Чтение 22–й страницы книги ~...Дом стоял на Дрезден-авеню в Пасседене~

Они подождали, пока я пройду в спальню и вытащу из кармана пиджака
мятый конверт. Я вручил его Бризу, тот прочитал написанное и сунул конверт
в бумажник.

- Значит, только сейчас вспомнил, да?

- Ей-богу.

- Ну-ну, - сказал он. - Ну-ну.

И оба полицейских, тряся головами, двинулись по коридору к лифту.

Я закрыл дверь и вернулся к своему второму, почти не тронутому
коктейлю. Он показался мне безвкусным. Я унес стакан на кухню и долил в
него виски. Стоя со стаканом в руке у окна, я смотрел, как раскачиваются
гибкие верхушки эвкалиптов на фоне темного синеватого неба. Похоже, снова
поднимался ветер.

Я попробовал коктейль и подумал, что не надо было портить виски. И,
вылив содержимое стакана в раковину, выпил просто холодной воды.

Двенадцать часов на то, чтобы разобраться в ситуации, которую я еще
даже не начал понимать. В противном случае выдать клиента и оставить
полицейским на растерзание его и его семью. Нанимайте частного детектива
Марлоу - и ваш дом будет полон представителями официальных властей. Зачем
беспокоиться? К чему сомнения и страхи? К чему терзаться подозрениями?
Посоветуйтесь с косоглазым, косолапым, тупым и рассеянным следователем.
Филип Марлоу, Гленвью, 7537. Обращайтесь ко мне - и вы познакомитесь с
лучшими фараонами города. Зачем отчаиваться? Зачем оставаться в
одиночестве? Обратитесь к Марлоу - и вы увидите, как к вашему дому
подъезжает полицейский фургон.

Это не помогало. Я вернулся в гостиную и раскурил уже остывшую
трубку. Я медленно затянулся, но табачный дым все равно отдавал паленой
резиной. Отложив трубку, я задумчиво стоял посреди комнаты, оттягивая и
отпуская нижнюю губу.

Зазвонил телефон. Я поднял трубку и прорычал в нее что-то
неразборчивое.

- Марлоу?

Это был жесткий тихий шепот. Жесткий тихий шепот, который я уже
слышал.

- Все в порядке, - сказал я. - Выкладывай, кто бы ты ни был. Кому я
теперь перебежал дорогу?

- Может быть, ты толковый парень, Марлоу? - произнес жесткий тихий
шепот. - Может быть, ты желаешь себе добра?

- А в каком количестве?

- В количестве, скажем, пяти сотен.

- Грандиозно, - сказал я. - И что я должен делать?

- Держаться от греха подальше. Хочешь подробней обсудить эту тему?

- Где, когда и с кем?

- Клуб "Айдл Вэли". Морни. В любое время.

- А ты кто?

На другом конце провода приглушенно хихикнули:

- Спросишь у ворот Эдди Пру.

Раздался щелчок, и я положил трубку.

Было около половины двенадцатого, когда я вывел из гаража машину и
тронулся к проезду Кахуэнга.

Миль через двадцать по Кахуэнга к подножию холмов сворачавал широкий
проспект с поросшей цветущим мхом разделительной полосой. Вдоль него
тянулись пять жилых кварталов, и дальше на протяжении всей его длины по
обе стороны не было видно ни домика. В самом конце проспекта в сторону
холмов виражем уходила асфальтовая дорога. Она вела к "Айдл Вэли".

У подножия первого холма вблизи дороги стоял низенький белый домик с
черепичной крышей. К козырьку над ступеньками крепилась освещенная
прожекторами вывеска: "Патруль Айдл Вэли". Створки перекрывающих дорогу
ворот были раскрыты, и выставленный на середину дороги квадратный белый
знак гласил "стоп" фосфоресцирующими буквами. Другой прожектор высвечивал
пространство перед знаком.

Я остановился. Человек в форме со звездой и с плетеной кожаной
кобурой на поясе посмотрел на номер моей машины, а потом в список на
столе. Он подошел.

- Добрый вечер. У меня ваша машина не значится. Это частная дорога.
Вы в гости?

- В клуб.

- Который?

- "Айдл Вэли".

- Восемьдесят семь-семьдесят семь. Его здесь так называют. Вы имеете
в виду заведение мистера Морни?

- Именно.

- Вы, кажется, не являетесь членом клуба.

- Нет.

- За вас должны поручиться. Кто-нибудь из членов клуба или из живущих
в долине. Частные владения, сами понимаете.

- Филип Марлоу, - сказал я. - К Эдди Пру.

- Пру?

- Это секретарь мистера Морни. Или что-то вроде этого.

- Минуточку, пожалуйста.

Он подошел к двери домика и что-то сказал в нее дежурному у телефона.
Сзади подъехал и просигналил автомобиль. Из открытой двери патрульного
поста послышался стук пишущей машинки. Человек, который разговаривал со
мной, махнул сигналящему автомобилю, чтобы тот проезжал. Он плавно объехал
меня и унесся в темноту - зеленый длинный "седан" с тремя
сногсшибательными дамами - все при сигаретах, выщипанных бровях и
высокомерных минах. Автомобиль на полной скорости прошел вираж и исчез с
глаз.

Человек в форме снова подошел к машине и положил руку на дверцу.

- О'кей, мистер Марлоу. Отметьтесь, пожалуйста, у дежурного офицера в
клубе. Миля вперед, справа. Там освещенная автостоянка и номер на стене.
Восемьдесят семь - семьдесят семь. И отметьтесь у дежурного.

- Предположим, я не отмечусь.

- Вы шутите? - в его голосе послышались металлические нотки.

- Нет. Просто интересно.

- Вас начнет искать пара патрульных машин.

- А сколько вас всего в патруле?

- Извините, - сказал он. - Миля вперед, справа, мистер Марлоу.

Я посмотрел на его кобуру, на прицепленный к рубашке специальный
значок.

- И это называется демократией, - сказал я.

Он оглянулся, сплюнул под ноги и положил руку на крышку машины.

- Я знал одного паренька, который был членом клуба Джона Рида. Ты не
из этой компании?

- Товарищ, - сказал я.

- Беда революций заключается в том, - сказал он, - что они попадают в
плохие руки.

- Точно, - согласился я.

- С другой стороны, - продолжал он, - что может быть хуже кучки
обитающих здесь Богатых шарлатанов?

- Может быть, ты сам когда-нибудь будешь здесь жить.

Он снова сплюнул.

- Я не буду здесь жить, даже если мне за это будут отваливать
пятьдесят тысяч в год и укладывать спать в шифоновой пижаме и в ожерелье
из розового жемчуга.

- Не хотел бы я подступиться к тебе с таким предложением.

- Ты всегда можешь подступиться ко мне с таким предложением и
посмотреть, чем это для тебя кончится.

- Ну ладно, тогда я поехал отмечаться у дежурного в клубе, - сказал
я.

Сзади подъехал еще один автомобиль и просигналил. Я тронулся. Через
сотню метров я прижался к обочине, заслышав гудок, - и черный лимузин
пронесся мимо с тихим сухим шелестом, подобным шелесту мертвых осенних
листьев.

Ветра здесь не было, и льющийся в долину лунный свет был таким ярким
и резким, что черные тени казались высеченными из камня.

За поворотом моему взору открылась вся долина. Тысяча белых домов,
рассыпанных по склонам холмов, десять тысяч сияющих окон - и всему этому
великолепию вежливо улыбались звезды, не спускаясь, однако, низко - из-за
патруля.

Обращенная к дороге глухая стена клуба была белого цвета. На ней был
номер - маленький, но очень яркий, из-за фиолетовых неоновых ламп. 8777 -
и больше ничего. В стороне на расчерченном белыми линиями черном асфальте
стояли ряды машин, освещенные направленными вниз многочисленными фонарями.
По залитой светом площадке двигались служители, одетые в новенькую форму.

Дорога огибала здание. С другой его стороны находилась тускло
освещенная галерея с нависающим над ней козырьком из стекла и
хромированного металла. Я вышел из машины, прошел к маленькому столику за
дверью, где сидел человек в форме, и бросил перед ним контрольный талон с
номером моей машины.

- Филип Марлоу, - сказал я. - Гость.

- Благодарю вас, мистер Марлоу. - Он записал мое имя и номер машины,
вернул мне талон и поднял телефонную трубку.

Негр в белоснежной двубортной форменной куртке с золотыми эполетами и
в фуражке с золотой окантовкой распахнул передо мной дверь.

Вестибюль напоминал очень дорогой мюзикл. Много света и блеска, много