Чтение 16–й страницы книги ~Высокое окно~

извещения и набрал его.

Мне ответили, что посылку могут доставить прямо сейчас. Я сказал, что
буду ждать.

Начинало смеркаться. Шум уличного движения чуть стих, и входящий в
раскрытые окна теплый воздух нес с собой скучный пыльный запах конца
трудового дня, запах выхлопных газов и отраженного от горячих стен и
тротуаров солнца, слабый запах пищи из тысяч ресторанчиков и спускающийся с
холмов Голливуда тонкий - доступный только обладающему нюхом охотничьей
собаки - особый аромат, который издают в жару эвкалипты.

Я сидел и курил. Через десять минут в дверь постучали. Я открыл, и
мальчик в форменной фуражке вручил мне маленький квадратный пакетик. Я дал
мальчику десять центов и послушал, как он беззаботно насвистывает по дороге
к лифту.

Мои имя и адрес на пакетике были написаны чернилами - очень аккуратными
печатными буквами. Я разрезал веревочку, развернул тонкую коричневую бумагу
и обнаружил под ней дешевую картонную коробочку со штемпелем "Сделано в
Японии". В такую коробочку в какой-нибудь японской лавочке вам упакуют
резную фигурку животного или камешек нефрита. Крышка была пригнана очень
плотно.

Стянув крышку и сняв сверху бумажную салфетку и кусочек ваты, я обнаружил
в коробочке золотую монету размером приблизительно с полдоллара, ярко
сверкающую, будто ее только что отчеканили.

На одной ее стороне был изображен орел с распростертыми крыльями, щитом
вместо груди и инициалами "Е.Б." на левом крыле. Орел был заключен в круг, а
между окружностью и гладкой необработанной кромкой монеты была надпись: "E
PLURIBUS UNUM" и внизу год 1787.

Я положил монету на ладонь. Монета была холодная и тяжелая, и я
почувствовал, как влажна моя ладонь под ней. На другой стороне монеты было
изображено солнце - восходящее или заходящее - над острой вершиной горы и
вокруг - два венка, похоже, из дубовых листьев, один в другом; еще какая-то
надпись по-латыни и внизу имя: "Брэшер".

Это был дублон Брэшера.

Больше ни в коробочке, ни на бумаге ничего не было. Печатный шрифт ничего
не говорил мне. Я не знал никого, кто бы таким пользовался. Наполовину
наполнив кисет табаком, я завернул монету в салфетку, перехватил сверточек
резинкой и сунул его в кисет, после чего наполнил последний табаком доверху.
Затем застегнул молнию и сунул кисет в карман. Запер надписанную оберточную
бумагу, веревочку и коробочку в шкаф для хранения документов, сел за стол и
набрал номер офиса Элиши Морнингстара. На другом конце провода телефон
прозвонил восемь раз, мне никто не ответил. Собственно, я так и предполагал.
Повесив трубку, я поискал имя Элиши Морнингстара в справочнике, но его
домашнего телефона там не было.

Достав из стола заплечную кобуру, я пристегнул ее, сунул туда
автоматический кольт тридцать второго калибра, надел шляпу и пиджак, закрыл
окна, убрал виски в стол, погасил свет и уже открыл дверь офиса, когда
зазвонил телефон.

Звонок как звонок, но мне почудилось в нем что-то зловещее. Я замер в
напряженном ожидании, растянув губы в кривой ухмылке. За закрытыми окнами
сияли неоновые огни. Воздух был абсолютно неподвижен, в коридоре стояла
мертвая тишина. Телефон в темноте звонил громко и мерно.

Я вернулся в кабинет, оперся о стол и поднял трубку. В ней послышался
щелчок, потом гудок - и больше ничего. Я нажал на рычаг и так и продолжал
стоять в темноте, держа в одной руке трубку, а другой нажимая на рычаг. Я и
сам не знал, чего жду.

Телефон зазвонил снова. Я легонько откашлялся и приложил трубку к уху,
ничего не говоря.

Так мы и молчали - оба - отделенные друг от друга, может быть, милями; мы
оба дышали осторожно, напряженно вслушиваясь, но не слышали ничего - даже
дыхания.

Потом, спустя, как мне показалось, очень продолжительное время, в трубке
послышался тихий отдаленный шепот: кто-то невнятно и без всякого выражения
произнес: "Плохи твои дела, Марлоу".

Потом снова послышался щелчок и гудок. Я повесил трубку и вышел из офиса.
Глава 13

Я выехал из Сансет, немного покрутился по улицам и, так и не решив,
следит ли кто-нибудь за мной, остановился у аптеки, чтобы позвонить оттуда.
Зайдя в будку, я опустил десять центов в прорезь аппарата и спросил у
телефонистки код Пасадены.

- Дом миссис Мердок, - ответил холодный, высокомерный голос.

- Это Филип Марлоу. Миссис Мердок, пожалуйста.

Мне было велено подождать. Потом нежный и очень чистый голос сказал: -
Мистер Марлоу? Миссис Мердок сейчас отдыхает. Вы хотите что-нибудь
передать?

- Вам не следовало говорить ему.

- Я... кому?..

- Чокнутому малому, в чьи носовые платки вы рыдаете.

- Как вы смеете?!

- Мило, - сказал я. - Теперь попросите к телефону миссис Мердок.

Это необходимо.

- Хорошо. Я попробую.

Я долго ждал. Ее надо было поднять и подложить ей под спину гору подушек,
и вытащить из ее грубой серой лапы бутылку вина, и поднести телефон... На
другом конце провода кто-то откашлялся. Звук был похож на грохот товарного
поезда в гулком тоннеле.

- Миссис Мердок у телефона.

- Вы можете опознать принадлежащий вам предмет, о котором мы говорили
сегодня утром, миссис Мердок?

- Э-э... а что, есть какие-то похожие на него?

- Должны быть. Десятки, сотни, насколько мне известно. Во всяком случае,
десятки. Где они, я, конечно, не знаю.

Она покашляла.

- Я не настолько разбираюсь в этом. Вряд ли я смогу опознать его. Но в
данных обстоятельствах...

- Я как раз об этом, миссис Мердок. Опознать предмет совершенно
необходимо.

- Так. Вам что, известно, где он находится?

- Морнингстар говорит, что видел его и ему предлагали его купить, как вы
и подозревали. Но покупать старик не стал. Он утверждает, что приходила
женщина. Это, правда, ничего не значит, потому что Морнингстар дал очень
подробный словесный портрет некоего субъекта - либо полностью выдуманный,
либо относящийся к кому-то, кого Морнингстар знает довольно близко. Но,
возможно, действительно приходила не женщина.

- Понятно. Но теперь это не важно.

- Неважно?

- Да. У вас есть еще что-нибудь?

- Еще один вопрос. Вам знаком светловолосый молодой человек по имени
Джорж Ансон Филлипс? Довольно плотный, в коричневом костюме с яркой
ленточкой. Сегодня он был одет именно так. Представляется частным
детективом.

- Нет. Почему он должен быть мне знаком?

- Не знаю. Он регулярно появляется в поле моего зрения. Думаю, это он
пытался продать вышеуказанный предмет. После того как я вышел от
Морнингстара, тот пытался дозвониться этому Ансон. Я прозмеился обратно в
контору старика и подслушал.

- Вы - что?

- Прозмеился.

- Пожалуйста, посерьезней, мистер Марлоу. Еще что-нибудь?

- Да. Я согласился заплатить Морнингстару тысячу долларов за
возвращение... э-э... означенного предмета. Он сказал, что сможет его
выторговать за восемьсот...

- А где вы рассчитывали достать деньги, позвольте поинтересоваться?

- Ну, это я так, к слову. Старик Морнингстар - хитрая бестия и понимает
только такой язык. И потом у вас вполне могло бы возникнуть желание
раскошелиться. Уговаривать вас я не собираюсь. Вы всегда можете обратиться в
полицию. Но если по какой-то причине вы туда обращаться не хотите, то это,
вероятно, единственный путь, каким можно вернуть похищенное. То есть
выкупить его.

Я бы, наверно, еще долго нес что-то в том же духе, сам толком не понимая,
что именно я пытаюсь втолковать собеседнице, если бы она не оборвала меня,
отрывисто пролаяв:

- Это все теперь совершенно неважно, мистер Марлоу. Я решила закрыть
дело. Монету мне вернули.

- Минуточку, не вешайте трубку.

- Я положил трубку на полочку, открыл дверь будки, высунул оттуда голову
и набрал полную грудь того, что предлагается в аптеках в качестве воздуха.
Никто не обратил на меня никакого внимания. Напротив меня за прилавком
аптекарь в бледно-голубой куртке болтал с посетителями. Помощник аптекаря
мыл склянки у фонтанчика. Две девочки в брюках толклись у игрового автомата.
Высокий субъект в черной рубашке и бледно-желтом шарфике рылся в журналах на
столике. Он не был похож на гангстера.

Я закрыл дверь будки, поднял трубку и сказал:

- Крыса грызла мою ногу. Но уже все в порядке. Значит, вам ее вернули?
Вот как. И каким же образом?

- Надеюсь, вы не слишком разочарованы, - прогремел решительный баритон
миссис Мердок. - Я могу объяснить вам ситуацию, могу - не объяснять.
Позвоните-ка мне завтра утром. Поскольку я не намерена продолжать следствие,
в качестве платы вам остается выданный аванс.

- Я вас правильно понял? - спросил я. - Вам действительно вернули
монету... или просто обещали вернуть?