Чтение 4–й страницы книги ~Колесо времени~

было пересчитать по пальцам. Но даже их не было на мили вокруг от Песчаных
Холмов, не говоря уже о Горах Тумана, что возвышались за лесом и, хотя и
вдалеке, ясно виднелись из Эмондова Луга. Некоторые заявляли, что в тех
местах слишком много скал, - будто где-то в Двуречье их не было, - другие
утверждали, что те места не приносят счастья. Кое-кто ворчал вполголоса о
том, что нет никакого проку жить к горам ближе, чем нужно. Что бы ни было
тому причиной, но только самые смелые обзаводились фермами в Западном
Лесу.
Как только двуколка въехала в деревню, сразу вокруг нее стайками стали
кружиться ребятишки и собаки. Бела терпеливо брела вперед, не обращая
внимания на галдящих мальчишек, что вертелись у нее под носом, играя в
пятнашки и гоняя обручи. В прошлые месяцы детям было не до веселья и игр
на улице: страх перед волками удерживал их по домам, даже когда погода
смягчилась. Казалось, наступающий Бэл Тайн заново научил их играть.
Близкий Праздник сказывался и на взрослых. Широкие ставни распахнуты
настежь, и почти в каждом окне хозяйки в передниках и с длинными косами,
заправленными под головные платки, проветривали простыни и взбивали
перекинутые через подоконники и свешивающиеся из окон перины. Пробивается
листва на деревьях или нет, но ни одна женщина не позволит Бэл Тайну
наступить раньше, чем будет закончена весенняя приборка. В каждом дворе на
заборах висели коврики, и ребятишки, которые не оказались достаточно
проворными, чтобы сбежать на улицу, вымещали обиду за крушение своих
планов на половиках, поднимая клубы пыли плетеными выбивалками. Там и тут
рачительные хозяева ползали по крышам, проверяя, какой урон нанесла зима и
не нужно ли позвать кровельщика, старого Кенна Буйе.
Не раз Тэма останавливали для короткого разговора. Его и Ранда несколько
недель не было в деревне, и каждый хотел узнать, как обстоят дела на
ферме. Из Западного Леса уже прибыло несколько человек. Тэм рассказал об
ущербе, причиненном зимними вьюгами, одна хуже другой, о ягнятах, родив
шихся мертвыми, о бурых пашнях, где должно было уже прорасти зерно, о
выгонах, где давно должна бы зеленеть трава, о воронах, сбивающихся стаями
там, где раньше годами вили гнезда певчие птицы, Хмурые разговоры на фоне
приготовлений к Бэл Тайну, и еще больше озабоченных покачиваний головами.
И так со всех сторон.
Большинство мужчин пожимали плечами и говорили: "Что ж, переживем, будь
на то воля Света". Кое-кто ухмылялся и добавлял: "И если не будет на то
воли Света, все равно переживем".
Такова была жизнь людей Двуречья. Народа, которому приходится смотреть
на то, как град побил его зерно, как волки уносят его ягнят, и которому
нужно начинать все заново - неважно, сколько лет это продолжается, - такой
народ так просто не уступит. Почти все те, кто быстро сдался, уже давным-
давно умерли.
Тэм не остановился бы из-за Вита Конгара, если бы тот не протянул свои
ноги поперек улицы - ни проехать, ни пройти. Конгары, как и Коплины, (эти
две семьи так перемешались, что никто точно не знал, где кончается одна и
начинается другая) - от Дивен Райд и до Сторожевого Холма, а может, и до
Таренского Перевоза были известны как вечно чем-то недовольный, постоянно
на что-то жалующийся да еще и причиняющий всякие беспокойства народец.
- Мне нужно передать это Брану ал'Виру, Вит, - сказал Тэм, кивая на
бочонки в повозке, но тощий Вит оказался упрям. Он с кислой миной разлегся
на своем крыльце, а не на крыше, хотя та явно нуждалась во внимании
мастера Буйе. Готовностью взяться за какое-либо дело второй раз или
закончить раз начатое Вит не славился. Многие из Коплинов и Конгаров
походили этим на него, а кто не был похож, оказывался еще хуже.
- Ну, ал'Тор, что будем делать с Найнив? - вопросил Конгар. - Нам в
Эмондовом Лугу такая Мудрая без надобности.
Тэм тяжело вздохнул:
- Это не наша забота, Вит. Мудрая - дело женщин.
- Да ладно, надо же что-то делать, ал'Тор. Она говорила, что будет
мягкая зима. И добрый урожай. А теперь спроси-ка у нее, что она слышит в
ветре, так она лишь нахмурит брови, посмотрит сердито да ногой топнет.
- Если ты спросишь ее так, как спрашиваешь обычно, Вит, - сказал Тэм, не
теряя выдержки, - считай, что тебе повезло, если она не поколотит тебя
своим посохом. А сейчас, если ты не против, это бренди...
- Найнив ал'Мира чересчур молода для Мудрой, ал'Тор. Если ничего не
делает Круг Женщин, значит, должен вмешаться Совет Деревни.
- Какое тебе дело до Мудрой, Вит Конгар? - взвился женский голос. Вит
дернулся и поджал ноги, когда из дома показалась его жена. Дейз Конгар
была вдвое больше мужа в обхвате, без единой унции жира и с грубыми
чертами лица. Она свирепо глядела на мужа, уперев руки в бедра. - Ты
лезешь в дела Круга Женщин, а вот посмотрим, как тебе понравится есть
собственную стряпню. Которую ты будешь готовить не на моей кухне. И как ты
будешь сам стирать свою одежонку, и как тебе будет спаться одному на
кровати. Которая будет не под моей крышей!
- Но, Дейз, - заскулил Вит, - я только...
- С вашего позволения, Дейз, - сказал Там. - Вит! Да осияет вас Свет!
Он пустил Белу шагом в обход тощего малого. Покамест внимание Дейз было
поглощено мужем, но в любой момент до нее могло дойти, с кем беседовал
Вит. И тогда...
Именно поэтому Тэм и Ранд и не принимали приглашений остановиться
ненадолго и перекусить или выпить чего-нибудь горячего. Едва завидев Тэма,
добрые хозяйки Эмондова Луга делали стойку, словно гончие, почуявшие
кролика. Любая из них в точности знала, кто в самый раз подойдет в жены
вдовцу с хорошей фермой в придачу, пускай даже и в Западном Лесу.
Ранд шел в этом отношении почти вровень с Тэмом, а иногда, может, и
опережал отца. Не раз, когда Тэма не оказывалось рядом, его почти загоняли
в угол, не оставляя иного способа к бегству, кроме проявления
невоспитанности. Усадив на стул подле кухонного очага, его потчевали
печеньем, медовыми пряниками и пирожками с мясом. И всегда глаза хозяйки
взвешивали и обмеряли Ранда с такой же точностью, как весы и мерные ленты
торговца, пока сама она толковала: мол, угощенье по вкусу ни в какое
сравнение не идет с тем, что готовит ее вдовая сестрица, или кузина,
которая всего-то на год ее старше. Тэму, конечно, не стоит брать
молоденькую, убеждала его хозяйка. Хорошо, что он так любил свою жену, -
это сулит только хорошее той, кто станет его женой, - но уж больно долго
Тэм в трауре. Ему нужна хорошая женщина. Это же очевидно, утверждала
добровольная сваха, что мужчине не обойтись без женщины, которая забо
тилась бы о нем и оберегала от волнений. Хуже всего бывало с теми,
которые, многозначительно помолчав после такого вступления, с нарочитой
небрежностью спрашивали потом, сколько сейчас лет ему.
Как у большинства двуреченцев, в натуре Ранда ярко проявлялось
упрямство. Чужеземцы иногда говорили, что по этой, чуть ли не главной
черте характера всегда можно узнать людей из Двуречья: те вполне могут
давать уроки упрямства мулам и учить этому камни. Хозяйки большей частью
были добрыми и славными женщинами, но Ранд терпеть не мог, когда его к
чему-то принуждают, и из-за их обращения чувствовал себя так, будто его
погоняют палками. Поэтому теперь он шагал быстро и всем сердцем хотел,
чтобы Тэм поторопил Белу.
Вскоре улица вышла на Лужайку - широкую площадь посреди деревни, обычно
поросшую толстым травяным ковром. Этой весной на Лужайке, среди желтовато-
бурой жухлой травы и черноты голой земли, проглядывали всего несколько
островков новой зелени. Неподалеку вышагивали вперевалку пара дюжин гусей,
оглядывая землю маленькими блестящими глазками, но не находя ничего, что
заслуживало бы их внимания. Кто-то привязал корову попастись на скудной
растительности.
На западной стороне Лужайки из-под Камня брал начало Винный Ручей,
который никогда не иссякал. Его течение было настолько сильным, что могло
сбить человека с ног, а вода оправдывала название ручья своей свежестью.
От этого истока, быстро расширяясь, торопливо текла на восток Винная Река,
ее берега заросли ивой до мельницы мастера Тэйна и даже дальше, пока она
не разделялась на дюжины протоков в болотистых дебрях Приречного Леса.
Возле Лужайки через прозрачный поток были переброшены два низких
огражденных мостика и еще один, пошире и покрепче, чтобы мог выдержать
повозки. Фургонный Мост отмечал место, где Северная Дорога, идущая от
Таренского Перевоза и Сторожевого Холма, становилась Старым Трактом,
ведущим к Дивен Райд. Чужестранцы иногда находили забавным, что одна и та
же дорога имеет разные названия: одно - к северу, а другое - к югу. Но
таков был обычай, который, сколько помнили в Эмондовом Лугу, был всегда, и
значит, так тому и быть. Для народа Двуречья вполне резонная причина.
На дальней стороне мостков виднелись подготовленная к Бэл Тайну земляная
насыпь для костров и три аккуратные поленницы дров, почти такой же высоты,
что и дома. Какой бы ни был Праздник, костры должны гореть на Лужайке, но
не на самой траве, даже такой, как сейчас, а на очищенной земле. Возле
Винного Ручья десятой два пожилых женщин устанавливали Весенний Шест и
негромко напевали. Очищенный от сучков, прямой, гладкий ствол ели
возвышался на десять футов, даже когда его опустили в вырытую для него
яму. Чуть поодаль сидели скрестив ноги несколько девушек, слишком еще
молодых, чтобы им заплетали косы. Они завистливо наблюдали за происходящим
и время от времени подпевали работающим женщинам.
Тэм прицокнул на Белу, словно желая поторопить ее, на что она никак не
отреагировала, и Ранд намеренно отвел глаза, чтобы не видеть того, чем
заняты женщины. Утром мужчинам надо будет делать вид, что они удивлены
появлением Шеста. Потом, днем, незамужние девушки будут танцевать вокруг
Шеста, обвивая его длинными цветными лентами под песни холостых мужчин.
Никто не знал, откуда взялся этот обычай - еще один всегда существовавший
обычай, - но он был предлогом для песен и танцев, и никому в Двуречье для
этого не нужен был иной предлог.
Целый день Бэл Тайна занимали песни, танцы, угощения, не считая
состязаний по ходьбе, да и не только по ней. Призами награждались
победители в стрельбе из лука, лучшие в метании камней из пращи, во