Чтение 3–й страницы книги ~Ревущая труба~

Возбужденный собственными мыслями. Ши вскочил и принялся мерить шагами
комнату. Вот бы исследовать... ну, скажем, мир "Илиады". Опасно -- можно и
не вернуться. Особенно, -- мрачно подумал Ши, -- если окажешься одним из
рабов, которые тысячами гибли под стенами блистательной Трои.

Бог с ней, с "Илиадой". Может, заглянуть в сумрачный мир древних
славян? Не пойдет. Слишком много колдунов-людоедов и волков-оборотней. Вот
оно -- Ирландия! Точно -- Ирландия Кухулина и королевы Медб. Правда, там
тоже море крови, да какого черта! Какие приключения без опасностей? Во
всяком случае, любая опасность -- это нечто осязаемое, с чем можно
справиться. А девушки там какие! Прехорошенькие, если судить по описаниям!

* * *

Коллеги Ши наверняка даже и не заметили перемен в его весьма
беспорядочной системе работы. Едва бы они заподозрили, что он давно забросил
Хаавелока Эллиса и теперь штудирует цикл саг в обработке Альстера и Фениана
-- и все ради задуманного "путешествия". Коллеги... Если бы кто-то из них
внезапно вошел в комнату, то при виде лежащего на столе списка, включающего
помимо всего прочего фонарик, пистолет и марганцовку, наверняка решил бы,
что Ши попросту собрался на природу, обставив это дело со свойственными ему
заскоками.

Но все же Ши тщательно скрывал свои приготовления и приобретенного
снаряжения никому не показывал. А среди него были револьвер "Кольт" тридцать
восьмого калибра с большим запасом патронов, охотничий нож из нержавеющей
стали -- они от такого металла просто обалдеют, -- решил он про себя, --
фонарик, коробка спичек, дабы сойти при случае за великого колдуна, записная
книжка, гэльский словарь и, наконец, "Настольная книга бойскаута" 1926 года
издания, наиболее доступный источник кучи полезных советов для туристов,
забравшихся в далекие от цивилизации края.

После утомительного дня, наполненного бесконечными опросами несчастных
невротиков, Ши отправился домой и плотно пообедал. Затем он облачился в
практически неношенный еще костюм для верховой езды, взгромоздил на плечи
поверх пальто для поло рюкзак со всем снаряжением, нахлобучил шляпу с
зеленым пером и в таком виде уселся за стол. Там, на разложенных перед ним
листках бумаги, красовались логические уравнения, испещренные значками в
виде подков, перевернутой буквы "Т" и знаками тождества.

От одного взгляда на эту писанину Ши стало дурно. Ладно, какого черта!
Формулы -- это порог, а за порогом -- мир приключений и романтики. Он
склонился над столом и погрузился в чтение, стараясь не вникать в мелочи, а
сразу охватить все в целом.

-- Если Р равен не-Q, а Q включает не-Р, что равносильно высказыванию
или Р, или Q, или ни Р, ни Q, но не обоим одновременно. Но если не-Р не
является частью не-Q, то контримпликативная форма данного суждения...

На столе не было ничего, кроме шести листков бумаги. Всего шести
листков, аккуратно разложенных в два ряда в полудюйме друг от друга. Между
ними должна была проглядывать поверхность стола, но ее не было. Ничего не
было.

-- Полный довод, таким образом, содержится в эпихейрематическом
силлогизме, главная посылка которого не является выводом антимемы, хотя
меньшая посылка, которая либо может, либо не может быть выводом
неаристотелевского сорита...

Листы бумаги все еще оставались на месте, но под шестью белыми
прямоугольниками раскручивался водоворот бледных разноцветных бликов. Тут
были все цвета радуги, -- машинально отметил он, -- но фиолетового явно
больше. Кружились и кружились они, кружились и кружились...

-- Если либо Р, либо Q верно, или (Q или R) верно, тогда либо Q верно,
либо (Р или Q) ложно...

Кружились и кружились... А он ничего уже не слышал, ничего не
чувствовал -- ни тепла, ни холода, ни кресла под собой, ничего не видел,
кроме миллионов кружащихся разноцветных точек.

Так, ощущения вроде стали возвращаться -- температурные, по крайней
мере. Холодно. И что-то слышно. Какой-то отдаленный свист, вроде как ветер
воет в трубе. Блики слились в единую серую массу. Ступни, похоже, во что-то
уперлись. Он выпрямил ноги -- точно, он на чем-то стоит. Вокруг все серо...
и жуткая холодина, ветер заворачивает полы пальто чуть ли не на голову.

Он глянул вниз. Ноги, кажется, на месте. Ау, ноги, привет! Рад вас
видеть. Правда, они плотно влипли в какую-то желто-бурую жижу, почти
утопившую ботинки. Грязь, видимо, обозначала дорогу, а скорее тропу шириной
в каких-то два фута. По краям ее начиналась чахлая серо-зеленая травка. В
траве, словно перхоть в волосах, белели снежные хлопья. Шел снег. Темные
точки неслись на фоне клубящегося тумана чуть ли не параллельно земле и
секли грязную дорогу с едва слышным "тс-с..." То и дело Ши чувствовал на
лице их холодные уколы.

Вот так. Он своего добился. Формула, выходит, подействовала.

Глава 2.

-- Добро пожаловать в Ирландию, -- пробормотал про себя Гарольд Ши и
возблагодарил небо за то, что "силлогизмобиль" перенес его сюда одетым и со
всем снаряжением. Хорош бы он был, окажись среди этого промороженного
ландшафта голым. Все вокруг скрывала серая пелена, но не только из-за снега.
Холодный промозглый туман позволял видеть не далее, чем ярдов на сто. Дорога
перед ним поворачивала влево, огибая небольшой круглый холмик, на склоне
которого меланхолически раскачивалось под порывами ветра одинокое дерево.
Все его ветви вытянулись в одном направлении, словно ветер уже тысячу лет
дул только в одну сторону. Несколько серых листочков, серых и унылых, как и
весь окрестный пейзаж, трепетали на ветвях.

Ши направился к этому дереву, ибо оно было единственным достойным
внимания объектом среди всей этой грязи, травы и тумана. Судя по изрезанной
формы листьям, то был карликовый северный дубок.

Странно, -- подумал Ши, -- ведь тот встречается лишь за Полярным
кругом. Он наклонился было, чтобы получше рассмотреть листья, как вдруг
услыхал у себя за спиной шлепанье конских копыт по жидкой грязи.

Он обернулся. Лошадка была крошечная, чуть больше пони, косматая, с
роскошной гривой, развевающейся вокруг холки. На спине ее, горбясь под
порывами ледяного ветра, восседал какой-то человек, очевидно, довольно
высокого роста, поскольку ноги его почти волочились по земле. Фигуру его
скрывал бледно-голубой плащ, а из-под глубоко нахлобученной бесформенной
широкополой шляпы торчала лишь длинная седая борода.

Ши торопливо сбежал со склона ему навстречу и обратился к путнику
фразой, заранее заготовленной на случай первого контакта с представителями
мира ирландских легенд:

-- Верхушка утра тебе, добрый человек! Где бы сыскать мне ближайший
трактир или что-нибудь в этом роде?

Не успел он вымолвить и половины того, чего хотел, как всадник
приподнял край шляпы, и слова застряли у Ши в горле. Он увидел гордое,
неулыбчивое лицо и жутковатый провал, зиявший на месте левого глаза. Ши
растянул в улыбке непослушные губы, собрался с духом и продолжил:

-- У вас в Ирландии, поди, не часто декабрь столь лютый?

Незнакомец поглядел на него с какой-то нездоровой отстраненностью,
которую Ши по профессиональной привычке отнес к некой любопытной форме
проявления шизофрении, и глубоким басом, растягивая слова, молвил:

-- "Трактир", "Ирландия" -- неведомы слова мне эти. Ныне же не декабрь,
но май, и время приспело зиме Фимбул.

Ужас охватил Гарольда Ши при этих словах, тем более, что последнего он
вообще не разобрал. Откуда-то издалека донесся слабый, едва различимый звук,
похожий на вой собаки... или волка. Покуда он соображал, что бы еще сказать
незнакомцу, рядом что-то мелькнуло, послышался шорох крыльев. Две большие
птицы, похожие на огромных ворон, плавно скользнули по воздуху, присели в
сухую траву, глянули на него осмысленными человеческими глазами и вновь
бесшумно взлетели.

-- Ладно, тогда куда же я это угодил?

-- На крылья мира, к границам Мидгарда!

-- А это что еще за хреновина?

В глубоком голосе собеседника послышались нотки раздражения.

-- Всему в мире определены свои место, время и личность. Всему, но не
глупым вопросам и шуткам нелепым!

Он отвернулся от Ши, перед глазами которого оказалось обтянутое голубой
тканью плечо, тронул поводья и медленно двинулся вперед.

-- Эй! Постойте! -- закричал Ши с обидой в голосе. Пальцы его уже ныли
от холода, челюсти сводило. Он оставался один, совсем один в этой
арктической пустыне, а старый козел решил ускакать и бросить его на произвол
судьбы! Ши вырвался вперед и твердо перегородил пони дорогу.

-- Да что же это такое, в самом деле? По-моему, я вполне учтиво
поинтересовался...

Пони остановился, ткнувшись мордой в пальто Ши. Всадник внезапно
расправил плечи, и Ши вдруг понял, что он и в самом деле очень высок,
настоящий великан. Больше он ничего не успел подметить, поскольку буквально
физически, всем телом ощутил, как приковал его к месту сверлящий взгляд
единственного глаза. Холодная волна пробежала по коже, а мозг словно
проткнула ледяная игла. Незнакомец заговорил, и он скорее почувствовал, чем
услышал его слова:

-- Уж не мня ли задержать ты желаешь, презренный?

Ши обнаружил, что при всем желании не может шевелить ничем, кроме губ.

-- Н-нет, конечно... -- пролепетал он. -- То есть... Я просто хотел...
Не скажете ли, как мне попасть в какой-нибудь... Куда-нибудь, где тепло...

Всадник молча сверлил его немигающим взглядом. Казалось, единственный
глаз незнакомца читает все его сокровенные мысли. Затем он слегка
ссутулился, поля шляпы обвисли и закрыли лицо, а голос зазвучал приглушенно.

-- Нынче вечером остановлюсь я у Посредника Сверра, дом коего являет
собой Распутье Мира. Да будет тебе дозволено следовать за мною!

Ветер приподнял край его голубого плаща и оттуда, кружа, посыпались