Чтение 44–й страницы книги ~День гнева~

- Хотите знать почему?

- Хочу.

- Потому что и сам так думаю.

- Вы ненужно умны для сыщика, Александр Иванович.

- Ум никогда не бывал чрезмерен.

- Не скажите. Лев Толстой считал, что слишком большой ум
отвратителен.

- Ошибка классика, - вынес вердикт Смирнов, взял в правую руку пустую
бутылку и горестно посмотрел на нее. - Еще двести пятьдесят и все. Как ты,
гебист?

- Я - как все, - дал согласие Зверев и рассмеялся.

- Но перед получением большого удовольствия небольшое деловое
отступление. Так, чистая формальность. - Смирнов вытащил из внутреннего
пиджака фотографию и протянул ее Звереву. Чем черт не шутит, может и
пофартит. - Вы не знаете этого человека?

Зверев посмотрел на фотографию, посмотрел на Смирнова, быстро
ответил:

- Майор Майоров.

- Не понял, - в растерянности признался Смирнов.

- Майор КГБ. Владимир Майоров.

- Господи, неужто повезло? Вы его хорошо знаете?

- Должен вас огорчить: совсем не знаю.

- Как же так? - огорчился Смирнов.

- Я его совсем не знаю, - повторил Зверев. - Сегодня я по пенсионным
делам был в конторе. Они меня своей пенсии лишили, а для
общегосударственной - справки нужны. Так что пришлось им меня в их осиное
гнездо впустить. Иду я так себе через нужный вестибюль, а на столбе
извещение с фотографией. Фотография, естественно, другая, но объект один и
тот же. А извещение с прискорбием извещало о том, что майор Майоров,
видный сотрудник, трагически погиб в автокатастрофе.

- Марат Палыч! - оглушительно крикнул Смирнов. - Будь добр, двести
пятьдесят и счет!

- Я все время мучился, что наше сиденье здесь напоминает. И вспомнил
наконец, - облегченно сообщил Зверев. - "Бриллиантовая рука" - Миронов и
Никулин в ресторане. Помните?!

- А я оттуда и цитирую, - обиженно признался Смирнов и, внимательно
пронаблюдав за тем, как Марконя налил в рюмки из принесенного графинчика,
как поставил графинчик на стол и как удалился, предложил:

- Выпьем за упокой черной души майора Майорова.

- Выпьем, если только для дела нужно, - условно согласился Зверев.

Безсловно и с охотой выпили.

- Они, вы считаете? - спросил Зверев, понюхав черную корочку.

- Без сомнения. Этот майор был единственным человеком, через которого
я мог нащупать их. Они не знали, что я вышел на него, но просто
предположили такую возможность. И майор ушел в мир иной.

- Серьезные ребята, - задумчиво сказал Зверев.

- Грязные убийцы, - поправил его Смирнов. - Ублюдки. Ваши бывшие
сослуживцы, - и предупреждая возможные словесные эксцессы, быстро спросил:
- По вашему разумению, какое управление действует в данном случае?

- Могут этим заниматься три управления, по крайней мере.

- И девятка в том числе?

- И девятка в том числе.

- Игра в три листика, - без воодушевления заметил Смирнов.

- А вы что, собираетесь дальше играть? Ведь после сегодняшнего
разрыва с Игорем Дмитриевичем вы без рук и без ног остались.

- Без рук, без ног, на бабу - скок, - не согласился с
пессимистической оценкой положения дел Смирнов. - Счета выписаны до
послезавтра включительно. Так что у меня полных два дня. Горячее не будем?

- Не будем, - решил Зверев. - Закусками напихались.

Расплатившись, уже перед окончательным подъемом Смирнов задал
последний вопрос:

- Витольд Германович, как на духу: кто им стучал, вы?

- Не я, - побледнев, коротко ответил Зверев.

Смирнов поверил и поэтому попросил прощения:

- Извините.

Сырцов сказал:

- Василий Федорович свалил, Александр Иванович.

- За бугор, - завершил фразу Смирнов, ничуть не сомневаясь в
истинности концовки. Поджал губы, выпучил глаза - размышлял. И, к
сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: - Такие пироги.

- Что делать будем, Александр Иванович? - теребил нетерпеливый
Сырцов.

- Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.

В комнате, которую выделил им в своей штаб-квартире англичанин
Коляша, было все, что необходимо для успешного функционирования
современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но ничем, кроме телефона,
они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед компьютером
и тупо пялился в темный экран.

- Я и не прошусь, - заметил гордый Сырцов. - Но ведь необходимо
что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.

- Вот именно, - согласился Смирнов. - Как ты считаешь: они могут
кончить нашего партийного вождя?

- Маловероятно. Знамя.

- Святое ленинское знамя, - пропел Смирнов и, кончив петь,
согласился: - Скорее всего ты прав, мой юный друг!

- Чего это вы развеселились? - даже испугался такой перемене в
настроении начальника Сырцов.

- Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!

- Что сходится? - недоумевал Сырцов.

- Все, - исчерпывающе ответил Смирнов и, чтобы больше не касаться
этой темы, распорядился: - С этой минуты, Жора, ты как бульдог,
вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь его ни на минуту.
Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, - все! Слово,
перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с кем-то,
случайное столкновение с прохожим, бабка, дающая бумажные салфетки в
платном сортире, облагодетельствованный им нищий в подземном переходе,
продавщица в киоске - все и вся тщательнейшим образом проверяется. И обо
всем, естественно, докладывается мне.

- Вы меня учите? - индифферентно спросил Сырцов.

- Учу, - подтвердил Смирнов. - Потому что ты зеленый, а я зрелый.

- Нам бы слезы лить, а вы ликуете. С чего бы это?

- Тебе не понять.

- Это почему же? - все-таки обиделся Сырцов.

- Я же тебе сказал: зеленый ты еще.

Особнячок в Замоскворечье стал еще краше. Видимо, основательно
отремонтировали с применением импортных стройматериалов. Любуясь
особнячком, Смирнов проскочил стоянку, и пришлось делать разворот "все
назад" на малом пятаке. Лихо получилось, самому понравилось. Вылезши из
"Мицубиси джипа" в отличном настроении, Смирнов отстраненно рассмотрел
серо-стального красавца. Хороша машина, ничего не скажешь. Жаль только,
что скоро расставаться.

- В приемной секретарша, не та, что была, другая - еще более строгая
и еще более длинноногая - спросила, улыбаясь, как акула:

- Вы договаривались с Александром Петровичем о встрече?

- Никак нет, мадемуазель! - гаркнул Смирнов.

- Мадам, - уже без улыбки поправила секретарша. - Тогда придется вам
подождать пока визитер, с которым сейчас беседует Александр Петрович,
покинет кабинет. Лишь после этого я смогу узнать у него сможет ли он
сегодня вас принять.

- Угу, - согласился на эти условия Смирнов, сел на указанный
протянутой ладонью секретарши стул, растопырился, как на гинекологическом
кресле, меж ног поставил знаменитую свою трость, на ее крюк положил
подбородок и стал во все глаза рассматривать строгую очаровашку.
Замечательное у него было настроение.

- Вы меня смущаете, - заметила секретарша.

- Миль пардон, - сегодня Смирнов беседовал исключительно
по-французски. - Но нет сил глаз оторвать. Честно, мадам.

Делал кульбиты, чтобы озадачить. Добился: озадачил.

- Вы по какому вопросу к Александру Петровичу? - спросила она только
для того, чтобы скрыть некоторую свою растерянность.

- Да по личному! Мы с ним давние кореша. Вы только скажите ему, что
Санятка Смирнов в предбаннике, и все будет хоккей!

- Скажу, - очаровашка, придя в себя, сообщила об этом весьма
презрительно.

Из кабинета вышел посетитель, именуемый здесь визитером, сонным
взором презрительно оглядел Смирнова, невнятно пробормотал нечто вроде -
"всего хорошего" и удалился с гордо поднятой головой.

Секретарша обеими ладонями осторожно потрогала свою прическу -
проверила все ли в порядке, встав, обеими же ладонями оправила мини
юбочку, демонстративно не принимая во внимание нахальный взгляд Смирнова,