Чтение 22–й страницы книги ~Конец детства~

оказаться смешным, страшней, чем любые помехи и кары Сверхправителей.
Нет, если его затея дурацкая, про нее никто никогда не узнает.

Для поездки в Лондон у него вполне уважительная причина, об этом
договорено с месяц назад. Правда, для делегата он еще слишком молод и
неопытен, но он - один из трех студентов, которым удалось пристроиться к
делегации на съезд Международного астрономического общества. Могли
поехать трое - не упускать же такой случай, да и в Лондоне он не был с
детства. Ян знал, на этом съезде очень немногие из десятков докладов
будут ему сколько-нибудь интересны, даже если он и сумеет их понять. Как
всякий делегат любого ученого конгресса, он станет слушать только то,
что может ему пригодиться, а остальное время потолкует с собратьями по
увлечению или просто побродит по городу.

За последние пятьдесят лет Лондон изменился до неузнаваемости.
Теперь в нем не наберется и двух миллионов жителей - и в сто раз больше
машин. Он перестал быть важным портом - теперь каждая страна производит
почти все необходимое, и самая система международной торговли стала
иная. В некоторых странах еще делают какие-то вещи лучше, чем в других,
но переправляют их по воздуху. Торговые пути, которые некогда вели от
одной громадной гавани к другой, а позже от аэропорта к аэропорту, под
конец превратились в хитроумную тонкую сеть, она охватила весь мир, но
нет в ней каких-то особо важных узлов.

Однако переменилось не все. Лондон по-прежнему административный
центр, средоточие искусства и науки. В этих областях с ним не может
соперничать ни одна столица континента - даже Париж, как он ни силится
доказать обратное. Лондонский житель, попади он сюда из прошлого века, и
сейчас бы не заблудился, по крайней мере в центре. Через Темзу
перекинуты несколько новых мостов - но на прежних местах. Не видно
громадных прокопченных вокзалов железной дороги, - их выдворили за
город. Но здание парламента такое же, как было; Нельсон все так же
свысока взирает единственным глазом на Уайтхолл; и купол собора св.
Павла все еще высится на Ладгейтском холме, хотя с ним теперь могут
потягаться и здания повыше.

И как прежде, маршируют гвардейцы перед Букингемским дворцом.

Все это подождет, думал Ян. Была пора каникул, и он с двумя своими
товарищами студентами остановился в одном из университетских общежитии.
Район Блумсбсри за последнее столетие тоже не переменился: здесь и
теперь полно гостиниц и меблированных комнат, хотя они уже не стоят
впритык друг к другу и не тянутся, как прежде, нескончаемыми
однообразными вереницами покрытых копотью кирпичных стен.

Только на второй день съезда Яну выпал желанный случай. Основные
доклады читались в огромном зале заседаний Научного центра, неподалеку
от Концертного зала, который больше всего помог Лондону стать
музыкальной столицей мира. Ян хотел послушать первый из сегодняшних
докладов - говорили, что докладчик камня на камне не оставит от
общепринятой теории образования планет.

Быть может, он в этом и преуспел, но когда Ян после доклада ушел,
познаний у него не прибавилось. Он поспешил в справочную узнать, как
найти нужные ему комнаты.

Какой-то остроумец администратор отвел Британскому астрономическому
обществу верхний этаж громадного здания - члены ученого совета вполне
это оценили: сверху перед ними открывался великолепный вид на Темзу и на
всю северную часть города. Ян сжимал в руке членский билет
Астрономического общества, точно пропуск, на случай, если его остановят,
но хоть не встретил ни души, без труда нашел библиотеку.

Почти час он потратил, пока отыскал то, что требовалось, и
разобрался, как пользоваться толстенными звездными каталогами с
миллионами данных. Под конец его бросило в дрожь - хорошо, что
поблизости никого нет, некому заметить его волнение.

Он поставил каталог на место, к остальным, и долго сидел не
шевелясь, невидящим взглядом смотрел на сплошную стену книг. Потом
медленно пошел прочь, по безлюдным коридорам, мимо кабинета секретаря
(теперь там были люди, деловито развязывали пачки книг) и дальше, вниз
по лестнице. Лифтом спускаться не стал, хотелось избежать встреч и
тесноты. Прежде он собирался послушать еще один доклад, но теперь это
уже не важно.

Он подошел к парапету набережной и машинально следил, как неспешно
течет к морю Темза, а в мыслях по-прежнему неразбериха. Непросто
примириться с таким вот внезапным открытием, если ты воспитан на
общепризнанных научных истинах. Никогда не узнать наверняка, правда ли
то, что открылось, но уж слишком это убедительно. Ян медленно шел по
набережной и перебирал по порядку все, что ему известно.

Факт первый: никто из гостей Руперта не мог знать, что он, Ян,
задаст такой вопрос. Он и сам этого не знал, слова сорвались с языка,
оттого что уж очень необычны были обстоятельства. А значит, никто не мог
подготовить ответ, не мог заранее об этом думать.

Факт второй: НГС 549672 - это уж наверно ничего не говорит
непосвященным и смысл имеет только для астронома. Хотя Полный всеобщий
систематический атлас был составлен столетие назад, о нем знают лишь
несколько тысяч специалистов. И если наобум назвать какой-то номер,
никто не сумеет сказать точно, где находится эта звезда.

Однако - и этот третий факт стал ему ясен только сейчас -
маленькая, незаметная звезда, обозначенная как НГС 549672, находится как
раз там, где надо. В самом сердце созвездия Карина, в конце светящегося
следа, который возник перед Яном всего несколько вечеров назад и ушел от
Солнечной системы в бездну космоса.

Простое совпадение невозможно. Конечно же, НГС 549672 и есть родная
планета Сверхправителей. Но если так, рушатся все милые сердцу Яна
понятия о научных методах исследования. Ну и пускай рушатся. Надо
примириться с фактом: так или иначе, нелепый Рупертов опыт оказался
ключом к неведомому доныне источнику знания.

Рашаверак? Пожалуй, вот оно, самое правдоподобное объяснение.
Сверхправитель не сидел со всеми за столом, но это неважно. Да и не
любопытна Яну механика сверхфизических явлений, важно одно - как
воспользоваться их плодами.

Насчет звезды НГС 549672 известно очень мало, она ничем не
выделяется среди миллионов других. Но в каталоге указаны ее размеры,
координаты и тип спектра. Надо будет еще кое до чего доискаться,
произвести кое-какие несложные расчеты - и тогда он хотя бы примерно
узнает, насколько далека планета Сверхправителей от Земли.

Ян повернулся и пошел прочь от Темзы, назад, к сверкающему белому
зданию Научного центра, по-немногу лицо его осветилось улыбкой. Знание -
сила, а он, единственный человек на Земле, знает, откуда явились
Сверхправители. Сейчас не угадаешь, как воспользоваться этим знанием.
Оно будет надежно храниться в памяти и ждать своего часа.

¶10§

Человечество все еще нежилось, согретое летним безоблачным полднем
мира и процветания. Неужели когда-нибудь снова придет зима? Немыслимо.
Вот когда подлинно наступил век разума, который слишком рано, два с
половиной столетия назад, приветствовали вожди Французской революции. На
сей раз так оно и есть.

Конечно, и процветание не обходится без изъянов, но с ними охотно
примирились. Только глубокие старики понимают, что телегазеты, которые
каждый принимает у себя дома, в сущности, изрядно скучны. Не стало
потрясений, о каких когда-то возвещали кричащие заголовки. Нет больше
таинственных убийств, что ставят в тупик полицию и вызывают в миллионах
сердец бурю благородного негодования, под которым зачастую прячется
зависть. Если уж и случится убийство, тайны не будет: довольно повернуть
некий диск - и перед глазами заново разыграется все преступление с
начала до конца. Поначалу существование столь прозорливых инструментов
изрядно перепугало законопослушных граждан. Сверхправители успели
изучить очень многие, но не все завихрения человеческой психологии, и
этого испуга они не предвидели. Пришлось разъяснить людям, что никто из
них не сможет подглядывать и подслушивать секреты соседа, а над
считанными аппаратами, переданными в человеческие руки, установлен
строгий контроль. К примеру, телепередатчик Руперта Бойса работает
только в пределах заповедника, и действие его касается только Руперта и
Майи.

Серьезные преступления изредка бывают, но газеты мало ими
занимаются. В конце концов, воспитанному человеку вовсе не хочется
читать про чужие грехи.

Люди работают теперь в среднем всего часов двадцать в неделю, но уж
в полную силу. Труда однообразного, чисто механического больше почти не
существует. Слишком ценен человеческий разум, нелепо тратить его на то,
что могут выполнить две-три тысячи транзисторов, несколько фотоэлементов
да печатные схемы общим объемом в кубический метр. Иные заводы неделями
работают самостоятельно, и ни одна живая душа туда не заглядывает. Дело
людей - обнаружить неисправность, принять решение и составить план новых
предприятий. Все остальное выполняют роботы.

Появись столько досуга в прошлом веке, перед человечеством встали
бы головоломные задачи. Теперь почти все их решило образование, ведь
богатому и разностороннему уму не грозит скука. Нынешний уровень
культуры когда-то показался бы невероятным. Не то чтобы человек как
таковой стал разумнее, но впервые каждый может развить все способности,
какие дала ему природа.

Почти у каждого есть не один дом, а два, в разных концах света.
Обжиты прежде недоступные приполярные области, и немало народу каждые
полгода кочует из Арктики в Антарктиду и обратно, всему предпочитая
долгий день полярного лета. Другие переселились в пустыни, в горы и даже