же! Поищем выход из этого ужасного храма, прежде чем они оправятся от страха
и вернутся все сюда!
голодна?
обезьяны ничего не смыслят в таких вещах, как душа и огненный бог.
не желает.
Эта самка убьет вас, а меня оставит себе. Но это не место для Мангани. Я бы
скоро умер среди этих каменных стен.
жрецом. Лэ любит тебя. Весь Опар будет принадлежать тебе. Рабы будут
исполнять каждое твое приказание. Останься, Тарзан, и любовь вознаградит
перерезал связывавшие его веревки и сделал ему знак следовать за собой.
не может получить тебя живым, она получит тебя мертвым!
который Верперу пришлось слышать однажды, а Тарзану много раз.
храму комнатах и коридорах.
святая святых. Придите, наполните ужасами их сердца, защитите Лэ и ее
алтарь, очистите храм кровью осквернителей!
что тот безоружен. Он подскочил к Лэ, охватил ее своими сильными руками и,
хотя она отбивалась с безумной яростью демона, он скоро обезоружил ее и
передал Верперу ее длинный жертвенный нож.
уродливых маленьких кривоногих человечков.
их смелость. Верпер онемел от ужаса. Тарзан с гордым презрением оглядывал
врагов и медленно Подвигался к двери, которую он себе наметил для выхода из
храма.
поднял свое копье, изо всей силы ударил им по голове жреца и размозжил ему
череп. Тот не успел даже вскрикнуть.
медленно прочищал себе дорогу к выходу. Верпер следовал по пятам. Он бросал
пугливые взгляды назад на пляшущую, воющую толпу жрецов, следовавших за
ними. Он держал жертвенный нож наготове, чтобы пронзить им первого, кто
осмелится подойти к нему поближе, но никто не приблизился к нему. Он
удивлялся, что жрецы, смело вступившие в борьбу с таким силачом, как Тарзан,
не решились броситься к нему, хотя он был значительно слабее. Если бы они
кинулись на него, он моментально пал бы их жертвой. Тарзан уже добрался до
дверей через трупы всех, кто загораживал ему дорогу, когда Верпер понял, что
поставило его в такое привилегированное положение. Жрецы боялись жертвенного
ножа. Они радостно пошли бы на смерть, защищая свою верховную жрицу и ее
жертвенник, но смерть смерти рознь. Они, не задумываясь, бросались в
смертный бой с могучим Тарзаном, но суеверно боялись умереть от священного
ножа.
о своем открытии. Тарзан усмехнулся и пропустил его вперед. Бельгиец шел,
размахивая направо и налево священным оружием, и жители Опара в суеверном
страхе убегали от них во все стороны.
храма. Верпер ахнул от удивления, когда они проходили через комнату с семью
золотыми колоннами. С плохо скрываемой жадностью смотрел он на древние
золотые плиты, вделанные в стены комнат и коридоров. В глазах Тарзана все
это не представляло сейчас ни малейшей ценности.
колоннами полуразрушенных зданий и внутренней стеной города. Большие
обезьяны угрожающе горланили им что-то вдогонку, но Тарзан отвечал им тем
же.
колонны и, ощетинясь, заковылял навстречу голому великану. Желтые клыки были
обнажены, сердитый лай и грозное рычание срывались с толстых губ.
ужас, когда Тарзан наклонился, стал на четвереньки и начал ползать вокруг
кружившейся на одном месте обезьяны! Из человеческой гортани вырывался тот
же звериный лай и то же рычание, что и из глотки животного. Если бы глаза
Верпера были закрыты, он по звукам с уверенностью мог бы сказать, что две
гигантские обезьяны готовились к поединку. Однако поединка не последовало.
Все приготовления кончились, как кончается обыкновенно большинство этих
встреч в джунглях: один из противников теряет свою воинственность,
неожиданно заинтересованный падающим листом, жуком или вошью на своем
косматом животе. Так было и на этот раз. Человекоподобная обезьяна удалилась
с полным достоинством, для того чтобы взглянуть на проползавшую мимо
гусеницу, которую она и проглотила после недолгого исследования. Тарзан был,
однако, склонен продолжать спор. Он свирепо надулся, выпятил грудь и с
рычаньем подполз к обезьяне.
убедить его в том, что им необходимо убраться отсюда как можно скорее. Целый
час они искали узкий проход во внутренней стене. Отсюда проторенная дорожка
вывела их за внешние укрепления города, в мертвую долину Опара.
том, где он находился и откуда он пришел. Он бесцельно бродил по долине,
находя себе пищу под небольшими скалами, или выкапывал ее среди редкого мха,
который там и сям покрывал землю.
видимым удовольствием уничтожал жуков, грызунов и гусениц. Он и в самом деле
превратился в обезьяну.
холмам на северо-западном краю долины, и отсюда они пошли по направлению к
владениям Грейстоков. Какую цель преследовал бельгиец, отводя жертву своего
предательства к его прежнему дому -- трудно угадать, разве только, что без
Тарзана некому было заплатить выкуп за жену Тарзана.
костра, на котором жарилась дикая свинья, убитая стрелою Тарзана. Тарзан был
погружен в размышления. Он тщетно старался уловить какие-то мысли, которые
все время ускользали от него. Но так и не додумавшись ни до чего, он открыл
кожаную сумочку, привешенную к его поясу, и вынул оттуда пригоршню блестящих
маленьких камешков. Огонь костра заиграл в них мириадами лучей, и в эту
минуту Верпер, смотревший на них в немом восторге, вполне определенно
отдавал себе отчет, почему он искал общества человека-обезьяны.
подножия холмов. На закате второго дня он наткнулся на открытой прогалине на
изуродованные трупы трех чернокожих.
его негров только эти трое не были рабами. Остальные, очевидно,
воспользовались удобным случаем, чтобы освободиться из-под власти жестокого
хозяина. Они убили тех, кто мог помешать осуществлению их плана, и скрылись
в джунглях. Холодный пот выступил на лбу Верпера: только благодаря
счастливой случайности он избежал участи этих трех несчастных.
находки. Дитя джунглей, он смотрел на насильственную смерть, как на
обыденное явление. Утонченная психика цивилизованного человека, вследствие
полученного им ушиба, сделалась снова совершенно чужда и непонятна ему. Он
сохранил только простейшие чувства первобытного существа, которые
неизгладимо отпечатались в его мозгу еще в раннюю пору его жизни.
большой обезьяны Калы и примерами и указаниями Керчака, Тублата и Теркоза.
Он совершенно механически сохранил знание французского и английского языков.
Верпер заговорил с ним по-французски, и он по-французски же ответил; но он
сам не сознавал, что говорил с Верпером на совсем другом языке, чем тот, на
котором он только что говорил с Лэ. То же было бы, если бы с ним заговорили
по-английски.
Верпер спросил его, что это такое и где он взял? Тарзан отвечал, что это
разноцветные камешки, из которых он хочет сделать себе ожерелье, и что он их
нашел глубоко под храмом огненного бога.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Скальци Джон
Глуховский Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Якубенко Николай