Чтение 24–й страницы книги ~Прощай, моя красотка~

секретарше. Я пришел, насколько вы помните, из-за папирос, набитых
марихуаной. С вашими визитками в мундштуках.

- Вы хотите выяснить, почему так случилось?

- Да. Это мне следовало бы заплатить вам сто долларов.

- Не стоит. Ответ прост. Есть вещи, которых я не знаю, Это - одна из них.

На мгновение я почти поверил ему. Его лицо было гладко, как крыло ангела.

- Тогда зачем вы прислали мне сто долларов с вонючим индейцем и свою
машину? Кстати, так ли необходимо индейцу быть таким зловонным?! Если он на
вас работает, не могли бы заставить его принять ванну?

- Он - естественный медиум. Они редки, как бриллианты, и, как бриллианты,
их иногда можно отыскать в грязных местах. Насколько я понял, вы - частный
детектив?

- Да.

- Полагаю, вы - очень тупая личность. Вы тупо выглядите. Вы впутались в
тупое дело и вы пришли сюда с тупыми намерениями.

- Понял, - сказал я. - Я - тупица. Вот теперь дошло.

- И я полагаю, что не стоит вас больше задерживать.

- Вы меня не задерживаете, - сказал я, - Это я вас задерживаю. Я хочу
узнать, почему ваши визитки оказались в папиросах? Он еле заметно повел
плечами.

- Мои визитные карточки доступны любому. Я не даю моим друзьям папирос с
марихуаной. Ваш вопрос по-прежнему туп.

- А вот это не прояснит ли вашу память? Папиросы были в дешевой японской
или китайской коробочке из искусственной черепаховой кости. Что-нибудь
подобное видели?

- Нет. Не припоминаю.

- Я могу еще что-нибудь добавить. Коробочка лежала в кармане человека по
имени Линдсей Мэрриот. Слышали о нем?

Он подумал.

- Да. Я когда-то пытался вылечить его от страха перед кинокамерой. Он
хотел сниматься в кино. Это было впустую потраченное время. Кинематограф в
нем не нуждался.

- Я догадываюсь об этом, - сказал я. - Меня все еще волнует одна
проблема. Почему вы мне прислали банкноту в сто долларов?

- Дорогой мистер Марлоу, - надменно заявил он. - Я не дурак. Я занимаюсь
очень тонким делом. Я - знахарь. То есть, я делаю то, что не могут врачи в
своей мелкой, боязливой, эгоистической гильдии. Меня всегда подстерегает
опасность со стороны людей таких, как вы. Но я всегда хочу оценить опасность
прежде, чем разбираться с ней.

- Довольно тривиально в моем случае, а?

- В вашем случае ее вообще не существует, - вежливо сказал он и сделал
плавный жест левой рукой. Затем он положил ее на стол и стал на нее
смотреть. Насмотревшись, поднял свои бездонные глаза и скрестил холеные
руки.

***

- Вы слышали о...

- Я что-то унюхал, - перебил я, поводя носом, - о нем-то я и не подумал.

Я повернул голову налево. Индеец сидел на третьей табуретке у самой
стены. На нем поверх одежды была надета какая-то спецовка. Он сидел без
движения с закрытыми глазами, наклонив голову вперед, как будто он спал
здесь уже час.

Я снова посмотрел на Амтора. Он опять улыбался своей незаметной улыбкой.

- Готов поспорить, что он заставляет высокопоставленных старушек терять
свои искусственные зубы, - сказал я. - Что он делает для вас за деньги -
сидит на ваших коленках и поет французские песни?

Он сделал нетерпеливый жест.

- Ближе к делу, пожалуйста.

- Прошлой ночью Мэрриот нанял меня и взял с собой в путешествие, целью
которого было выкупить одну штуковину, похищенную какими-то проходимцами.
Меня оглушили. Когда я пришел в себя, Мэрриот был мертв.

Ничто не изменилось в лице Амтора. Он не закричал, не побежал по стене.
Но реакция была резкой. Он разомкнул руки и уперся в край столика, словно
собирался его опрокинуть. Он сидел, как каменный лев у входа в Публичную
Библиотеку.

- Папиросы были найдены у него, - сказал я.

- Но не полицией, полагаю, так как ее здесь еще не было, - победно
посмотрел он на меня.

- Верно.

- Да, - очень ласково сказал он, - ста долларов было явно недостаточно.

- Все зависит от того, что вы собирались за них купить.

- Те сигареты у вас?

- Одна из них. Но они ничего не доказывают. Как вы сказали, кто угодно
мог иметь ваши карточки. Меня просто интересует, почему они были там, где
были. Пожалуйста, какие-нибудь мысли!

- Насколько хорошо вы знали Мэрриота? - почти дружески спросил он.

- Нисколько. Но я уже имею о нем некоторое представление. Оно до того
очевидно, что прилипло к нему сразу.

Амтор легко постукивал пальцами по столу. Индеец с крепко закрытыми
глазами, должно быть, все еще спал, положив подбородок на огромную грудь.

- Кстати, вы знакомы с миссис Грэйл, богатой дамой из Бэй Сити? -
поинтересовался я. Он безразлично кивнул.

- Да, я лечил ее. У нее был небольшой дефект речи.

- Вы хорошо над ней поработали, - сказал я. - Она говорит так же хорошо,
как я сейчас.

Это не позабавило его. Он все еще постукивал по столу. Я прислушался.
Что-то в этом стуке мне не нравилось. Он звучал, как код. Амтор сложил руки
и немного отклонился назад.

- Что мне нравится в этом деле, так это то, что все знают друг друга, -
сказал я. - Миссис Грэйл тоже знала Мэрриота, - Откуда вы это взяли? -
настороженно спросил он. Я ничего не ответил.

- Вы должны рассказать полиции об этих папиросах, - посоветовал он.
Теперь я неопределенно пожал плечами.

- Вам интересно, почему я до сих пор не вышвырнул вас? - приятно, аж под
ложечкой похолодело, сказал Амтор. - Второй Посев может сломать вам шею, как
стебель сельдерея.

- Признаюсь, меня это интересует, - огрызнулся я.

- Кажется, у вас на происшедшее свой взгляд, есть какая-то теория? Имейте
в виду, выкупы я не плачу, особенно ни за что. Кроме того, у меня много
друзей. Но есть люди, которые хотели бы выставить меня в плохом свете.
Психиатры, сексопатологи, невропатологи, отвратительные человечки с
резиновыми молотками и полками, уставленными книгами. И, конечно же, все они
мои враги, а я для них - шарлатан. Так какая у вас теория?

Я попытался привести его в замешательство пристальным взглядом, но ничего
не получилось. Я почувствовал, что облизываю губы.

- Я не могу вас винить за то, что хотите скрыть. Об этом деле мне надо
немного поразмыслить. Возможно, вы более интеллигентный человек, чем мне
показалось. Я тоже ошибаюсь. А тем временем... - он положил руки на белый
шар.

- Я думаю, Мэрриот сам не вымогал у женщин, - сказал я. - А был
наводчиком у банды. Но кто говорил ему с какими женщинами связываться, чтобы
узнавать, когда и куда они выходят? Он сближался с ними, поил их, вывозил в
свет, а затем ускользал на мгновенье к телефону и рассказывал соучастникам
где действовать. Вот и вся моя версия.

- Вот, оказывается, как, - осторожно сказал Амтор, - вы представляете
Мэрриота в тесной связи со мной. Я чувствую небольшое отвращение к такой
версии, Я подался вперед, и мое лицо теперь было на расстоянии фута от его
лица.

- Вы - шантажист. Как бы вы не выкручивались - это шантаж. И дело не в
визитке, Амтор. Как вы говорите, у любого они могут быть. Не в марихуане
даже - вы не будете заниматься такой дешевкой с вашими возможностями. Но на
обратной стороне каждой визитки ничего не написано, чистое место. А на
чистых местах, иногда бывает и на исписанных, проявляются какие-то невидимые
надписи.

Он сурово улыбнулся, но я едва ли заметил это. Его руки двигались по
белому шару.

Свет погас. Стало темно, хоть глаз выколи.

Глава 22

Я вскочил, отбросил стул ногой и вытащил пистолет из кобуры. Пиджак был
застегнут, и я малость промедлил. Ощутил всем телом волну воздуха, а следом
зловоние. В полной тьме индеец ударил меня сзади, прижал мои руки к бокам и
стал меня поднимать. Я бы мог пострелять вслепую, но особого толку не было
бы. И друзья далеко.

Я отпустил пистолет и схватил индейца за запястья. Они были сальными, и
мои руки соскользнули. Индеец поставил меня на место сильнейшим толчком,
голова чуть не отлетела. Теперь он схватил меня за запястья. И вывернул мне
руки. Уперся коленом в спину и согнул меня.

Я пытался неизвестно зачем закричать. Ловил ртом воздух и не мог поймать.
Индеец отшвырнул меня, в сторону и, когда я упал, обхватил туловище ногами.
Его руки добрались до моей шеи. До сих пор я иногда просыпаюсь по ночам. Я
чувствую эти руки и вонючий запах индейца. Я чувствую, как дыхание борется и
сдается под натиском потных пальцев. Тогда я встаю, выпиваю глоток виски и
включаю радио. Но не могу отмахнуться от воспоминаний, о том, что я почти
потерял сознание, когда увидел, что снова зажегся свет, но уже
кроваво-красный. Так увидели мои налившиеся кровью глаза. Мимо проплыло
лицо, и рука мягко притронулась ко мне, хотя другие руки все еще сжимали мне
горло.