привычки...
с Адамом лучше звучит на афишах. Адам Горский! Театральный режиссер,
недавно студию свою открыл. Кулик Леонид, отчества не знаю. Массажист
профессиональный, первоклассный. Краснов Петр Кириллович. Личность весьма
известная в ресторане Дома кино и его окрестностях. Не алкаш, нет, даже
совсем наоборот. Вращаться очень любит. Серьезные связи за бугром, часто
там бывает, выступает посредником в совместных постановках наших маленьких
кинофирм и довольно удачно. Савкин Геннадий Иванович. Бывший футболист
московского "Динамо", играл недолго и довольно средне. И, наконец, наш
общий друг Димочка Федоров.
выходы за бугор. Савкин - транспортирование любых малогабаритных грузов,
надежно защищаемое дипломатической неприкосновенностью. Краснов - приемка
и, так сказать, складирование этих грузов там. Тем более, что они с
Савкиным по корешам.
подопечной организации, - так, между прочим, возразил Смирнов. - Давай
дальше.
именам в книжке, клубиться в артистическом мире. Димка же Федоров, скорее
всего, партнер по бабским делам. Оба - специалисты по нимфеткам.
его тут в Союзе встретил, так он аж на пятки сел от страха... - и, как бы
стесняясь своего молодчества, продолжил по делу: - Последний - Ленечка
Кулик. На вид - святая простота, но наблюдателен, остер и очень, как я
думаю, не любит своих клиентов.
Казарян грубо посоветовал: - Шли бы вы отсюда, а?
здоровой пище, он встал, потянулся и сказал мечтательно:
здесь занимается, а мы на кухню пойдем. Варька уж наверное все
приготовила.
они понаправились на кухню, оставив в кабинете делового и скорбного
Казаряна.
штрих: резала хлеб. На шум, не оборачиваясь, спросила:
Вот он я, твой многолетний гаденыш.
ткнула его твердым указательным пальцем в грудь:
удрученно:
сбежал при гипотетическом появлении Варвары, устроились сами. Выпили по
первой и стали закусывать.
а вшивый о бане.
выпил для храбрости.
переправлена за границу аж в августе. Заключительный этап переправки на
нашей территории - безопасная транспортировка, которую, вероятнее всего,
осуществлял Савкин.
Опомнись, мы не каналы, по которым уходят денежки КПСС выявляем, а ищем
гражданина Курдюмова И.В.
человек для того, чтобы подготовить уход Курдюмова и обеспечить берлогу
где-нибудь в Женеве.
не отщипнул и обратно не положил? Тоже мне нашли кристально чистого
честного коммуниста с холодной головой и горячим сердцем! А он, наверное,
гуляет себе по берегу Женевского озера и посмеивается.
но тут Алик трахнул ладонью по столу и приказал:
к своему стулу, сел, и, плотно скалясь, налил себе водки - не рюмку,
стакан, беспрепятственно перелил ее себе в глотку и, помахав ладошкой
перед раскрытым ртом, сообщил всем о радостном:
Казарян. - Восемь пятизначных телефонов, как раз столько, сколько у вас, я
краем уха слышал, возможно перспективных объектов.
птичек. Смирнов штудировал список, а Казарян энергично жевал, не забывая и
выпивать уже по малости. Алик и Виктор покуривали, с удовольствием
втягивая первый и потому желанный после еды дым.
начальник, распорядился, не отрывая взгляда от бумаги, Смирнов. - А с
тобой, Ромка, нам надо над этим списком посидеть, ох, как посидеть!
возможной опасности:
Горского. И завтра же. С утра.
двигались по маленькой сцене трое обнаженных юнцов и три девицы в хитонах.
Проделывали они это для того, чтобы быть похожими на изображение хоровода
с древнегреческих амфор. Передвигались же они нарочито замедленно,
осуществляя кинематографический фокус-рапид. Зрелище было, конечно,
изысканное, но жалкое. Безнадежно и непреодолимо вылезало то, что должно
быть скрыто: судорожное напряжение, чисто физическое усилие и пот. От
советских древних греков явно пованивало.
хлопнул в ладоши. Хоровод распался. Юнцы и девицы подошли к рампе.
клизмы непредсказуемый режиссер, - поймите же, наконец, что вы еще не
персонажи "Царя Эдипа", вы, все вместе - сон, пришедший к нам из глубины
веков. Вы - наша генетическая память, черт бы вас всех побрал! Сначала!
Кузьминский. Он уже второй час сидел в ожидании, когда освободится
Горский.
желания закурить Кузьминский терпеть уже не мог: достал сигарету и щелкнул
зажигалкой. Звук электронной зажигалки в благоговейной тишине был подобен
выстрелу, и режиссер вскинулся, как подстреленный. Вздернув в изумлении
брови, делая вид, что поражен неожиданным появлением Кузьминского (хотя,
подлец, сам распорядился, чтобы Виктора пропустили в зал), развернулся к
нему на вертящейся табуретке и возгласил с фиоритурами:
навестил известный советский - или сегодня лучше русский? - драматург и
прозаик Виктор Кузьминский. Бог даст, он что-нибудь сочинит для нас. Так
давайте поприветствуем его! - режиссер зааплодировал. Уныло захлопали и
девочки с мальчиками. Поаплодировали и будет. Он буднично завершил свою
импровизацию: - Перерыв!
подойдя к режиссерскому столику. Выключая и включая настольную лампу,
занятый высокими мыслями режиссер ответствовал рассеянно и скромно:
Горский и не сдержался, тут же обнародовал свое кредо: - Мне не нужны
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Ильин Андрей
Курылев Олег