в главный салон. Села рядом с Питером в черное кожаное кресло,
но манеры ее остались такими же, как в полете в Цюрих, - вежливыми и
сдержанными, так что ему было трудно поверить в чудеса, которые они
испытали прошлой ночью.
ней, говорила бегло по-французски с тем же легким акцентом, что и
по-английски. Со времени поступления в "Нармко" Питеру пришлось
пересмотреть мнение о своем собственном французском. Но теперь он снова
мог, если не с блеском, то вполне уверенно обсуждать технические и
финансовые вопросы. Один или два раза Магда обращалась к нему с вопросом,
спрашивала его мнение, и взгляд ее оставался серьезным и отчужденным, она
казалась безличной и эффективной, как электронный компьютер, - и Питер
понял, что они никак не будут демонстрировать свои новые взаимоотношения
перед служащими.
через громкоговоритель:
сказала - по-прежнему по-французски:
поддерживать летную форму.
масло на горячий тост. Второй пилот сообщил заранее о их приближении, так
что когда она отвела самолет в частный ангар, там уже ждали иммиграционный
policier [Полицейский (фр.)] в форме и douanier [Таможенник (фр.)].
взглянули на ее красный дипломатический паспорт. Немного дольше
рассматривали они сине-золотой английский паспорт Питера, и Магда с
улыбкой сказала ему:
Потом чиновникам: - Сегодня утро холодное, господа, надеюсь, вы немного
выпьете. - Рядом уже ждал стюард в белой куртке. Двое французов остались в
самолете, они сняли кепи, отстегнули пояса с пистолетами, удобно
расположились в кожаных креслах и занялись выбором из богатого набора
сигар и коньяков, которые предложил им стюард.
увидев "мазерати".
он. - Все равно что написать твое имя неоновыми буквами.
потому что "мазерати" серебристо-серого цвета, сверкающая металлическая
стрела, был ее любимой машиной. Она прижалась к Питеру с легким
хрипловатым смешком.
женщиной.
они мне нравятся даже больше, но только не сейчас - пожалуйста! Что
подумает обо мне мой штат? - И серьезно: - "Мазерати" поведешь ты, я его
для тебя заказала. Пусть хоть ты им насладишься. И, пожалуйста, вечером не
опаздывай. Я специально освободила этот вечер для нас. Постарайся быть в
"Ла Пьер Бенит" к восьми - пожалуйста.
Невиль, Питер уже привык к мощному мотору и резкому ускорению "мазерати"
и, как она и предположила, наслаждался ездой. Даже в напряженном парижском
уличном движении он умудрялся с помощью коробки скоростей втискиваться в
малейшую щель, уверенный в скорости и мощи великолепной машины и в
послушности ее водителю.
подземном гараже на Елисейский Полях рядом с площадью Согласия, улыбнулся
своему отражению в зеркале.
первой встречи еще час, и он внезапно снял кобуру с "коброй" и закрыл в
отделении для перчаток. Снова улыбнулся, подумав о том, как входил бы в
штаб французских военно-морских сил, вооруженный до зубов.
зеленые почки, когда он вышел на площадь Согласия. Из телефона на станции
метро Конкорд он позвонил в английское посольство. Две минуты поговорил с
военным атташе и, когда повесил трубку, знал, что мяч, вероятно, уже в
игре. Если Калиф настолько проник в систему "Атласа", что знал имя
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Соломатина Татьяна
Перумов Ник
Гуль Роман Борисович
Быков Василий