зажмурился, показалось, что на террасе через дорогу мелькнуло знакомое
лицо, вроде б кого-то напоминала женщина в царской шубе, похоже, голая или
почти голая.
государства, уверяя Апраксина, что сейчас все наладится, мол, сила наша в
том, что все, ну буквально до единой, ошибки, которые можно было
совершить, уже сделаны, а раз так, стоит ожидать лучшего. Не пойдем же мы
по второму кругу, убеждал собеседника рыжий коротыш. Апраксин тыкал вилкой
в тарелку с картошкой, вбирал в себя в равной мере и мысли Кордо, и лучи
солнца, и размытые очертания знакомой фигуры в прозрачном воздухе...
Говорить не хотелось. Переговорено все тысячекратно. Если б его воля,
Апраксин ввел бы ограничения на разговоры: говори, что хочешь, но не
сколько хочешь.
схватила за плечи Приманку. Светка сжалась, побледнела, Шурфу показалось,
будто хищная птица ухватила мышь-полевку. Оцепенение Светки на мог
отрезвило всех, но только на миг; потому что Помреж рванул гитару к себе и
ударил по струнам, заржав по-лошадиному, тем подчеркивая соответствие
жеребячьей физиономии производимому действу. Васька играл тихо, надрывно,
гитара сыпала чистыми, протяжными звуками, пел Васька вперемежку, чего
взбредет в голову, и гулены подпевали, подвывали не в такт, но мощно,
срываясь на крик, стекло дрожало, и Почуваев, единственный безгласый, не
поддержавший нестройный хор, метался меж банками и стулом Акулетты, норовя
попотчевать редкостную особь горячо любимыми разносолами.
и раскладывать сласти для гостей.
уготовано, не знала Приманка, что северные прижали Нину Пантелеевну, что
Чорк избрал невмешательство, равносильное выдаче Фердуевой на растерзание,
что над сторожевым предприятием нависла угроза, не подозревала Светка, что
значит новый корпус института, какие доходы сулят новые площади, холлы,
диваны, подсобки и прочие пространства, подпадающие под контроль братии,
недремлющей с семи вечера до утра в городе, забывшем о ночной жизни уж
скоро век.
гуляющих. Двинула по тропинке, ведущей к бане, оглядывалась то на дачу, то
на желтую баньку, будто прикидывала что, на середине, равноудаленная от
дачи и баньки подала голос, сначала вполсилы, потом заголосила рьяно.
ручку, вошла в комнату с квадратным столом, сколоченным из толстенных
брусьев, окруженным тяжелыми деревянными стульями с высокими спинками,
медные лампы по углам, выстиранные и выглаженные рушники с петухами.
Складно, чисто... пахло эвкалиптом, душицей, из открытого заварного
чайника тянуло мятой.
Фердуева, хорошо.
выкрутасов, такой как есть, не важничает, не строит из себя, в делах
честен, нетороплив, трусоват, как все нынешние мужики, дак это пакость
повальная, измельчал сильный пол, погнуснел в безденежье и грызне за
копейки.
хозяйки, - я тут все мозгую про подвал институтский, кумекаю, неплохое
дело выгорает...
прелести или вида не подает, или опасается, все же кормилица, не с руки
зенки таращить. Эм Эм засопел, Фердуева без труда смекнула: млеет
отставничок, нет мужика, чтоб не взвихрился при взгляде на нее, хоть
Почуваев - простая душа, хоть Чорк - ушлянец, хоть Филипп рыжий - с
клыками до пола, хоть мастер-дверщик - красавец без затей. При
воспоминании о последнем затошнило. Впечатлительна стала, мать твою! Нина
Пантелеевна прикусила губу.
вот-вот забросит пятерню к козырьку.
глотку ароматы: полегчало и... Эм Эм вмиг расцвел. Ловит настроение на
лету, отметила Фердуева, не каждому дано, ценное свойство и непонятно,
откуда такая тонкость берется? Охотничий нюх, без мыслей и расчетов,
чистая природа, дар предков.
струганным потолком, градусник в чеканной оправе - подарок Пачкуна,
вывезенный из Закавказья.
подзадных фанерных листов, запустил руку в короб с фетровыми колпаками.
зависит, между прочим, от внешней температуры, от безветрия и от частоты
входа-выхода, если народ мелькает туда-сюда, конечно, спадает жар, а если
обстоятельно засесть, то глаза чуть не плавятся.
улыбнулась неведомо чему. Почуваев почесал кабаний затылок, вроде как
застеснялся непонимания.
давать короткие, рубленные ответы.
объяснение про злополучную дверь. Бывало, Фердуева начинала вовсе с
невинного, ты мелешь в ответ чепуховое, не подозревая подвоха и тут-то она
тебе и вмажет до дрожи в мослах.
колени в стороны. Почуваев закатил глаза к потолку, подальше от лиха, рука
Фердуевой рыбкой скользнула в воду и тут же отпрянула.
Пантелеевна, взыграла, чтоб забила по сосудам, смывая вздорное, бляшки там
всякие-разные, чтоб мозги просветлели, омытые свежими соками. Суть дела в
перепаде температур, ежели, конечно, сердчишко позволяет, без привычки
жутковато, а закалку имеешь, лучшей встряски для организма не выдумать,
главное, все натуральное, без химии, без тока, ультразвука и прочих
излучений... чреватых... тут жар и холод, вечные спутники человека. - В
Почуваеве просыпался философ. Фердуева не перебивала, пусть треплется,
может в запале ляпнет чего лишнего, такое случалось, не вредно дать
выговориться, не перебивать, если человечка понесло.
нитки из клубка - потяни и распутаешь весь моток - не выплыло. Терпение
Фердуевой истощилось, прервала:
можно сказать, и смерть, а тут деньги, маета, подноготная грязь... зря,
зря хозяйка испоганила миг всечеловеческой близости. Прибыток, ясное дело,
получали неправедным путем, иначе сдохнешь псом подзаборным, что там
банька, еловый гроб не справишь на собственную кончину. Тут Почуваев, не
подавая вида, повеселел: смерть свою полностью обговорил с женой, и
ритуал, и все мелочи, и деньги расписал под каждый послесмертный шаг,
начиная с отпевания в церкви до надгробного памятника. Отпевание
приворожило Почуваева недавно, вдруг сразу решил: черт его знает с
загробной жизнью, а если не брешут, лучше откупить царствие небесное за
деньги, хоть и не товар, но и не пустая трата, вдруг одним отпеванием
спишутся все до единого почуваевские грешки? Бог милосерд, и Почуваеву
отпустит грехи, одним больше, одним меньше, грехов горы наворочены, а
почуваевскую песчинку может и не заметят при распределении мест в райских
кущах. Интересно, чтоб сказанула хозяйка, узнай про отпевание,
уготовленное себе отставником: высмеяла бы? Выспросила резоны? Пропустила
мимо ушей? Решила, что рехнулся на старости лет? Или возжелала бы и себе
такого же завершения жизненного пути?
смолчал, хоть и не слишком тонок, а уверился с годами, что козырять
деньгами, даже перед людьми, к тебе расположенными, доверяющими и даже
дающими эти деньги заработать, дело зряшнее.
крикну я с середины дорожки, услышите или нет?
другой не слышит.
отставник.
выпустив на двор клуб белого пара.
дорожки, ворсинки шубы заблестели в лучах, вот рот открыла, парок поплыл,
наверное кричит, а ничего не слышно: засасывают звуки рыхлые снега и
прозрачные пустоты под высокими небесами. Ничего не слышно. Почуваев
вернулся к столу расставлять розетки для абрикосового варенья.
Никитин Юрий
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей