Чтение 10–й страницы книги ~Парадокс Глебова~

тебя встретят...

- Перестань, Юль, - прервала мать дрогнувшим голосим и обняла Мало за
плечи: - Не надо думать так.

- Я стараюсь... - слабо улыбнулся Мало, ласково проводя своей крепкой,
широкой ладонью по ее чудесным волосам. - Я буду любить тебя всегда и везде,
моя Эра. Как грустно, что мир чрезмерно велик... Чтобы хорошо познать его,
изучить, люди должны прино-сить в жертву даже свою любовь. Не только
геометрическая форма тел, но и чувство зависит от времени, - попытался
пошутить он.

... Мало улетел, и пока с ним поддерживалась связь, Эра крепилась, почти
ежедневно приезжала к дочери в интернат, бродила с ней по лесу или вдвоем
они отправлялись на озеро Лей, километрах в ста от Тиунэлы.

Но вот настал день, когда Мало передал свою последнюю весточку и
умолк-теперь звездолет вошел в неизведанную область Галактики, а Эра хорошо
понимала, что такое Галактика для тех, кто не хочет жить спокойно на одной
из песчинок Вселенной, кого жажда знаний стремит в Неизвестность.

Прошел еще день, и Эра исчезла...

На ее столе нашли пластмассовый видеомагнитофон, каким исстари пользуются
гаянцы, желая оставить "записку" друзьям или близким.

"Прости меня, мой милый, любимый Мало, - виновато произнесло изображение
Эры, когда соседи включили маленький аппарат в черном, как космос, корпусе.
- Я сама не знала, что не смогу жить без тебя. Ты знаешь, я не
сентиментальна и у меня есть мужество, хоть я и не летаю по Галактике,
подобно почти всем Роотам. Просто мне уже нечего делать... Я не могу
объяснить себе, да и к чему? Прости меня, мой неугомонный. Возвращайся
победителем. И... прости..."

От матери-уроженки гористого Гурела-Юль унаследовала веселый характер,
впечатлительность и стройную фигуру. Отец подарил ей частицу своей
неутолимой жажды знаний.

В интернате девочка училась хорошо, отличалась самостоятельностью, но и
некоторой неожиданностью суждений.

- Когда я вырасту, - как-то сказала Юль на уроке, - у меня будет не две и
даже не три комнаты, а целый дом. Ведь можно? И уйма всяких вещей...

- Можно, - ответила учительница - Но зачем?

- Так... Нет, не так просто, а чтобы изучать нравы древних, понять
психологию человека, который хочет все иметь собственное, даже то, что не
нужно ему и в большом количестве... Ведь это самое трудное: понять людей той
эпохи-мы по нескольку раз повторяем темы, но так и не понимаем сущности до
конца!

Когда в их интернате появился Ло, знаменитый Сын Космоса, и робко
признался Юль, почему он попросился именно сюда, девочке было приятно. Она
охотно принимала знаки его внимания, но, будучи болтушкой и непоседой,
существом, слишком энергичным для тихой, как бы замкнутой в себе любви, к
которой тяготел Ло, она доставляла ему много беспокойства и мало подавала
надежд.

- Когда мы вырастем,-как-то просительно сказал ей Ло, - мы станем мужем и
женой... Правда, Юль?

- Если я пожелаю, - засмеялась Юль. - Мы такие разные... Ты любишь только
музыку и еще много размышлять. А я буду звездоходом: люблю космические
полеты

- Я знаю, - вздохнул Ло. - Все твои предки такие.

- А может быть, и никем не буду, - задумалась Юль.

- То есть как?

- Да вот, захочу и никем не буду!.

- Не так шумно, Юль... Надо уважать тишину. Ну, а зачем тебе это?

- Чтобы стать единственной бездельницей Гаяны!

- Ты еще и тщеславна, - удивился Ло. - Тебя же будут лечить, как Ило,
когда он был лентяем и не хотел учиться.

- "Учиться"... В свободные часы он только и знает, что разводит в лесу
костер и, как первобытный дикарь, сидит и смотрит на огонь, твой Ило! И
потом, я учусь не хуже тебя...

Юль обожгла его гневным взглядом и убежала. Недели две, в отместку другу,
она держалась вблизи "дикаря" Ило, полного мальчугана с сонными серыми
глазами.

Ло капитулировал - в чем Юль не сомневалась - и подошел к ней первым.

- Давай поговорим,-предложил он,-и пересмотрим твои взгляды на жизнь.

- У меня их нет вовсе, - надула губки Юль.

- Тогда, прощай! На этот раз Ло проявил вполне мужскую выдержку и даже ни
разу но посмотрел в ее сторону.

- Разве ты поссорился с Юль?-спросила учительница.

- Не знаю. Ты лучше разберешься...

И мальчик обо всем поведал учительнице.

- Мне думается, ты немного прав, - задумчиво сказала она.-И все же
Юль-хорошая девочка. Главное-помни: первую дружбу нельзя разрушать, как
ветхую постройку.

Юль глубоко задело равнодушие Ло. Она украдкой выразительно поглядывала
на него. Ло не замечал. На озере Лей она стала "тонуть", но ее кинулся
спасать не Ло, а этот противный Ило; она увернулась от него и стремительно
выплыла на берег, к немалому изумлению медлительного маленького толстячка.

А Ло лежал в двух шагах от того места, где из озера вышла Юль, и
преспокойно читал какую-то книгу.

Обсохнув, Юль уныло пошла в прибрежные скалы, мечтая о том, как она, по
примеру своих дедов и прадедов, станет космонавтом и отыщет обетованную
планету, населенную иными, менее жестокосердными мальчиками.

Она забрела далеко и шла теперь по дну узкого темного ущелья среди
синевато-зеленых зарослей аэло - гаянских колючих кактусов, самых
удивительных растений на планете.

Взрослые экземпляры аэло втрое, а то и вчетверо превышали рост человека.
Массивные толстые стволы шириной до метра, усеянные колючками, издали
напоминали канделябры. Было удивительно, как они не сгибаются от собственной
тяжести. А все объяснялось просто: аэло представляют собой прочную оболочку,
наполненную гелием, отчего они, как воздушные шары древних, устремляются
вверх и, плавая в воздухе, поддерживают стволы в вертикальном положении Они
цветут два раза в год крупными пунцовыми цветами, издающими нежный запах
ванили.

Карликовые виды аэло имеются во многих гаянских домах, но только здесь, в
естественных условиях, Юль по-настоящему оценила красоту и дикое
своеобра-зие этих "привязных аэростатов" гаянской флоры.

Решив сэкономить силы на обратном пути, Юль выбрала самое высокое аэло и
без особого труда поочередно оборвала тонкие корни, выступавшие из земли, -
каждый в отдельности они были хрупкими и ломкими.

Когда последние корни стали лопаться сами, Юль ловко обхватила руками и
ногами прохладный ствол аэло и поднялась в воздух метров на сто.

Подхваченная струёй ветра, девочка понеслась к озеру. Дух захватывало от
радостного торжества и сознания, что она совершает недозволенное.

Внизу показался пляж, она слышит испуганные крики растерявшихся подруг и
учителей. Над озером ветер сменил направление, заставив ее сделать небольшой
круг, и стремительно понес на север, в сторону островерхих пустынных скал...

Вот тут уже Юль почувствовала страх и крепче прижалась к стволу аэло.

Она не заметила, как Ло вскочил в ближайший вертолет, лишь увидела
веревочную лестницу и услышала его успокаивающий голос:

- Хорошо, Юль. Все идет чудесно... Хватайся за лестницу. Отталкивайся от
ствола. Быстрее! Держись крепче, Юль!

Освобожденный от тяжести, аэло взвился вверх, а Ло направил вертолет
вниз.

- Еще немного, Юль!-уговаривал он.-Потерпи... Берег рядом... Еще
чуть-чуть... А теперь - плыви, Юль. Плыви...

Прошел последний год пребывания Юль в интернате. По гаянским традициям,
на этом по существу заканчивалась ее юность и право жить целиком на
иждивении своих сопланетников.

Отныне она - как и все - будет также обеспечена всем необходимым для
жизни, но никто не будет ее учить, как учили ее в школе, давать ей знания,
не особенно считаясь с тем, хочет она их иметь или нет: общество обязано
было дать ей необходимый интеллектуальный минимум.

Отныне она выберет свою дорогу в жизни и сама будет учиться, приобретать
все, что сочтет нужным для своей профессии, завоевывать ее - пусть в
специальных учебных заведениях, консультироваться у педагогов и ученых, но
все-таки самостоятельно.

Пройдет и этот период формирования ее личности- и тогда Юль приступит
наконец к исполнению своего долга: заботиться о благе планеты.

Тем временем Ло, окончивший интернат на два года раньше Юль, учился в
консерватории и жил в уединенном флигеле вдвоем с машиной "Нао", оставленной
Народным Советом у него.

Он часто навещал Юль, и она бывала у него, не подозревая, что "Нао"
тщательно исследовала ее характер и отношение к Ло.

"Нао" оценивала девушку так строго, что Ло склонен был заподозрить ее в
придирчивости. А дело заключалось совсем не в этом: если Юль огорчала Ло-
машина сурово ее осуждала, если же радовала - то хвалила с тем же
усердием...

Ло наедине с "Нао", часто разъяснял ей, что такое любовь с точки зрения
человеческой, а уходя, оставлял ей десятки художественных произведений о
любви. "Нао" с завидной быстротой знакомилась с ними, сортировала различные
признаки любви по своему, конечно, принципу, но на вопрос Ло отвечала одно и