его наружу.
проворчал он. - Нет, я тебя не корю, напротив - ты молодец. Если бы ты
рассказал им о ней, мы бы провели ночь в тюрьме. - Он скорчил гримасу. -
Ба! Так, по крайней мере, у нас руки развязаны. Который час?
часы, пришлось бы повернуть голову почти на девяносто градусов, а на такой
подвиг он не способен.
одиннадцать утра. Скажи, что я готов разоблачить убийцу, но должен с ними
посоветоваться.
телефону.
оранжереи и поздоровался с гостями, представители закона с Лонг-Айленда
никак не проявились. Что вовсе не означало, что Они не проявятся в три
минуты двенадцатого. По сообщениям утренних газет, окружной прокурор
Делани и начальник уголовной полиции Бакстер пришли к выводу, что в
палатку сзади мог проникнуть кто угодно, и расследование пока не
сдвинулось с мертвой точки. Если Анна Банау читало газеты (а у меня не
было оснований подозревать, что она их не читает), она могла уже тянуться
к телефонной трубке, чтобы звонить в полицию.
приглашая к нам гостей, и не только. В телефонном справочнике Манхэттена я
легко нашел адрес и телефон Александра Банау, но звонить ему домой не
стал. Я также решил не звонить в ресторан "Цоллер" на Пятьдесят второй
улице. Сам-то я обедал в "Цоллере" всего два раза, но зато знал одного
приятеля, который наведывался туда чуть ли не ежедневно. Да, сказал он
мне, есть в "Цоллере" такой старший официант Алекс Банау. Алекс был ему по
душе, и приятель всерьез обеспокоился, не означает ли мой звонок, что
официанту грозят какие-то неприятности. Я заверил, что никаких
неприятностей не предвидится, а я просто хочу кое-что уточнить, и
распрощался. Потом я сидел и пялился на клочок бумаги, на котором записал
домашний телефон Банау - у меня рука так и чесалась позвонить. Но что
сказать? Нет.
своего стола "марли", проверил, заряжен ли он, и сунул в карман. Я сообщаю
вам это не для того, чтобы подготовить к предстоящей бойне, а чтобы
показать, насколько я поверил в показания миссис Банау. Как-никак, когда
ждешь в гости убийцу, нервы которого натянуты до предела, нужно быть
готовым ко всему.
по отдельности, а Корби и Флора привели с собой Дика Веттера. Я
намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго, шестифутовый
усач с потешным произношением, опередил меня, так что Флоре пришлось
довольствоваться одним из желтых кресел, рядком выстроенных мною перед
столом Вульфа; Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа.
Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон, уселся в крайнее кресло возле
моего стола. Когда Вульф спустился из оранжереи, вошел в кабинет,
поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл рот и заговорил, не
дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона.
любимец телезрительниц. - Я спросил мистера Гудвина, нельзя ли собраться
пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать
пораньше, потому что в половине второго у меня обсуждение сценария.
каком-то дюйме от плеча девушки, которая удостоилась приглашения на обед
самого Дика Веттера.
мисс Корби друзья?
связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в том, что вам неприятно
слышать подобное высказывание из моих уст сразу после празднования
годовщины столь славного события в жизни этой свободной страны, но долг
есть долг. Один из вас - злодей. Один из вас убил Филипа Холта.
упадет в обморок или вскочит и ударится в бега. Но никто даже глазом не
моргнул. Все сидели как истуканы и пялились на Вульфа.
ступе. Я подумал...
шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному прокурору, дурно
пахнет.
казалось, что все обстоит именно так, как я думал, но я заблуждался.
Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть, что во
время митинга и до тех пор, пока не обнаружили тело, никто в палатку сзади
не заходил. Я также знаю, что ни я, ни мистер Гудвин Филипа Холта не
убивали; следовательно, убийца один из вас. Так что нам придется
поговорить.
"швидетель".
беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и благонадежности, а
мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее показания можно
опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я...
свидетель, почему нас до сих пор не арестовали?
знают. Пока. В любую минуту ее могут найти, или она сама обратится в
полицию. Если так случится, то уже совсем скоро и вы, и я будем отвечать
на вопросы полицейских. Если вы откажетесь от беседы со мной, или меня не
удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить мистеру Делани о
существовании свидетельницы. Скажу откровенно: я предпочел бы до этого не
доводить. Услышав ее показания, мистер Делани уже не будет с нами таким
любезными внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов.
адреса. Я вижу, что вы мне не верите, мистер Корби, и вы, мистер Гриффин.
Но подумайте сами, с какой стати мне вздумалось бы вызывать вас сюда и
ставить перед столь неприятным фактом? Только для того, чтобы найти
истину? Как и вы, я предпочел бы оставить все, как есть, примирившись с
версией полиции о неизвестном злоумышленнике, который проник в палатку
сзади, но, увы, теперь это невозможно. Да, вы вправе подозревать и меня с
мистером Гудвином, и мы готовы ответить на ваши вопросы. Главное, что один
из нас - убийца, так что в наших общих интересах следует постараться,
чтобы беседа получилась продуктивной.
Теперь в их взглядах читались сомнение, подозрительность и
настороженность.
Все мы держались вместе, и все знаем, что случилось. И мы уже слышали, что
каждый из нас говорил.
нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас
есть пятно в биографии, в котором и кроется разгадка совершенного вчера
злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет о себе
сам. Начнем с меня. Родился я в Черногории, где и прошло мое детство.
Когда мне исполнилось шестнадцать, я решил, что пора посмотреть мир, и за
четырнадцать лет объехал почти всю Европу, Азию, пожил немного в Африке и
испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку я приехал в тысяча
девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел
этот дом и стал частным сыщиком. Я получил американское гражданство. О
Филипе Холте я впервые услышал два года назад, когда на него пожаловался
Фриц Бреннер, мой мажордом и повар. Единственная моя причина питать к нему
неприязнь - далеко не достаточная, чтобы испытывать желание убить его -
была устранена, когда он согласился не приставать более к мистеру
Бреннеру, если я дам согласие выступить с речью на вашем чертовом пикнике.
Мистер Гудвин?
Березин Федор
Плотников Александр
Аникина Наталья
Свержин Владимир
Василенко Иван
Рыбаков Вячеслав