Джией перед тем, как покинуть палубу "Сапфира". Колдун, поднявшийся на борт
в Уоле, знал имя Броты. Портовые службы везде следили за порядком, кроме
Ова; в Ове даже окна лавок, выходящие на причал, были закрыты.
что-то на тарелках - зелье, решил он. Размолотая чечевица?
шевелили губами. Ннанджи - точно, он всегда так делал. Уолли оглянулся на
Тану, ее глаза бегали туда и сюда по галерее лиц. Когда она взглянула на
него, он сказал одними губами:
Уолли в тишине, - он мой названый брат.
спектакле, когда герои должны вступить в бой. Губы снова беззвучно
задвигались.
много поработали над смягчением нрава Ннанджи. От них он научился милосердию
и терпимости, он даже мог простить теперь гражданским убийство воинов - в
исключительном случае. Тана откровенно мошенничала. Ярость и стыд Ннанджи
могли перейти все границы.
вежливо пожелали ей удачи в следующий раз и поздравили ее с проявленным
мастерством в фехтовании.
благодаря тщеславию Таны. Уолли снова перевел взгляд на Тиваникси.
принесшего рапиры.
трудно Седьмому найти хорошую практику.
разглядывает его с явным подозрением. Возможно, мысли о том, что перед ним
зомби колдунов, оставили кастеляна, но теперь он хотел проверить туманную
репутацию пришельца. Ннанджи уже доказал, что он гениальный воин, - был ли
таким же его товарищ, или он самозванец?
воину.
рядом Шестому. Уолли вслед за ним передал свой меч Ннанджи. Потом снова
проскользнул мимо скамей на фехтовальную площадку.
стараться проверять друг друга в рапирных поединках под видом тренировок.
Собственно бой состоится, конечно, на настоящих клинках, но будет уже пустой
формальностью. Потом менестрели распишут его для широкой публики и грядущих
поколений как кровавую драму. Воины, конечно, восхищаются мужеством, но не
безмозглы же они совершенно.
видимо, обладали какого-то сорта телепатией, так как они тоже притихли.
несколько мгновений выждали. Кастелян обладал грацией балетного танцора и
легкостью снежинки. Он действительно был очень хорош и очень быстр. И он
собирался впервые по-настоящему проверить Уолли с тех пор, как Бог сделал
его воином. Они сошлись в поединке, совсем не похожем на смертельный,
сражаясь в закрытом пространстве, как морские крысы. У Тиваникси, конечно,
была постоянная возможность практиковаться с другими Седьмыми, тогда как
Шонсу не имел практики с тех пор, как Уолли вселился в него.
смотрела. Удар - выпад - паррэ - защита - отступление, звенели рапиры.
но если и был где-то воин, равный Шонсу, то это был не он.
бой. Лязг.., лязг... Чей-то громкий голос, какое-то замешательство в толпе
отвлекли внимание Уолли от этого серебряного смерча, - и кастелян уколол.
рассердился и повел поединок жестче, оттеснив Тиваникси к изгороди, где
ногам не хватало места для разворота.
захлопала в знак одобрения блестящему поединку и тут же принялась обсуждать
его - вне сомнения этот Шонсу, хотя и потерял армию, все еще был хорош в
делах с металлом.
повернулся к своим, ожидая увидеть улыбки. Вместо них его встретили
тревожные лица и взгляды, бросаемые за его спину. Он оглянулся. Двое Седьмых
стояли за дальней изгородью.
честный поединок. Он не собирался устраивать сеанс массовой игры с этими
двумя. Они находились здесь по праву, тогда как Уолли чувствовал себя кем-то
вроде шпиона на чужой территории. Признаки ярости подкатили к горлу, и в
глазах замелькали красные пятна. Громадным усилием подавил он это
сумасшествие берсерка, стиснув кулаки, чтобы удержать руки от знака вызова.
выше Шонсу, и это было нечестно; Уолли не встречал никого выше себя в этом
Мире. Еще он был моложе. Снова нечестно - Шонсу был очень молодым Седьмым, и
Уолли гордился этим.
узкую трубку вокруг сильных бедер, жестких, как бейсбольная бита. У него
были челюсти слишком большие для его головы и рот слишком большой для этих
челюстей. Прямая линия темных бровей завершала жесткое выражение лица. Он
стоял, расслабив одну ногу и скрестив руки игрока в гольф на мощной груди,
голова слегка поворачивалась, в то время как глаза разглядывали Уолли с
нескрываемой насмешкой.
сделать, удерживаясь от крика. Думаешь, сможешь взять меня? Ладно же, мистер
Боарийи, если тебя так зовут, вот что я тебе скажу: "Ты возглавишь этот сбор
только через мой труп!"
его ярость проступает на лице и видна окружающим. Потом немая картина
разрушилась приветствиями вновь пришедших. Он должен был обнажить меч и
салютовать как равному... Зоарийи, воину Седьмому.
седыми волосами. Как бы ни было велико его мастерство и высока его скорость,
они уже оставили его. Вот почему инстинкты Шонсу не отметили угрозы с его
стороны. Облачен он был в простую одежду свободного, украшали его только
шрамы. Брови его срослись в такую же линию, как и у его приятеля, да и звали
их похоже - отец и сын?
посчитать оскорблением, и Зоарийи нахмурился.
приветствие, не меняя своей неуклюжей стойки. Насмешливое выражение лица его
не изменилось. Он действительно оказался Боарийи, популярным фаворитом. С
такими-то руками - понятно, почему.
возросло. Одна из его меток на лбу еще даже не зажила.
Тридцать - это нормально. На самом деле система предотвращала слишком
быстрое продвижение молодежи. Требовалось время на то, чтобы овладеть
тысячью ста сорока четырьмя сутрами, пройти путь Шестого, найти Седьмого в
наставники, а потом еще двоих чрезвычайно редко встречающихся Седьмых сразу,
чтобы проэкзаменоваться. Весь этот путь можно было пройти к тридцати годам,
не раньше. Как Шонсу удалось сделать это быстрее - непонятно. Ннанджи будет
легче - у него наставник, действительно о нем заботящийся и умеющий хорошо
учить.
оказаться куда более проницательным, чем его спутник. Потом он повернулся и,
пройдя между скамей, остановился перед Ннанджи.
седьмой меч кастеляну.
Прозоров Александр
Браун Дэн
Володихин Дмитрий
Плотников Александр
Прозоров Александр
Лондон Джек