Айбара.
Заринэ обхватила его сзади за талию, чтобы не слететь с крупа мышастого.
Перрину показалось, что девушка смеется.
Глава 42
В "БАРСУКЕ"
показался Перрину значительно более громким, чем в Кэймлине и Кайриэне. Гул
Иллиана и в самом деле был иным, звуки протяжные, иной высоты, но источники
их были Перрину знакомы - шарканье шагов, рокот колес, металлический стук
подков по неровным грубым плитам мостовой, скрип осей экипажей и телег,
плывущие из раскрытых дверей и окон гостиниц и таверн музыка, пение, смех.
Голоса. Жужжание голосов казалось Перрину таким густым, будто он сунул
голову в улей. Огромный город жил своей привычной жизнью.
и плечи кузнеца сами собой задвигались им в такт. Его руки соскучились по
молоту, по кузнечным клещам, сжимающим кусок раскаленного добела металла, от
которого при каждом ударе летят искры. Звон кузницы стих позади, утонув в
рокоте телег и фургонов, болтовне лавочников и уличных зевак. В привычных
запахах лошадей и людей, стряпни, свежей выпечки и многого другого, что
составляло особый дух городов, Перрин уловил аромат болота и соленой воды.
водной гладью канала, имевшего не более тридцати шагов в ширину, Перрин
сначала удивился, но, миновав третий, понял, что каналов, которыми Иллиан
оказался изрезан вдоль и поперек, здесь не меньше, чем улиц, а людей,
сплавляющих с помощью шестов груженые баржи, не меньше, чем возниц,
взмахивающих кнутами, пытаясь сдвинуть с места тяжелые фургоны. Иногда
сквозь толпу проплывали паланкины и сверкающие лаком коляски богатых купцов
или знати с геральдическим нашлемником или гербом Дома, крупно выведенным на
дверцах. Многие мужчины носили необычные бороды с выбритой верхней губой.
Женщины щеголяли в шляпах с широкими полями, к шляпам были привязаны длинные
шарфы, другой конец которых обматывался вокруг шеи.
земли, окруженную по периметру громадными колоннами из белого мрамора,
каждая по меньшей мере пятнадцати спанов в высоту и двух спанов в толщину.
Колонны ничего не поддерживали, за исключением оливковых венков, также
высеченных из мрамора. На площади, друг против друга, стояли огромные
белоснежные дворцы с пурпурными крышами; каждый, казалось, состоял из
прогулочных галерей с портиками, ажурных балконов и хрупких, воздушных
башенок. На первый взгляд они точь-в-точь походили один на другой, будто
отраженные в зеркале, но вскоре Перрин понял, что одно здание всем -
размером, декором, украшениями - чуть-чуть скромнее, а все его башенки -
фута на три ниже.
Зал Совета. Говорят, первый король Иллиана постановил, что Совет Девяти
может построить себе любой дворец, какой угодно, но он ни в коем случае не
должен быть больше королевского. Тогда Совет в точности скопировал
королевский дворец, уменьшив каждое измерение на два фунта. С тех пор так в
Иллиане и повелось: король и Совет Девяти соперничают друг с другом, а
Ассамблея противостоит им обоим; а пока они заняты выяснением отношений,
простые люди в большинстве своем коротают век как хотят, и в их дела никто
носа не сует. Это очень неплохая система для тех, кто постоянно живет в
городе. Полагаю, кузнец, ты должен знать, что это и есть Площадь Таммуз,
именно здесь я приняла Клятву Охотника. И на первый раз довольно с тебя
сведений, здесь не обратят внимания на такого деревенщину, как ты.
откровенно.
видимо, были известны в Иллиане, и лишь несколько прохожих пару раз
оглянулись на него, да маленькие дети недолго бежали за Лойалом, а потом и
они умчались прочь. И никто из жителей будто не замечал ни влажности, ни
жары.
Его длинные брови повисли, касаясь щек, уши тоже поникли. Впрочем, подумал
Перрин, это могло быть следствием жары. Его собственная рубашка прилипла к
телу, капли на лице казались смесью пота и влажных испарений.
почувствовал, как Заринэ шевельнулась у него за спиной, и проклял свой
длинный язык. Он не хотел, чтобы девушка знала даже то, что ей собиралась
доверить Морейн, Так, думалось ему, девушке скорее надоест, и она покинет
их. Если, конечно, Морейн позволит ей теперь уйти. Чтоб мне сгореть, не
нужна мне соколица на плече, даже такая хорошенькая.
- шепотом не только по огирским, но и по всем людским меркам. Даже Перрин
едва услышал его. - Из Стеддинга Шангтай, я имею в виду. Именно каменщики
нашего Стеддинга построили часть зданий Иллиана - например. Дворец
Ассамблеи, и Большой Зал Совета, и другие дворцы, - и за нами всегда
посылают, когда нужно произвести какой-нибудь ремонт. Понимаешь, Перрин,
если здесь есть другие огир, они заставят меня вернуться а стеддинг. Мне
надо было подумать об этом раньше. Мне здесь неспокойно, Перрин. - И его уши
нервно задвигались.
Лойала по плечу. Сделать это было непросто из-за огромного роста великана.
Помня о том, что за его спиной сидит Заринэ, Перрин теперь тщательно
взвешивал каждое слово:
странствуешь с нами, и, кажется, она и далее рассчитывает на тебя. Нет,
Морейн не даст тебя увести.
я могу пригодиться Ранду, а может быть, просто опасается, как бы я не
рассказал кому-нибудь то, что мне известно. Может, поэтому она хочет, чтобы
и он остался.
поднялись. - Я, в конце концов, очень полезен. Если снова придется
путешествовать по Путям, то без меня ей не обойтись.
взор, в надежде поймать взгляд огир. Лойал на него не смотрел. Он как будто
только сейчас осознал, что сказал, и кисточки на его ушах слегка
надломились.
опустились. - Не нравится мне здесь, Перрин.
услышать обрывок фразы:
Вначале Лойал, затем она. Почему же я ничего подозрительного не замечаю?
Солнце жарко светило, ярко сверкая на черепице крыш, отражаясь от светлых
каменных стен. Но дома выглядели так, словно внутри хранили блаженную
прохладу. Здания смотрелись чистыми и яркими, такими же казались и люди.
Люди!
по своим делам, но как-то медленно, не так, как двигаются на севере. Он
думал: во всем, должно быть, виноваты жара и яркое солнце. Потом им
встретился подмастерье булочника, который шел мелкими шажками, утвердив на
своей голове поднос со свежим хлебом, но на лице парня застыла злобная
гримаса. Женщина, стоящая возле лавки ткача, смотрела так, точно готова
укусить хозяина, демонстрирующего ей отрезы яркой ткани. Жонглер, работавший
на перекрестке, оскалив зубы, чуть ли не с ненавистью косился на людей,
бросавших монеты в его шапку. Не все прохожие были раздражены, но примерно
пятая часть замеченных Перрином юношеских лиц, как ему виделось, несла на
себе отпечаток ненависти и гнева. Ему пришло в голову, что горожане даже не
осознавали этого.
будто я за скалу цепляюсь.
что-то явно не так.
вернуться в стеддинг. По мере того как они, пересекая мосты, углублялись в
город, все дальше от реки, облик зданий менялся. Некоторые дома не были
облицованы светлым камнем, а если и были, то камень для этого использовался
неполированный. Башни и дворцы исчезли, навстречу попадались все больше
гостиницы и склады. Многие мужчины и женщины выделялись необычной
раскачивающейся походкой и шагали подобно матросам, босиком. В воздухе
носились запахи пеньки и дегтя, но особенно выделялся аромат древесины - как
хорошо выделанных досок, так и только что срубленных стволов, - смешанный с
кислой вонью грязи. Когда всадники приблизились к очередному каналу, в
ноздри им ударил такой дух, что хотелось заткнуть нос. Ночные горшки,
подумал Перрин. Помои и ночные горшки. При этой мысли он почувствовал
тошноту.
неказистый мостик. Потом глубоко вдохнул: - А теперь мы в Благоухающем
Квартале. Как видите, иллианцы - люди поэтичные.
улицу и провел путников в гостиницу, представлявшую собой двухэтажный дом из
грубого камня с зелеными прожилками и зеленоватой черепичной крышей.
Русанов Владислав
Мороз Александра
Пехов Алексей
Херберт Фрэнк
Бажанов Олег
Шилова Юлия