Анатолий СТЕПАНОВ
ДЕНЬ ГНЕВА
перекресток у Николы на Хамовниках на желто-красный цвет, упруго покачивая
рубленым задом взлетел на горб путепровода над Садовым и исчез, нырнув
вниз на Остоженку.
обеспокоился: он знал ее привычный маршрут, но раздражала беспечная
нуворишская наглость. Да и мало ли что придет этой идиотке в башку...
Успокаивая себя, он принялся рассматривать суетливый перекресток. С
набережной, разворачиваясь, уходили на Комсомольский воняющие грузовики,
двумя шеренгами с двух сторон тронулись на зеленый летне-осенние люди. На
осевой пройдя, как на физкультурном параде, друг сквозь друга, две
шеренги, достигши тротуаров и превратившись в две стаи, ринулись по своим
невеселым делам.
Зачатьевского вильнул налево, а на Кропоткинской еще раз налево - в
Староконюшенный, и к стекляшке-парикмахерской, что в устье Сивцево Вражка.
тротуаре у высокого входа в парикмахерскую. Сырцов приткнулся рядом и
вылез из-за баранки: решил проверить что и как.
в зеркало напротив. Над блондинистым затылком склонилась изящная
парикмахерша в умопомрачительном халатике. Окутывая блондинку пышной
хламидой, щебетала приветливо.
уселся и привалился виском к боковому стеклу. Впереди был клочок
Гоголевского бульвара. Хотелось на бульвар, к шахматистам и доминошникам,
но работа есть работа.
выпорхнула в половине третьего. Глянула на шикарные часики и заторопилась.
У метро "Кропоткинская" ушла налево по Волхонке и, преодолев Каменный мост
свернула направо. Что-то новенькое.
дела дистанции. "Ситроен" миновал театр эстрады и въехал в арку ужасного
серого дома. Притормозив у арки, Сырцов проследил, у какого подъезда
остановилась блондинка, и, бросив автомобиль, дробной рысью рванул через
двор. Неслышно, на мягких лапах, он почти нагнал ее в подъезде. Иного
выхода не было: он не знал кода. Пришлось рисковать. Он открыл первую
дверь, когда она, набрав код, открывала вторую. Такие дамочки обращают
внимание лишь на то, обращают ли внимание на них. Авось не заметит. Сырцов
подставил ногу, и дверь не защелкнулась, упершись в его стопу. Только бы
не обернулась. Не обернулась, свернула за угол. Он аккуратно прикрыл дверь
и прислушался. Щелкнули двери лифта. Еще раз щелкнули. Сырцов взглянул на
секундную стрелку часов и направился к полированным дверцам. Лифт гудел, а
он смотрел на секундомер. Лифт умолк. Все ясненько: пятый этаж. Погас
огонек в пластмассовой пупке вызова, и он нажал на нее. Сюда и туда лифт
полз, как больная вошь.
Там, видимо здороваясь, уже целовались, потому что сытый и нежный мужской
голос сказал с придыханием:
ждать, почитывая завлекательный журнал "Столица". Тоска, конечно, но за
это деньги платят.
немного - час двадцать. Получив его, она приступила к обычным и неотложным
своим миллионерским делам.
выторговала нечто, заботливо упакованное, и, как решил Сырцов, похожее на
вазу. Нечто было осторожно положено на заднее сиденье "Ситроена".
заграничной жратвой и заграничными же напитками, которые - в фирменных
пластиковых пакетах, - были поставлены в багажник. Только сейчас блондинка
позволила себе расслабиться: севши в тачку, откинулась на сиденье, курила,
прикрыв глаза.
пускали, а их пустили. Богатые люди - особые люди. Отсюда уж ближайшие
сорок минут никуда не денется. Сырцов смотался недалеко на улицу Красина в
закусочную, где под завязку наглотался серо-синих невкусных пельменей.
Вернулся, снова ждал, с отвращением ощущая нечистый столовый запах,
исходивший от собственной куртки.
подружку к дому у метро "Аэропорт".
наверняка зная, что блондинка возвращается домой, отпустил ее на длинный
повод. Ленинградское шоссе, Тверская, Манежная площадь, Болото, Якиманка и
далее по Ленинскому. Мелькали впереди мощные задние огни "Ситроена", а
Сырцов, отдыхая за баранкой, мельком любовался неряшливой, не следящей уже
за собой, дряхлеющей Москвой.
выстроенному в сталинское время для университетской профессуры. Блондинка
вышла из машины, забрала пакеты, тщательно проверила дверцы и вошла в
подъезд, громко хлопнув высокой дубовой дверью.
набрал номер.
сообщил Сырцов.
- будьте поаккуратнее в выражениях: в дни моей молодости товаром величали
женщин определенного назначения. Ну, а в общем спасибо. Завтра, как
сегодня. Извините, она уже звонит в дверь. До свидания.
короткие гудки, повесил свою тоже, потоптался в кабине и сказал:
стоящие ребром к проспекту. В одном из них его начальство, когда он еще
работал в МУРе, исхитрилось получить пай в десять квартир. Сырцову, как
холостяку-одиночке, за копейки по нынешним временам, была предоставлена
однокомнатная нетиповая квартира на первом этаже, задуманная архитектором,
скорее всего, для привратника. Привратника в доме никто не собирался
заводить, а в привратницкой поселился Сырцов. Комната в двенадцать метров,
кухня в четыре, прихожая в два.
Ритуально остановился в дверях и осмотрел убогий свой уют. Первые полгода
осмотр доставлял удовольствие бывшему долголетнему обитателю общежитий,
теперь - нагонял тоску.
кровать. Диван-кровать. Уселся в кресло, отдыхая перед тем, как заварить
себе крепкого чая. Собственно, что он делал? На машине катался, да
посиживал в ней - ожидая. А устал, как собака. Стал незаметно уходить в
дрему, но резкий дверной звонок не позволил сделать это. Он неловко, плохо
ориентируясь в дремотном тумане, выкарабкался из кресла, на всякий случай
спрятал пистолет в преддиванную тумбочку и пошел открывать.
деформированный скверной оптикой глазка полковник милиции в отставке
Смирнов Александр Иванович. Сырцов открыл дверь.
отставке.
зовут.
оперативника.
чайник, расставлял чашки, выбрасывал на журнальный столик многочисленные
яства, в виде сахара и печенья, а недвижимый в кресле Смирнов, упершись
подбородком в рукоять палки и только поводя глазами, осматривал
апартаменты бывшего милиционера. Когда Сырцов разлил крепкий чай по чашкам