мой противник понятия не имел о боксе. Он мог -- и при этом не
замедлил продемонстрировать это умение -- наносить мощные удары
кулаками, но они были беспорядочными, неприцельными и поэтому
не очень опасными. Трижды я уворачивался от таких оплеух, после
которых, достигни они цели, я уже никогда не встал бы. При этом
мой противник совершенно не умел сам уворачиваться, уходить от
ударов. Не думаю, что кто-либо из бойцов на земле остался бы в
живых, пропустив такое количество ударов, которые он получил от
меня. Но он продолжал атаковать меня, без устали орудуя руками.
Ногти на его пальцах были острыми, как звериные когти, и вскоре
из двух десятков порезов на моем теле уже сочилась кровь.
Быть может, он посчитал, что вполне управится со мной голыми
руками. Не скрою, в этом предположении он был недалек от
истины. Но теперь, выплевывая выбитые зубы и чувствуя, как
кровь льется из разбитых ушей и бровей, он потянулся к рукоятке
кинжала. Это движение оказалось для него роковым и позволило
мне выиграть схватку.
одну руку к поясу, где висели ножны. В этот миг я воткнул свой
левый кулак в живот, вложив в удар всю массу тела. Мой
противник замер, из его груди донесся хрип, глаза неподвижно
глядели в одну точку. В следующий момент я изо всех сил двинул
его кулаком в правую челюсть. Человек рухнул, как оглушенный
кувалдой бык; из его открытого рта на бороду потек ручеек крови
-- последний удар раскроил ему губу, разорвал часть щеки и
наверняка основательно переломал челюсть.
x x x
смотрел на свою жертву, прикидывая, что наверняка сам подписал
себе приговор. Ведь теперь мне нечего было ждать
доброжелательного отношения со стороны жителей Альмарика. Но
эта печальная мысль не помешала мне снять с бедняги его
нешикарную одежку и, подпоясавшись его же ремнем, прихватить в
качестве трофея кинжал. В конце концов, семь бед -- один ответ.
Если меня поймают, то обвинение в воровстве будет лишь добавкой
к главному обвинению в покушении на одного из местных жителей.
А так, по меньшей мере, частично одетый и с каким-никаким
оружием, я чувствовал себя несколько уверенней.
доводилось видеть раньше столь внушительное, подходящее для
убийства оружие. Обоюдоострый клинок был дюймов девятнадцати в
длину и заточен остро, как бритва. У рукоятки он был широк и
постепенно заострялся к концу, тонкому, как игла. Гарда и
вершина ручки были серебряными, а сама рукоятка обмотана
чем-то, напоминающим змеиную кожу. Клинок, несомненно, был
стальным, но никогда раньше я не видел стали такого качества. В
общем, этот кинжал был настоящим шедевром оружейного дела и
свидетельствовал о высоком уровне, по крайней мере,
материальной культуры его изготовителей.
приходящего в себя незнакомца. Вздрогнув, я огляделся и заметил
вдалеке группу людей -- судя по всему, соплеменников моего
противника, приближавшихся ко мне. Дополнительным поводом к
размышлению оказался блеск стали на солнце, отраженном от
клинков, сжатых в их руках. Если они застанут меня рядом с
полумертвым сородичем, да к тому же с его одеждой и оружием в
руках, -- нетрудно догадаться, каким будет их отношение ко мне.
в поисках какого-нибудь убежища. С одной стороны равнина
переходила в невысокие холмы, за которыми виднелись ряды все
более основательных возвышенностей -- скал и горных отрогов. В
тот же миг приближающиеся фигуры скрылись в густой траве,
переходя через очередную речку, разделявшую нас.
место, и со всех ног помчался в сторону холмов. Пробежав всю
дистанцию без передышки, я, тяжело дыша, оглянулся, оказавшись
у подножия ближайшего холма. Далеко позади лежал на траве мой
недавний противник, а его соплеменники, выбравшись из
прибрежных зарослей, торопливо направлялись к нему.
на гребень холма и оттуда бросил еще один взгляд через плечо
назад. Вокруг лежащего черноволосого человека столпились такие
же черные силуэты. Не переводя дыхания, я поспешил вниз по
склону и больше не видел эту компанию.
местности, какую только можно себе представить. Со всех сторон
вздымались к небу отвесные стены скал и изломанные утесы, порой
настолько растрескавшиеся, что их вершины могли в любой момент
с грохотом рухнуть, похоронив под собой случайно оказавшегося
по соседству человека. Повсюду выходила на поверхность коренная
порода -- какой-то красноватого цвета каменный монолит.
Растительность была небогатой: лишь невысокие, кряжистые
деревья, размах веток которых чуть не превышал высоту ствола,
да несколько разновидностей колючих кустов, на части которых
росли странные по цвету и форме плоды, напоминающие орехи.
Расколов несколько этих плодов, я принюхался к содержимому, но,
хотя запах и был приятен, не осмелился попробовать неизвестное
растение, даже несмотря на все увеличивающееся чувство голода.
мере, ее я мог утолить, даже не подозревая, что это могло
стоить мне жизни. Пробираясь вперед, я зашел в узкое ущелье
между двумя поросшими кустарником склонами скальных гряд. В
глубине ущелья виднелось небольшое озеро, наполняемое, без
сомнения, подземным источником: в центре озера вода била
ключом, а с одного из берегов стекал вниз по ущелью тоненький
ручеек.
опустил лицо в кристально чистую воду. Прекрасно понимая, что
эта жидкость может оказаться вовсе не живительной влагой, а
смертельным для землянина ядом, я все же, мучимый жаждой, решил
рискнуть. У воды оказался какой-то странный привкус, не
перебивавший, однако, ее основных достоинств -- способности
освежить кожу и утолить жажду. Напившись, я так и остался
лежать, касаясь губами ледяной воды, наслаждаясь тишиной и
спокойствием. Это было ошибкой. Ешь быстро, пей быстро, спи
неглубоко и не засиживайся на одном месте -- вот первые правила
жизни в дикой природе, и короток век того, кто не следует им.
расслабленности и отдыха после долгого бега и драки -- все это
подействовало на меня, как наркотик, и погрузило в приятную
полудрему. Должно быть, какой-то первобытный инстинкт
предупредил меня об опасности, когда до моего слуха донесся
легкий шорох, явно не имеющий отношения к журчанию ручья и
шелесту травы. Прежде, чем мой разум определил его, как звук
крадущегося тяжелого тела, я уже перекатился на бок, вынимая из
ножен кинжал.
оглашая все вокруг диким ревом, мягко приземлилась прямо на том
месте, где еще мгновений назад лежал я. К сожалению, я не успел
отскочить достаточно далеко, и одна из лап с выпущенными
когтями прошлась по моему бедру, здорово расцарапав его. Судя
по манере движения, напавший на меня хищник был чем-то вроде
огромной дикой кошки. В мгновение ока чудовищный хищник
сориентировался и набросился на меня. Я отшатнулся, увидев, как
метнулись к моему горлу оскаленные клыки, и вдруг почувствовал,
что лечу в воду. Одновременно раздался похожий на кошачий вой
хищника, оборвавшийся, когда зверь тоже влетел мордой в ледяную
воду, подняв фонтан брызг. На какое-то время я потерял
ориентировку и, вынырнув, увидел лишь большую тень, исчезнувшую
в кустах у подножия скал. Что это было -- я точно сказать не
мог, но больше всего этот зверь походил на леопарда, только
намного крупнее и тяжелее любого леопарда с Земли.
вылез из озера, дрожа от холода. Мой кинжал так и остался в
ножнах. У меня не хватило времени выхватить его. Спасло меня
лишь то, что эта гигантская кошка, наподобие ее земных
сородичей, не питала любви к водным процедурам.
плече -- там, где меня коснулись когтистые лапы. Большая рана
сильно кровоточила, и я опустил ногу в воду, вздрогнув, когда
ледяная влага коснулась рваного разреза. Лишь когда нога совсем
онемела от холода, кровь перестала идти.
затруднительное положение. Меня мучил голод, вот-вот должно
было начать темнеть; где-то по соседству ошивается огромная
рассерженная кошка, да и неизвестно еще какие хищники. К тому
Лукьяненко Сергей
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Маккэфри Энн
Суворов Виктор
Флинт Эрик