и, повернувшись к врачу, протянул... гирлянду из отрезанных человеческих
ушей.
конг.
подумал: кто же им всем уши поотрезал, - теперь, когда капитана рядом не
было, он мог поделиться своими мыслями.
погибли..." Ерунда. Ни одного мертвого вьетконговца. Дерьмо собачье.
от времени он хмыкал и качал головой.
гирлянда на шее. И после всего, что мы видели, кэптайн будет вешать нам
лапшу на уши насчет засады. Дерьмо.
ресчур любопытен, но капрал был прав. Поведение капитана вызывало у лет-
чика, мягко говоря, недоумение.
меченным, при том что голоса парочки были слышны довольно отчетливо. Чем
пилот и не преминул воспользоваться.
значит, и делать там нечего. Конечно, по инструкции полагалось просле-
дить за погрузкой, но ребята из "похоронной команды" перетаскали за свою
службу столько трупов, что сомневаться в их навыках было бы глупо. Это
все-таки война.
говязого. - Первый раз такое вижу. Наверное, они просто перестреляли
друг друга, а командование сочинило нам песенку про вьетконговскую заса-
ду, мать ее, - он принялся натягивать мешок на труп. - Да еще лед. На
кой им лед, хотел бы я знать? Они что, собираются этих ребят в музее
"Метрополитен" выставлять?
левое ранение на теле "своего" трупа. Пилот видел: что-то очень заинте-
ресовало его.
чуть в стороне пистолет.
калибра.
на шее убитого, и прочел имя про себя.
удастся взглянуть на жетон, а с врачом объясняться не хотелось. Он пона-
деялся, что словоохотливый капрал поинтересуется, как звали парня, но, к
его большому разочарованию, тот возился с трупом сержанта и не заметил
манипуляций приятеля.
жок из штаба помог бы выяснить адрес. Хоть родителей известить. "Пропали
без вести". Хуже нет, если кто-то пропал без вести. Не знаешь, жив чело-
век или мертв. Ждешь. Своей матери он бы такого не пожелал. Лучше уж по-
лучить "Кью-ай-эй".
мертвые? Надо будет попытаться навести справки об этом взводе. А-356,
кажется. Может быть, что и всплывет".
Громко, от души.
вил очки и заорал. - Эй, ребята, кто-нибудь! Грузите этого в "чоппер"!
сторону, и, подхватив тело, потащили к вертолету.
вооруженного вьетнамца. Зато кругом было полно трупов стариков и женщин.
Конечно, можно предположить, что "зеленые береты" попали в ловушку нео-
жиданно. Угодили под перекрестный огонь и погибли, не успев подстрелить
ни одного "чернопижамника", но...
ли бы в одном месте. А здесь не так. "Джи-ай" успели рассредоточиться,
да и стреляных гильз кругом полно, хоть лопатой сгребай. Судя по тому,
что он слышал об этих ребятах, здесь должен быть, по крайней мере, взвод
"вьетконга", искрошенный в капусту, да еще и вооруженный до зубов.
хивает тухлятинкой. Случалось, конечно, что кое-кто из солдат сходил с
ума, это война, а не воскресная прогулка по магазинам, но столько
жертв... Странно... и ведь кэп не собирается отправлять их домой, на Ар-
лингтон*, а упаковывает тела в лед.
заранее знал, зачем мы летим. И количество трупов тоже. То-то я удивил-
ся, когда увидел кофры, набитые льдом. И потом, - пилот вспомнил шеврон
на рукаве негра: "Милитари-интеллидженс", - при чем здесь военная раз-
ведка?"
погрузкой тел. Видимо, его очень волновало, чтобы все было выполнено ак-
куратно, потому что он то и дело покрикивал:
кофры, заваливая их льдом. Пилот несколько секунд наблюдал за происходя-
щим. Кофры стояли по пять в ряд. Восемь из них были уже заполнены, в де-
вятый как раз заталкивали мешок с сержантом. Оставался еще один. Для то-
го самого паренька, который лежал на поляне.
вверх, в серое небо, на котором свинцовые тучи снова собирались в мрач-
ное покрывало, готовясь обрушить на землю потоки холодного дождя.
забрался в кабину. Откинувшись в кресле, он наблюдал, как два солдата
бегут через деревню, перемешивая "джамп-бутсами" грязь и золу, таща пос-
ледний - десятый - мешок. Этот, в отличие от предыдущего, был застегнут
наглухо.
кой, отделяющей кабину от грузового отсека. Вот тело подают стоящим в
проеме "джи-ай", те откидывают крышку пока еще пустого кофра и опускают
мешок внутрь, на толстый слой льда. Вот его забрасывают льдом сверху.
Сначала ноги, затем тело, голову. И вот уже мешок скрылся под белым пок-
ровом. Хлопает крышка, щелкают замки. Все. Можно лететь.
дугу, тот упал на черные останки травы и замер, пуская вверх голубоватую
струйку дыма.
услышал, как напрягся, заурчал двигатель за его спиной, и тонкий свист
лопастей разрубающих воздух. Он все нарастал и нарастал, пока не перешел
в ровный мощный гул. Машина задрожала, готовая в любую секунду взмыть в
небо, подчиняясь желанию человека.
удалось перекрыть шум винтов, и тогда он просто сделал знак рукой -
"взлетаем".
вправо, а вместо нее возникло зеленое бескрайнее море джунглей. По вер-
хушкам пальм бежали волны, когда ветер касался их своим дыханием.
но пилот отдавал долг памяти погибшим. Так было заведено.
говскую засаду. И врач, единственный, знающий имя погибшего парня, ум-
рет, прошитый навылет автоматной очередью.
время очередного боевого вылета. Он даже не успеет осознать, что умер.
Ракета, пущенная "мигом", разнесет "чоппер" на куски, превратив тело пи-
лота в кровавую мешанину из костей и плоти.
поедет для того, чтобы улететь домой, в Нью-Йорк.
вообще ничто не волновало. Его и НЕ МОГЛО ничто волновать, потому что он
был унисолом. Универсальным солдатом. А у универсального солдата не
должно быть эмоций. Волнение - приоритет людей. Он же был СОЛДАТОМ. Для
него существовало только одно - приказ. Приказ был смыслом его жизнедея-
тельности. Полученная команда должна быть выполнена. Вот и все, что он
знал. Вся его жизнь - если, конечно, это можно было назвать жизнью -
умещалась в короткие клочки бодрствования, вкрапленные в бескрайний, как
океан, сон. Иногда в нем просыпалось что-то. Какие-то цветные картинки.
Они роились в голове, словно поток яркого праздничного конфетти, но ни
Соломатина Татьяна
Посняков Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Смит Кордвейнер
Свержин Владимир