Чтение 50–й страницы книги ~Колесо времени~

Ранда от глубокого, но беспокойного сна. Он сунул голову под подушку, солнца
от этого меньше не стало, да и спать-то больше не хотелось. За тем, первым
сном приходили и другие. Припомнить их не удавалось, но и первого Ранду
хватило, так что других и даром не нужно было.
Со вздохом Ранд отпихнул подушку и сел, с хрустом потянувшись. Тупая боль,
которая, как он полагал, исчезла после купания, вернулась. И голова болела по-
прежнему. Последнее не удивляло. Одного того сна с лишком бы хватило, чтобы у
любого была головная боль на неделю. Прочие сны уже изгладились из памяти, но
не этот.
На других кроватях никого не было. Солнечные лучи круто падали через окошко
в комнату - окно поднялось над горизонтом уже высоко. В такой час дома, на
ферме, Ранд бы давно приготовил себе перекусить и уже с головой окунулся в
дневные заботы. Сердито ворча, Ранд вылез из постели. Надо еще на этот город
посмотреть, а его разбудить не удосужились. Ладно хоть кто-то позаботился
налить воды в кувшин для умывания, и она еще теплая.
Ранд быстро умылся и оделся, помедлив немного с мечом Тэма в руках. Лан и
Том, разумеется, оставили в комнате свои переметные сумы и скатки одеял, но
меча Стража нигде не было заметно. Лан расхаживал по Эмондову Лугу с мечом
задолго до первых признаков беды. Ранду подумалось, что не худо последовать
примеру более опытного человека. Твердя себе, что это не из простого
тщеславия, не из-за частых мечтаний о том, чтобы пройтись по улицам
настоящего города с мечом на боку, он застегнул пояс и перебросил плащ через
плечо, будто мешок.
Прыгая через две ступеньки, Ранд торопливо спустился в кухню. Наверняка это
именно то местечко, где можно наскоро перекусить, а в свой единственный день
в Байрлоне нет смысла тратить время попусту - и так уже сколько потерял.
Jровь и пепел, могли, бы меня и разбудить.
На кухне мастер Фитч препирался с толстой женщиной, чьи руки были по локоть
в пшеничной муке, - явно повариха. Хотя, скорее, это она отчитывала его,
грозно размахивая пальцем у него под носом. Прислуживающие девушки, судомойки
и мальчишки-поварята носились по своим делам, старательно не обращая внимания
на происходящее рядом.
- ...мой Усатик - хороший кот, - колко говорила повариха, - и я не стану
слушать других слов, понятно вам? Жаловаться на то, что он делает свою работу
чересчур добросовестно, - вот как называется то, с чем вы явились ко мне,
если у меня спросить.
- А у меня жалобы, - ухитрился вставить мастер Фитч. - Жалобы, сударыня.
Половина гостей...
- Не хочу и слышать об этом! Просто не стану слушать. Если им вздумалось
жаловаться на моего котика, то пусть они и стряпают. Мой бедный старый котик,
который просто честно делает свою работу, и я, мы пойдем туда, где нас будут
ценить, раз уж не ценят тут. - Женщина развязала фартук и начала снимать его
через голову.
- Нет! - взвизгнул мастер Фитч и кинулся останавливать ее. Они закружились,
словно в танце: повариха, пытающаяся снять передник, и содержатель гостиницы,
старающийся надеть его обратно на нее.
- Нет, Сара, - пыхтел мастер Фитч. - Не нужно этого. Не нужно, я говорю!
Что я стану без тебя делать? Усатик - славный кот. Превосходный кот. Он самый
лучший кот в Байрлоне. Если кто-то еще станет жаловаться, то я скажу ему, что
он должен быть благодарен коту, раз тот делает свою работу. Да-да,
благодарен. Не надо уходить. Сара? Сара!
Повариха остановила их кружение и высвободила передник из рук хозяина
гостиницы.
- Тогда ладно. Хорошо. - Сжимая передник в руках, она все еще не завязывала
его. - Но если вы надеетесь, что у меня что-то будет готово к полудню, лучше
вам убраться отсюда и дать мне заняться делом. Гостиница, может, и ваша, но
уж кухня - моя. Если только вы сами не хотите заняться стряпней? - Она
сделала движение, словно вручая передник мастеру Фитчу.
Тот, широко разведя руки, попятился. Он открыл было рот, затем остановился
и в первый раз оглянулся вокруг. Кухонная прислуга усердно не замечала
повариху и хозяина, а Ранд принялся усиленно шарить по карманам, хотя, не
считая той монеты, что ему дала Морейн, в них почти ничего не было: несколько
медяков и разная мелочь. Карманный нож и точило. Две запасные тетивы и моток
бечевки, которая, как он считал, может пригодиться.
- Я уверен, Сара, - сказал мастер Фитч, тщательно подбирая слова, - что все
будет приготовлено с твоим обычным совершенством.
С этими словами он в последний раз обвел кухонную прислугу подозрительным
взглядом и удалился затем с таким достоинством, какое сумел напустить на
себя.
Сара подождала, пока тот не ушел, и быстро затянула завязки передника,
потом посмотрела на Ранда.
- Думаю, тебе хочется чего-нибудь поесть, а? Что ж, давай, заходи, - она
усмехнулась. - Да не кусаюсь я, не кусаюсь, неважно, что ты видел то, чего не
следовало. Циэль, дай-ка пареньку хлеба, сыра и молока. Это все, что сейчас
есть. Садись-ка, парень. Твои друзья все ушли, кроме одного, который, как я
понимаю, неважно себя чувствует, и, сдается мне, ты тоже не прочь пойти
прогуляться.
Одна из служанок, пока Ранд устраивался у стола на табурете, принесла
поднос. Юноша занялся едой, и повариха вновь принялась месить тесто для
хлеба, но разговора не оставила.
- Не бери в голову то, что ты сейчас тут видел. Мастер Фитч - вполне
достойный мужчина, хотя и лучший из вас - не самый сговорчивый. Этот народ
жалуется, словно делать ему больше нечего, вот он и раздражен, а из-за чего
весь сыр-бор? Им что, хочется вместо дохлой крысы найти пять живых? Хотя на
Усатика не похоже - оставлять за собой свою работенку неприбранной. Да еще и
больше дюжины? Усатик бы столько крыс в гостиницу ни за что бы не впустил, да
никогда! К тому же тут опрятно, все время убирают, чего этим-то тварям сюда
`" blao? Да еще все с переломанными хребтами. - Она покачала головой,
удивляясь всем этим странным делам.
Хлеб и сыр во рту у Ранда по вкусу мигом стали пеплом.
- У них хребты сломаны?
Повариха махнула рукой, обсыпанной мукой.
- Думай о более радостных вещах - так я смотрю на жизнь. Знаешь, тут
менестрель. Вот прямо в эту минуту, в общей зале. Но погоди, ты же вроде с
ним пришел? Ты из тех, кто приехал с госпожой Элис прошлым вечером, верно? По-
моему, да. У меня самой, наверное, вряд ли выпадет минутка на менестреля
поглядеть, особенно сейчас, когда в гостинице полно постояльцев, причем
большинство из них всякая шантрапа, спустившаяся с копей. - Она со всей силы
звучно шлепнула по тесту. - Совсем не того сорта людишки, раньше мы бы их и
на порог не пустили, терпим лишь в эти времена, когда они весь город
заполонили. Но, по-моему, они оказались получше некоторых. Да-а, а я ведь
менестреля не видела с самого начала зимы, и...
Ранд механически жевал, не чувствуя вкуса, не слушая монолога поварихи.
Мертвые крысы, с переломанными хребтами. Он торопливо доел завтрак, запинаясь
на каждом слове, поблагодарил за хлеб и сыр и поспешил вон. Ему обязательно
нужно с кем-нибудь поговорить.
Большая зала "Оленя и Льва", за исключением своего назначения, имела мало
общего с залой в "Винном Ручье". Она оказалась вдвое шире и раза в три
длиннее, а стены ее были расписаны красочными картинами: необыкновенные
здания, окруженные садами высоких деревьев и клумбами ярких цветов. Вместо
одного огромного камина на всю залу, здесь жарко горело по одному в каждой
стене, и все пространство заполняло множество столов, и почти каждый табурет
или скамья были заняты.
Все мужчины, сжимая в зубах трубки, а в руках - кружки, склонились вперед,
целиком увлеченные одним: на столе посередине залы стоял Том, многоцветный
плащ переброшен через спинку стула рядом с ним. Даже мастер Фитч замер с
большой серебряной кружкой с крышкой и тряпочкой для полировки в неподвижных
руках.
- ...гарцуя, серебристые копыта и гордые, выгнутые дугой шеи, - звучным
голосом говорил Том, и в то же время каким-то образом казалось, что он не
только скачет верхом на коне, но и что он - один из длинной кавалькады
всадников. - Они вскидывали головы, и развевались шелковистые гривы. Тысяча
бьющихся на ветру знамен заслоняли радугу на бескрайнем небе. От сотни
медноголосых труб дрожал воздух, а грохот барабанов разносился, словно гром.
Радостные крики волна за волной катились от тысяч зрителей, катились по
гребням крыш и между башен Иллиана, но ни грохота, ни тишины не слышали уши
тысячи всадников, чьи очи и сердца горели священным устремлением. Вперед и
вперед скакала Великая Охота за Рогом, мчалась на поиски Рога Валир, который
должен призвать героев минувших Эпох из могильных объятий на битву за Свет...
В те ночи у костра, когда отряд Морейн скакал на север, менестрель называл
такое исполнение Простой Декламацией. Предания, говорил он, рассказываются
одним из трех голосов: Возвышенный Слог, Простая Декламация и Обыкновенный
Стиль, причем последний подразумевал простой пересказ истории - так, будто ты
беседуешь со своим соседом о видах на урожай. Том рассказывал тогда предания
именно в Обыкновенном, но ни в коей мере не скрывая своего пренебрежительного
отношения к исполнению в подобной манере.
Ранд, не входя в залу, прикрыл дверь и привалился к стене. От Тома сейчас
совета не получить. Морейн... как бы она поступила, если бы ей стало
известно?
Ранд заметил, как проходящие мимо с удивлением поглядывают на него, и
понял, что размышляет если и не вслух, то вполголоса. Одернув куртку, юноша
выпрямился. Нужно с кем-нибудь поговорить. Повариха сказала, что кто-то
остался в гостинице. Едва сдерживаясь, чтобы не бежать, он зашагал по
коридору.
Стукнув в дверь комнаты, в которой ночевали его друзья, и просунув голову
вовнутрь, Ранд обнаружил там Перрина, который, до сих пор еще не одетый,
лежал в постели. Перрин повернул голову на звук открывшейся двери, увидел
Ранда, затем опять смежил веки. В углу Ранд заметил прислоненные к стене лук
( колчан Мэта.
- Слышал, ты неважно себя чувствуешь, - сказал Ранд, заходя в комнату. Он