Чтение 11–й страницы книги ~Звонок в дверь~

событие, следовательно, может произойти и другое. Можно мне
задать вопрос?

-- Спрашивайте.

-- Вы не питаете особой любви к Ниро Вульфу и, уж конечно,
терпеть не можете меня. Почему вам хочется представить
начальнику полиции такой доклад, после которого аннулировать
наши лицензии будет затруднительно?

-- Я этого не говорил.

-- Вздор. Вызов меня сюда тем способом, который вы
применили, подтверждает это. Почему же все-таки?

Кремер встал с кресла, на цыпочках подошел к двери, резко
распахнул ее я высунул голову в коридор. В отличие от меня, он
явно не был уверен, что пришел сюда без "хвоста". Потом он
закрыл дверь, зашел в .ванную, оттуда до меня донесся шум воды,
пущенной из крана; через минуту Кремер вышел со стаканом воды.
Он неторопливо выпил ее, поставил стакан на стол, сел и,
прищурившись, посмотрел на меня.

-- Я служу фараоном уже тридцать шесть лет, -- заявил он,
-- и впервые сейчас сообщу служебный секрет постороннему лицу.

Я вежливо улыбнулся:

-- Польщен. Точнее говоря, мистер Вульф будет польщен.

-- Враки. Ни он, ни вы не знаете, что такое благодарность,
даже если ее оклеить соответствующими ярлыками. Гудвин, я хочу
сообщить вам кое-что. Только вам с Вульфом и больше никому. Об
атом не должны знать ни Лон Коэн, ни Саул Пензер, ни Лили
Роуэн. Понятно?

-- Непонятно лишь, зачем вы вообще упоминаете мисс Роуэн
-- ведь она всего-навсего мой личный друг. И кстати, какой вам
смысл рассказывать мне нечто такое, что мы не имеем права
использовать?

-- Использовать вы можете, но без упоминания источника. Об
этом никто не должен знать. Никто и никогда.

-- Пожалуйста. Жаль, что здесь нет мистера Вульфа, чтобы
подтвердить наше соглашение своим честным словом, поэтому я
делаю это за него. За нас. Наше честное слово.

-- Этого достаточно. 'Записывать вы ничего не должны, ибо
у вас не память, а магнитофон. Вам что-нибудь говорит имя
Морриса Элтхауза? -- Он повторил фамилию по буквам.

-- Я читаю газеты, -- кивнул я. -- Преступление, которое
вам не удалось раскрыть. Убит выстрелом в грудь в конце ноября.
Оружие не найдено.

-- Да, в пятницу вечером двадцатого ноября. Труп обнаружен
уборщицей на следующее утро. Смерть наступила между восемью
часами вечера в пятницу и тремя часами утра в субботу. Одно
пулевое сквозное ранение в грудь и сердце. Задев ребро, пуля
вышла через спину и ударилась в стену в сорока дюймах над
полом, но сделала лишь вмятину, так как была на излете. Элтхауз
лежал на спине, вытянув ноги. Одет, но без пиджака, в одной
рубашке. В комнате все в порядке и никаких признаков борьбы. Я
не слишком быстро говорю?

-- Нет.

-- Прервите меня, если у вас будут вопросы. Это произошло
в гостиной его квартиры на третьем этаже -- по адресу:
Арбор-стрит, дом номер шестьдесят три, -- состоящей из двух
комнат, кухни и ванной. Убитому было тридцать шесть лет, жил он
там один. По профессии литератор, за последние четыре года
написал семь статей для журнала "Тик-Ток". В марте должка была
состояться его свадьба с двадцатичетырехлетней Мэриен Хинклей
из редакции "Тнк-Ток". Конечно, я мог бы продолжать рассказ и
даже принести сюда досье. Однако в нем нет ничего такого, из
чего можно было бы узнать, что делал Элтхауз перед смертью, о
его связях или знакомых. Во всяком случае, мы не нашли ничего
полезного.

-- Вы упустили маленькую деталь -- калибр пули.

-- Ничего я не упустил. Пули не было. Ее не оказалось.

Я широко раскрыл глаза:

-- Да? Чертовски аккуратный убийца.

-- Вот именно. Аккуратный в хладнокровный. Судя по ране,
выстрел был произведен из револьвера тридцать восьмого калибра
или крупнее. Теперь еще два факта. Во-первых, в течение трех
последних недель Элтхауз собирал материалы о ФБР для статьи в
журнале "Тик-Ток", но никаких, абсолютно никаких материалов у
него в квартире не обнаружено. Во-вторых, в пятницу около
одиннадцати часов вечера три сотрудника ФБР вышли из дома номер
шестьдесят три по Арбор-стрит, свернули за угол к ожидавшей там
машине и уехали.

Я сидел и молча смотрел на Кремера. Вообще говоря,
существует много причин для молчания, но основная заключается в
том, что вам нечего сказать.

-- Таким образом, получается, что Элтхауз убит агентами
ФБР, -- продолжал Кремер. -- Приходили ли они к Элтхаузу только
для того, чтобы убить его? Безусловно, нет. Можно выдвинуть
несколько версий. Вполне вероятно, что они позвонили ему по
телефону, он не ответил и они решили, что его нет дома. Они
приехали к нему на квартиру и нажали кнопку звонка, но он опять
не ответил, и сотрудники ФБР, решив, что квартира пуста,
открыли дверь и сами вошли, чтобы провести секретный обыск.
Элтхауз схватился за револьвер, но один из работников ФБР
застрелил его, прежде чем он успел даже выстрелить. В этом
отношения все они проходят отличную тренировку. Потом они взяли
то, за чем пришли, и удалились, прихватив и пулю, поскольку она
была из их револьвера.

Я слушал. Еще никогда в своей жизни я так хорошо не
слушал. Потом спросил:

-- А у Элтхауза был револьвер?

-- Да. "Смит и Вессон" тридцать восьмого калибра. У него
было разрешение. Однако револьвера в квартире не оказалось, и
только ФБР известно, зачем его сотрудники взяли с собой и этот
револьвер. В ящике стола осталась почти полная коробка
патронов.

Я продолжал сидеть молча, а потом заметил:

-- Таким образом, вы все же расследовали это дело до
конца. Поздравляю.

-- Оставьте свое паясничанье для другого раза, Гудвин.

-- Кто их видел?

Кремер отрицательно покачал головой.

-- Я могу вам рассказать все что угодно, но только не это.
Да и кроме того, этот человек ничем не может вам помочь. Он
видел, как они вышли из дома, сели в машину и уехали, и ему
удалось записать номер их машины. Но мы связаны по рукам и
ногам. Даже если мы назовем их, мы бессильны. Что я могу
сделать, если не в состоянии доказать их вину? Но когда речь
идет об этом проклятом ФБР, я готов отдать свое годовое
жалованье, чтобы только зацепить его сотрудников и посадить.
Это не их город, а мой. Наш -- полиции Нью-Йорка. Уже много лет
мы вынуждены только стоять в стороне и скрежетать зубами.
Теперь уже дошло до того, что работники ФБР вламываются в дома
на территории, за которую отвечаю я, убивают людей и смеются
надо мной!

-- Да? Смеются?

-- Да. Я сам поехал на Шестьдесят девятую улицу и
разговаривал с Бреггом. Я сказал, что, поскольку ФБР было,
конечно, известно о том, что Элтхауз собирал материалы для
статьи, за ним, возможно, велась тщательная слежка и в день его
убийства, а если так, то я буду признателен за любую помощь.
Брегг ответил, что ФБР радо бы помочь, если бы могло, но у них
очень много важных дел и им некогда возиться с делом какого-то
паршивого газетного сплетника. Я не сказал ему, что там видели
его подчиненных. Он бы просто рассмеялся мне в лицо. Конечно,
мы обсуждали все это у начальника полиции, -- продолжал Кремер.
-- И не однажды. Но повторяю, я связан по рукам и ногам. Мы с
огромным удовольствием предъявили бы обвинение этой банде
убийц, но какие доказательства их виновности можем мы
представить суду и каковы будут для нас последствия? Поэтому мы
вынуждены помалкивать. Вот почему я и сказал себе: я не только
напишу начальнику полиции доклад о Вульфе и о вас, но еще и
встречусь с вами. Не думаю, что ваши лицензии будут
аннулированы. Однако я не сообщу ему, что мы виделись.

Он встал и снял с вешалки шляпу и пальто.

-- Можете допить молоко. Хочу надеяться, что миссис Бранер
не напрасно выдала вам аванс. -- Он протянул мне руку. -- Желаю
успехов.

-- И вам тоже. -- Я встал и пожал ему руку. -- А если
понадобится, сможет ли этот человек опознать их?

-- Да в уме ли вы, Гудвин? Трое против одного?

-- Знаю, знаю. Но все же сможет ли он, если это
потребуется хотя бы для того, чтобы попортить кое-кому кровь?

-- Возможно. Ну вот, я вам рассказал все, что знал. Не
приходите ко мне и не звоните. Дайте мне несколько минут, чтобы
уйти отсюда. -- В дверях он обернулся и сказал: -- Передайте от