Чтение 17–й страницы книги ~Тарзан и его звери~

Рано поутру сегодня предводитель людоедов уговаривал белых вернуться в
деревню, чтобы перебить ружейным огнем страшную звериную команду, но Роков
выказал больше страха перед белым гигантом и его диковинными товарищами, чем
сами чернокожие.

Он ни за что не соглашался вернуться в деревню. У него были совсем
другие намерения: он собрал своих людей, поспешил с ними к реке, и там они
утащили несколько спрятанных туземных челноков, спустили их в воду и быстро
уплыли вверх по реке.

И Тарзану-обезьяне теперь приходилось снова пуститься на поиски своего
сына и в погоню за его похитителем.

День за днем они шли по почти необитаемой стране, и в конце концов
Тарзан узнал, к крайнему своему огорчению, что они идут по ложному пути. Это
было для него большим ударом. Ему вообще не везло: его немногочисленная
команда еще уменьшилась: три обезьяны из племени Акута погибли в последней
схватке с чернокожими. Теперь, считая самого Акута, оставалось всего пять
больших обезьян.

Сбившись с верного пути, Тарзан, конечно, не мог получить никаких
сведений о тех трех белых, которые шли впереди Рокова. Кто были мужчина и
женщина, он не мог ни от кого добиться, но что-то говорило ему, что ребенок
был его сын, и мысль об этом заставляла его продолжать свои поиски. Он был
уверен, что Роков гонится за этими тремя белыми, а потому, идя по следам
Рокова, он мог добраться и до той второй партии и спасти сына от угрожающей
ему опасности.

Убедившись в том, что он потерял след Рокова, Тарзан решил, что ничего
другого не остается, как вернуться назад, к тому месту, откуда он начал
поиски. Он так и сделал и вновь добрался до места своей прежней стоянки на
берегу реки. Тарзан предполагал, что Роков пошел на север. Вероятно, и те
белые, которые шли с ребенком, свернули с реки в этом направлении.

Однако он нигде не мог добыть точных сведений о том, что партия белых с
его сыном действительно идут в северном направлении. Ни один туземец,
которого ему приходилось расспрашивать, не видел и не слышал о них ничего,
хотя почти все они так или иначе вступали в сношение с самим Роковым.
Тарзану это казалось очень странным. Ему было очень нелегко добиваться
общения с туземцами: уже один вид его спутников сразу обращал негров в
бегство. Поневоле приходилось идти впереди одному, без зверей, и
подстерегать в джунглях какого-нибудь случайного туземца, вовлекать его в
беседу и подвергать допросу.

Однажды, выследив одного такого бродячего туземца, он застиг его в тот
момент, когда дикарь нацеливался копьем в какого-то раненого белого
человека, лежащего в кустах у тропинки. Тарзан всмотрелся -- и пришел в
крайнее изумление: он узнал этого белого человека. Это был повар с
"Кинкэда"...

Да, это был он! Его отталкивающие черты глубоко врезались в память
Тарзана: близко сидящие водянистые глаза, хитрое выражение и свешивающиеся
рыжие усы...

Тарзану мгновенно пришло в голову, что повара не было в числе тех
белых, которые были тогда в деревне с Роковым. Он их тогда всех видел, а
этого человека не видел -- значит, это именно о нем упоминал Роков, когда
мучил Тарзана моральной пыткой. И значит, в руках этого повара были жена и
ребенок Тарзана!

От сильного гнева у Тарзана ярко выступила на лбу широкая багровая
полоса -- там, где был шрам от скальпа, сорванного с его черепа Теркозом
много лет тому назад.

Убить этого негодяя! Отомстить за жену!

Но где оружие? Тарзан бросился на чернокожего и выбил у него из рук
копье. Взбешенный дикарь выхватил нож и, повернувшись к Тарзану, вырвал
копье обратно и в свою очередь кинулся на него.

Лежащий в кустах раненый швед был свидетелем страшного поединка: голый
чернокожий сражался врукопашную с полуобнаженным белым человеком, у которого
единственным оружием были зубы и кулаки.

Андерсен стал присматриваться к нему, и его глаза широко раскрылись от
удивления. Этот рычащий и кусающийся зверь был не кто иной, как тот хорошо
одетый и благовоспитанный английский джентльмен, который был пленником на
борту "Кинкэда".

Бой кончился. Вооруженный дикарь уступил страшной силе невооруженного
белого человека. Тарзан убил своего противника, не пожелавшего сдаться. И
швед увидел, как белый человек вскочил на ноги и, положив одну ногу на шею
убитого врага, издал ужасающий победный клич обезьяны-самца.

Андерсен содрогнулся от ужаса. Тарзан же, оставив поверженного дикаря,
повернулся к шведу и крикнул:

-- Где моя жена? Где ребенок?

Андерсен хотел ответить, но внезапный припадок кашля помешал ему. Из
груди его торчала стрела, и когда он закашлял, из пронзенного легкого
хлынула горлом кровь.

Тарзан молча ждал, когда раненый снова сможет говорить. Как величавый
истукан стоял он перед беспомощным человеком. Он вырвет из него нужные ему
сведения и затем убьет его!

Кашель прекратился. Тарзан, наклонившись над раненым шведом, повторил:

-- Жена и ребенок? Где они? Андерсен еле слышно прошептал:

-- Мистер Роков браль их...

-- Как вы сюда попали? -- продолжал Тарзан. -- Почему вы не с Роковым?

-- Я бежаль с вашим жена и сын от Роков. Они поймаль нас.

-- Что вы хотели сделать с ними и куда вы их дели? -- спросил Тарзан,
глядя на него глазами, полными ненависти. -- Какое зло вы причинили моей
жене и ребенку? Говорите скорее, или я разорву вас на клочья!

Лицо Андерсена выразило полнейшее изумление:

-- Я ничего им не делаль худо! Я хотел спасайт их от Роков! --
прошептал он.

Что-то было в голосе и в выражении шведа, что убедило Тарзана в
правдивости его слов. Еще больше значения придавало его словам то, что он не
казался испуганным.

Тарзан опустился перед ним на колени и сказал:

-- Мне очень жаль вас. Я встречал в обществе Рокова одних только
негодяев. Теперь я вижу, что был неправ. Я хотел бы перенести вас в удобное
место и промыть вашу рану. Я хочу, чтобы вы поправились как можно скорее!

Швед безнадежно покачал головой и тихо простонал:

-- Идит искать ваш жена и ребенок. Я уже умираль... После некоторого
колебания он прибавил:

-- Я боюсь гиена. Прошу вас убить меня! Тарзан содрогнулся. Несколько
минут тому назад он хотел убить этого человека как злоумышленника, теперь же
он не в состоянии был поднять руки против него.

Он приподнял голову шведа, чтобы переменить положение и облегчить ему
страдание. Но с ним сделался опять припадок удушья и кровь снова хлынула
горлом. Когда припадок прошел, Андерсен лежал с закрытыми глазами.

Тарзан думал, что он уже умер, но швед внезапно открыл глаза, посмотрел
на обезьяну-человека и еле слышно прохрипел:

-- Я тумаю ветер скоро туть сильно! И это были последние слова
злополучного шведа.

ТАМБУДЖА

Тарзан вырыл в лесу неглубокую могилу и похоронил Андерсена. Это было
все, что он сделать в джунглях для человека, отдавшего свою жизнь за его
жену и сына.

Теперь, когда он наверное знал, что белая женщина была Джэн и что она
снова попала с сыном в руки Рокова, он решил с удвоенной энергией
преследовать этого негодяя.

С трудом напал он на верный след. В этом месте через джунгли проходило
много тропинок, перекрещивающихся в разных направлениях, и везде на них были
бесчисленные следы проходивших здесь туземцев, белых людей и диких зверей.

Тарзан очень внимательно изучал все следы не только своим прекрасным
зрением, но и очень развитым чувством обоняния. Однако, несмотря на все
предосторожности, он должен был к вечеру убедиться, что заблудился и
находится на совершенно ложном пути.

Он знал, что его звери будут идти по его пути, и потому старался как
можно отчетливее оставлять здесь свои следы. Для этого на перекрестках он
терся по обеим сторонам тропы о лианы и ползучие растения и глубоко
вдавливал ноги в вязкую почву, словно отпечатывая таким образом свой путь.
Он знал, что его звери легко разберут эту печать в огромной книге джунглей.

К ночи пошел проливной дождь и обезьяне-человеку не оставалось ничего
другого, как обождать до утра под защитой огромного дерева.

Но и с рассветом ливень не прекратился. Это была настоящая незадача для
Тарзана. Начался период дождей. Целую неделю солнце было скрыто тяжелыми
тучами и дождь лил как из ведра. Ливни смыли последние остатки следов,
которые Тарзан продолжал упорно, но тщетно разыскивать. Он стал опасаться,
что его звери потеряют и его след во время этих страшных ливней.

Местность была для него совершенно незнакомая, а из-за непогоды он не
мог направлять свой путь ни по солнцу, ни по луне, ни по звездам. Первый раз
в жизни Тарзан заблудился в джунглях!..

И это случилось как раз в то время, когда его жена и сын находились в
когтях его злейшего врага. Какие ужасные испытания должны были они перенести
в течение этого времени!

Тарзан хорошо знал своего врага; он не сомневался, что Роков,
взбешенный бегством Джэн и зная, что Тарзан идет на выручку, не замедлит
привести в исполнение свои планы мщения.

Дождь прошел. Солнце опять светило по-прежнему. Но обезьяна-человек все
еще был в неведении, какого направления ему держаться. Он знал, что Роков
оставил Угамби; но весь вопрос был в том, будет ли его враг продолжать идти
в глубь страны или же опять вернется (а может быть, уже вернулся) к берегам
Угамби.

В том месте, где он покинул реку, Угамби становилась узкой и пороги