Эдгар Берроуз

Тарзан и чемпион

Переводчики *Анисимов В., Владимирова И.*

Редактор *Соркина Г.*

----------------------------------------------------------------------------
OCR, Spellcheck: Максим Пономарев aka MacX

----------------------------------------------------------------------------

-- Шесть... Семь... Восемь... Девять... Десять! -- Рефери отступил в
нейтральный угол и поднял правую руку Малларгана.

-- Победитель и новый чемпион! -- провозгласил он.

Какое-то мгновение публика, лишь частично заполнившая Мэдисон Сквер
Гарден, словно окаменев, сидела в напряженной тишине. Затем раздался взрыв
аплодисментов, перемежаемый однако язвительными выкриками. Дело не в том,
что кое-кто пытался поставить под сомнение справедливость победы, просто
Малларгана недолюбливали, ибо он пользовался дурной славой нечестного бойца.
Кроме того, многие из публики поставили свои денежки на чемпиона.

Джоуи Маркс, менеджер Малларгана, и еще один мужчина пробрались через
канаты и теперь похлопывали чемпиона по спине; фотографы, спортивные
журналисты, полицейские, болельщики заполнили ринг. Захлебывающиеся
комментаторы спешили сообщить миру эпохальную новость.

Экс-чемпион, пришедший в себя, но все еще нетвердо стоящий на ногах,
пересек ринг и протянул Малларгану руку, поздравляя с победой. Но новый
чемпион руки не принял.

-- Вали отсюда, задница, -- процедил он сквозь зубы и отвернулся.

Малларган, по прозвищу "Железный кулак", прошел тернистый путь от
любителя до профессионала, чемпиона мира в тяжелом весе чуть больше, чем за
год, и заслужил свое прозвище по праву. В самом деле, для победы ему хватало
одного удара -- смертельного удара правой в челюсть. Иногда ему приходилось
выжидать в течение нескольких раундов, но в конце концов своего шанса он не
упускал. Вот и экс-чемпион, на которого принимались ставки в расчете один к
десяти, продержался всего три раунда. С тех пор как Малларган включился в
борьбу за звание чемпиона, ему довелось провести всего девять раундов, в
результате чего в шести боях трое противников получили перелом челюсти, а
один -- травму черепа.

Теперь Малларган решил устроить небольшие каникулы и осуществить
наконец свое давнишнее желание. Несколько лет тому назад ему на глаза
попалось рекламное объявление, гласившее: "ПОСТУПАЙ НА ВОЕННО-МОРСКОЙ ФЛОТ
-- И ТЫ УВИДИШЬ ВЕСЬ МИР".

Этот плакат запал ему в душу, и сейчас, когда заслуженный отпуск был у
него, что называется, в руках, Малларган решил посмотреть мир
самостоятельно, без помощи военно-морского флота или морской пехоты.

-- Никогда не видел Ниагарского водопада, -- сказал его менеджер. --
Чудное место для отдыха. Если мы туда поедем, это прибавит Ниагарскому
водопаду немножко популярности.

-- Ниагара? Дерьмо! -- откликнулся Малларган. -- Мы отправимся в
Африку.

-- Африка... -- мистер Маркс наморщил лоб. -- Это же где-то у черта на
куличках, кажется, в самом низу Южной Америки... И кой черт тебя туда
понесет?

-- Охота! Видал трофеи в доме того парня, где мы были на днях после
боя? Головы льва, буйвола, слона... Здорово! Вот это спорт!

-- Да сдались нам эти львы, малыш, -- в голосе Маркса послышались
умоляющие нотки. -- Послушай, малыш, если ты проведешь здесь еще несколько
боев, у тебя будет достаточно "фанеры", чтобы вообще закончить выступления и
рвануть хоть в Африку, хоть на край света -- но без меня.

-- Я еду в Африку, и ты едешь со мной. Если хочешь на этом заработать
немножко популярности, поторопись растрезвонить об этом газетчикам.

Спустя десять дней спортивные обозреватели и операторы роились вокруг
чемпиона на палубе корабля. Юпитеры сияли; затворы щелкали; репортеры
выстреливали вопросы; пассажиры толпились, вытягивая шеи; какая-то девушка
пробивала локтями дорогу сквозь толпу, сжимая альбом для автографов.

-- А он что, и расписываться умеет? -- поинтересовался репортер из
"Дейли Ньюз".

-- Ах ты умник, -- прорычал Малларган.

-- Передай от меня привет Тарзану, когда доберешься до Африки, --
подхватил другой.

-- И не задирай его, иначе он разорвет тебя на куски, -- воскликнул
репортер из "Дейли Ньюз".

-- В гробу я видал эту задницу, -- сказал Малларган, -- никого ему не
разорвать.

-- Ставлю десять против одного, что он послал бы тебя в нокаут в первом
же раунде, -- съехидничал репортер из "Дейли Ньюз".

-- Ты их, задница, никогда не получишь, -- рявкнул чемпион.

Тяжело груженный грузовик громыхал вдоль границы обширной равнины.
Казалось, она находится под постоянным прицелом леса, остановившегося у
самой кромки и выславшего вперед разрозненные пикеты, чтобы разведать
территорию, занятую неприятелем. Почему древесная армия не наступает и
равнина остается незавоеванной, оставалось загадкой.

Являлся загадкой и сам грузовик для человека, наблюдавшего за его
медленным продвижением. Вероятно, со дня сотворения мира это был первый
колесный экипаж, передвигающийся по местному бездорожью.

За рулем грузовика находился белый человек в потертом пробковом шлеме,
рядом с ним сидел негр. В кузове поверх грузов разместились еще несколько
чернокожих. Удлиняющиеся тени, отбрасываемые деревьями, уже накрывали
ползущий анахронизм, возвещая о наступлении коротких экваториальных сумерек.

Человек, идущий по равнине, изменил свой курс, чтобы встретить
грузовик. Он шел мягким пружинистым шагом, напоминающим кошачью поступь. На
нем не было одежды, не считая набедренной повязки из шкуры льва; его оружие
было примитивно: колчан со стрелами и лук на спине, охотничий нож в грубых
ножнах на бедре, короткое толстое копье в руке и свернутое лассо,
переброшенное через плечо. Кожа у человека была очень темной, но он не был
негром. Жизнь под жарким африканским солнцем придала его коже бронзовый
оттенок.

На плече гиганта примостилась маленькая обезьянка, обхватив его
бронзовую шею одной рукой.

-- Тармангани, Нкима, -- сказал человек, глядя в сторону грузовика.

-- Тармангани, -- проверещала обезьянка. -- Нкима и Тарзан убьют
Тармангани.

Она приподнялась, надула щеки и приняла свирепый вид. Находясь на
приличном расстоянии от противника или расположившись на плече у хозяина,
малыш Нкима чувствовал себя львом. Его отвага была обратно пропорциональна
дистанции, отделяющей Нкиму от Тарзана, и прямо пропорциональна дистанции,
отделяющей Нкиму от источника опасности. Будь малыш Нкима человеком, он
непременно стал бы гангстером и забиякой, оставаясь при этом трусишкой. Но
обезьянка Нкима мог вызвать лишь улыбку. Однако он обладал такой чертой
характера, которая в определенных случаях возвышала его. Это была
беспредельная преданность своему хозяину -- Тарзану.

Наконец человек в грузовике заметил идущего и сообразил, что вот-вот их
пути пересекутся. Он поправил кобуру и нащупал пистолет, затем взглянул на
карабин, который сидящий рядом с ним парень держал между колен, и решил, что
готов к любым неприятностям. Прежде ему не доводилось бывать в этих краях, и
он не знал местных обычаев. Поэтому меры предосторожности казались не
лишними. По мере того, как дистанция между ними сокращалась, он все
пристальнее вглядывался в незнакомца.

-- Мту мвеуси? -- спросил он у парня, сидевшего рядом и так же
пристально вглядывавшегося в приближающего незнакомца.

-- Мзунгу, бвана, -- откликнулся бой.

-- Похоже, ты прав, -- согласился водитель. -- Похоже, белый человек,
верно; только одет как дикарь.

-- Меньи вазимо, -- усмехнулся парень.

-- У меня на руках и так два психа, -- сказал мужчина. -- С меня
довольно.

Тарзан приближался. Водитель остановил грузовик. Малыш Нкима верещал и
яростно бранился, обнажив зубы в пугающем, как ему казалось, оскале. Никто
не обращал на него внимания, но он не успокаивался до тех пор, пока Тарзан
не приблизился к грузовику футов на пятьдесят; тогда Нкима счел свою задачу
выполненной, спрыгнул на землю и бросился к растущему неподалеку дереву. В
конце концов какой смысл испытывать судьбу?

Тарзан остановился рядом с грузовиком и взглянул в лицо белому
человеку.

-- Что вы здесь делаете? -- спросил он. Мелтон, увидев перед собой
почти голого человека, испытал чувство превосходства, и дерзкий вопрос
обидел его.

-- Да вот кручу баранку, приятель, -- бросил он.

-- Отвечайте на мой вопрос! -- На сей раз в голосе Тарзана послышались
резкие нотки.

У Мелтона был трудный день. И предыдущие дни были не легче. У него
пошаливали нервы, и настроение приближалось к нулевой отметке. Его рука
потянулась к пистолету, чтобы с помощью оружия высказать незнакомцу все, что
накипело на душе, но пистолету не пришлось вступить в беседу. Резко выбросив
руку вперед, Тарзан перехватил запястье Мелтона и выдернул человека из
кабины. Спустя мгновение он был разоружен.

Нкима пританцовывал и подпрыгивал на ветке дерева, осыпая врага грубой
бранью и призывая Тарзана убить Тармангани. Но никто не обращал на него
внимания. Этот крест Нкима нес постоянно. Он был столь мал и незначителен,
что никто не обращал на него внимания.

Негры в кузове грузовика застыли в растерянности, широко раскрыв глаза.