Чтение 41–й страницы книги ~Обретение мудрости~

начинала все больше отбиваться от рук. После Йока, казалось, вернулась
прежняя ровная, рутинная жизнь, за исключением того, что они не зашли в Хул
и даже не проходили мимо Йока или Джуфа; так или иначе, туда они заходили
лишь раз в год, за весенним урожаем. Однако все было уже не так, как раньше.
Перемены носились в воздухе, хотя она отказывалась это признать. Теперь же
перемен было намного больше, чем им когда-либо хотелось.

Что-то происходило... люди начали собираться на главной палубе. Она
искоса наблюдала за ними, не показывая, что обращает на них внимание. Затем
она увидела появившуюся миниатюрную фигурку, с трудом поднимавшуюся по
ступеням у правого борта. Вот и он. Именно его и недоставало.

Он медленно приблизился, слегка задыхаясь, и улыбнулся ей. Не
поздоровавшись, он сел рядом с ней на скамейку, не дожидаясь приглашения.
Лишь пальцы его ног касались палубы.

Она свирепо взглянула на его сверкающую макушку.

- Тебе нечего здесь делать, когда я держу руль. - Он поймал ее в
ловушку, вынудив заговорить первой.

- Я ненадолго. Ты что-нибудь решила, госпожа?

- Я решила, что мне столь же не нравятся нищие на борту моего корабля,
как и воины.

Его глаза были удивительно ясными для его явно преклонного возраста.

- Я выше тебя рангом.

Лина была права - он был жрецом. Это было ясно по манере его речи.
Шестой? На какое-то мгновение у нее возникло желание потребовать у него
доказательств, затем она передумала. Судя по настроению команды, они готовы
были пасть перед ним ниц, если он действительно жрец-Шестой. Тогда
приказывать им будет он, а не она.

Она что-то проворчала, пытаясь заставить его сказать что-либо еще, но
он продолжал молчать, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой, и
болтал ногами, словно ребенок. Конечно, он ждал ее ответа. Какая наглость!
Затем ее внимание снова переключилось на главную палубу.

- Что там происходит? - Она надеялась, что ее догадка неверна,

- Еще один урок фехтования.

О, нет! Она потянулась к свистку.

- Это его идея.

- Не верю! Мужчина-Четвертый просит дать ему урок женщину-Вторую?

Старик, улыбнувшись, кивнул, не глядя на Броту. Вероятно, ему было
больно поворачивать шею на такой угол.

- Адепт Ннанджи - тщеславный молодой человек. Он говорит, что вы
фехтуете по-другому. Это так?

- Да. Но я никогда не встречала сухопутного жителя, который признал бы,
что у нас это получается лучше.

- Не уверен, что он зашел столь далеко. Но он всегда охотно учился.

Бойцы заняли исходную позицию; большая часть команды встала вокруг,
чтобы наблюдать за новым состязанием. Старик снова замолчал, позволяя ей
продолжать разговор.

- Я могла бы высадить вас всех на берег, - сказала Брота. Она видела по
пути множество небольших пристаней, к большинству из которых "Сапфир" с его
скромной осадкой мог бы пристать. Однако рядом не было никаких поселений,
где мог бы найтись лекарь, способный отличить рану от меча от укуса змеи.

- Однако ты не собираешься этого делать.

- Посмотрим.

- Я уверен, что ты этого не сделаешь, госпожа. Я не говорил, что ты не
можешь попытаться.

- Значит, ты пришел меня предупредить?

На этот раз он повернул голову, обнажив десны в улыбке, затем снова
вернулся к наблюдению за поединком. Доносился звон ударяющихся друг о друга
рапир, но толпа была странно молчалива.

- Ты жрец!

- Да.

- Что делает жрец среди воинов?

- Собираю чудеса.

- Например?

- Например - твой сын не прикончил Шонсу, когда тот упал на землю. На
палубу.

- Ты думаешь, он до сих пор посланник Богини, после той глупой выходки
в Аусе?

Маленький человечек устроился поудобнее на скамье.

- Не пытайся предугадать поступки богов, госпожа Брота. Если она
хотела, чтобы так поступил воин, Шонсу был единственным, кого она могла
выбрать. Верно?

- Но почему...

- Не знаю. Но я это выясню, если проживу достаточно долго... или нет,
если так будет угодно судьбе. Я научился терпению много лет назад.

Она взглянула на вымпел и поправила курс. Паруса наполнились сильнее, и
корабль радостно накренился.

- Расскажи мне тогда о другом чуде.

- Ты когда-нибудь видела рабыню, которую так любят? Или столь молодого
Четвертого? Каждый, кто помогал Шонсу, был вознагражден.

- А мой сын был наказан за то, что помешал?

Он кивнул.

- Даже если я позволю вам остаться, остальная семья может не
согласиться.

Он усмехнулся, не глядя на нее.

- Один! - послышался голос воина. Толпа зароптала.

- Он побеждает ее! - воскликнула Брота.

- Он очень быстро учится. Не стоит недооценивать адепта Ннанджи. Он не
настолько глуп, как могло бы показаться. Молодость! Он из этого вырастет.

- Шонсу потерял много крови, - сказала Брота. - Если это все, то он
будет на ногах через несколько дней - вероятно, еще до того, как мы
достигнем Ки Сана. Что потом? Он захочет отомстить Том'о за то, что тот его
ранил.

Старик снова усмехнулся.

- Только не Шонсу. Он пожмет ему руку и предложит несколько уроков.

- Тогда он не похож ни на одного воина в Мире!

- Совершенно верно. - Он не стал объяснять.

- Кроме того, я никогда не слышала, чтобы сухопутный давал моряку уроки
фехтования. Некоторые даже считают это незаконным.

- Это действительно так?

- Есть какие-то сутры на этот счет, - пробормотала она. Водяных крыс не
слишком заботили сутры. - А что, если он умрет? Я видела многие раны,
старик. Брат моего мужа погиб от пореза на руке. Мой племянник...

- Пореза от меча?

Было ли это угрозой? Каким образом этот проныра узнал об этом? Но он
продолжал пристально следить за поединком, словно ничего не говорил.

- Два! - крикнул Ннанджи.

- Шонсу не собирается умирать. Ему может быть очень плохо... - Старик
замолчал, словно обдумывая внезапно возникшую мысль. - Да, ему может быть
очень плохо. Но он не умрет. И у тебя не будет никаких проблем с нами. Твоя
дочь вполне может договориться с адептом Ннанджи. Его брат...

- Его брат - маленький бесенок! Сегодня утром Олигарро учил его вязать
узлы. Зачем сухопутному уметь вязать узлы?

Он громко рассмеялся, брызжа слюной.

- Об этом попросил его Ннанджи. Но ты можешь сама догадаться. А рабыня
никогда не покинет своего хозяина, так что с ней проблем тоже не будет.

- Есть еще и другая. Я не люблю корабельных шлюх. Этот Катанджи намекал
кое на что ребятам. Верно?

- Я этого не замечал. - Он удивленно посмотрел на нее. - Впрочем, я не
думаю, что от Телки есть какой-то прок. Если хочешь, можешь избавиться от
Телки, госпожа.

- Как?

Он подмигнул, и они оба внезапно рассмеялись.

- А сердце юной Таны полностью принадлежит лорду Шонсу, - сказал жрец.
- Разве юность не прекрасна? Ты помнишь, как это было, госпожа? Огонь любви?
Боль разлуки? Как один человек становится солнцем, а все остальные в Мире -
лишь звездами? - Он вздохнул.

Как могла она забыть? Томи, молодой и стройный, красивый, статный,
словно алмазная нить. Что могли сухопутные знать о бурных ухаживаниях
речного народа, о нескольких часах, проведенных вместе, когда два корабля
встречались в порту - зная, что могут никогда больше не увидеть друг друга?
А теперь от Томи не осталось ничего, кроме сына, которому хватает смелости
дерзить воину-Седьмому, и своенравной, строптивой дочери...

Снова послышался торжествующий крик Ннанджи. Тана еще не выиграла ни
одного очка. Теперь ей это уже и не удастся, поскольку рыжеволосый юноша
успел освоить присущую водяным крысам работу ногами.

- Тана всегда настаивала на том, что выйдет замуж за Седьмого, -
согласилась Брота. - Том'о говорит, за говночиста-Седьмого... - Она
позволила конфронтации перейти в беседу, почти в заговор, словно они вдвоем
о чем-то сговаривались. Этот сморщенный старец был столь же остр на язык,
как и любой торговец.

- Однако - не за этого Седьмого, - сказал он. - Сколько бы она ни
пыталась.

- Рассчитываешь, что вы пробудете на борту какое-то время, верно?

Он кивнул и с трудом поднялся.

- Думаю, нам предстоит довольно долгое путешествие.

- Куда? В Ки Сане есть воины.

- Но Шонсу не сможет их завербовать, из-за раны, которую нанес ему твой
сын. Так что договор продолжает оставаться в силе. - Он лучезарно улыбнулся.
Даже когда он стоял, его глаза были на одном уровне с ее глазами.

Она яростно взглянула на него.

- Я могу вернуть тот драгоценный камень.