определенный раздражитель. Тот перенес его в иную вселенную, где он увидел
удивительные вещи. Одни из них он теперь понимал, понять другие было не
суждено. Со стремительным ускорением он мчался бесконечными световыми
коридорами, пока не превысил скорость света. Он знал, что это невозможно, но
знал теперь, и как достичь этого. Справедливо заметил Эйнштейн: "Господь
хитроумен, но не коварен". Он миновал космический сортировочный пункт -
Центральный Галактический Вокзал - и оказался рядом с умирающим светилом,
"красным гигантом", защищенный неизвестными силами от его ярости. Он стал
свидетелем парадокса: увидел солнечный восход над солнцем, когда спутник
гиганта, "белый карлик", поднялся в небо - ослепительный пигмей, волочащий
за собой огненную приливную волну. Он не испытывал страха, лишь удивление,
даже когда "горошина" повлекла его вниз, в пламенный океан...
гостиничном номере, в котором не было ничего необычного. Большинство вещей,
впрочем, оказалось подделками: книги, журналы, видеофон, а консервные банки,
несмотря на разные этикетки, содержали в себе одинаковую пищу, похожую по
виду на хлеб, но на вкус совершенно неописуемую.
попал в клетку, тщательно воссозданную по телепередачам. Он ждал появления
своих новых хозяев и гадал, на что они будут похожи. Как глупо было ожидать
этого! Теперь он знал, что с таким же успехом можно разглядывать ветер или
размышлять об истинной форме пламени. Потом его душу и тело охватила
безмерная усталость, и Дэвид Боумен заснул в последний раз в своей жизни.
Это был странный сон, ибо он не отключился полностью от реальности.
Он ощущал это лишь смутно - полный контакт убил бы его столь же быстро и
верно, как и пламя звезды, бушующее за стенами его убежища. Под бесстрастным
испытующим взглядом он не чувствовал ни надежды, ни страха. Иногда во время
этого долгого сна ему казалось, что он проснулся. Проходили годы: однажды он
увидел в зеркале морщинистое лицо и едва узнал себя. Его тело стремительно
старилось, стрелки биологических часов в безумном темпе бежали к последней
отметке, которой им не суждено было достигнуть. Ибо в этот самый момент
Время остановилось - и потекло вспять.
переживал свое прошлое, лишаясь знаний и опыта по мере быстрого продвижения
к детству. Но ничто не терялось: все его прежние состояния, каждое мгновение
жизни передавалось в более надежное хранилище. И в тот самый миг, когда один
Дэвид Боумен перестал существовать, его место занял другой - бессмертный,
освобожденный от уз материи. Он был зародышем сверхсущества, не готового
пока родиться. Сотни лет он провел без судьбы - помнил прошлое, но не знал
настоящего. Он как бы плыл по течению, превращаясь из куколки в бабочку... И
вдруг оболочка лопнула, и в его крохотный мирок вернулось Время.
Луне, встречался с ним в системе Юпитера, и еще откуда-то знал, что предки
видели его же очень и очень давно. Черная плита по-прежнему хранила
непостижимые тайны, однако перестала быть полной загадкой - некоторые
свойства ее стали теперь понятны. Это было не одно тело, но множество тел. И
что бы ни говорили приборы, его геометрические размеры всегда были одни и те
же - те, что необходимо.
квадратичного ряда - 1:4:9! И как наивно было считать, что
последовательность кончается здесь, в жалких трех измерениях! В тот самый
миг, когда он задумался об этой геометрической простоте, пустой
прямоугольник заполнился звездами. Гостиничный номер, если он когда-нибудь
действительно существовал, исчез: перед ним сверкала спираль Галактики.
прозрачным пластиком. Но нет - это была реальность, которую он ощущал
целиком чувствами более острыми, чем зрение. Он мог, если бы захотел,
сосредоточить внимание на любой из ста миллиардов звезд. Он был здесь - плыл
в великом потоке солнц, на полпути между скученными огнями центра Галактики
и одинокими, разбросанными сторожевыми звездами окраины. А его родина была
там - на той стороне необъятной небесной пропасти, изогнутой полосы
свободного от звезд мрака. Однажды он уже пересек это пространство, не по
своей воле; теперь, подготовленный гораздо лучше, но все еще не сознающий,
какие силы им движут, он должен был преодолеть его снова... Галактика
ринулась на него из воображаемой рамы, в которую ее заключил его разум; мимо
него самого, казалось на бесконечной скорости, проносились звезды и
туманности. Перед ним внезапно вспыхивали солнца - и тут же охлопывались
позади, когда он проскальзывал прямо сквозь них. Звезд стало меньше. Млечный
Путь превратился в бледную тень того великолепия, которое он знал - и
которое когда-нибудь вновь увидит. Он вернулся в космос людей, в то самое
место, откуда - несколько секунд или столетий назад - начался его путь.
существовании, сознавал мириады объектов внешнего мира. Он мог
сосредоточиться на любом из них, углубляясь почти бесконечно, пока не
наталкивался на фундаментальную, гранулярную структуру пространства-времени,
глубже которой был только хаос. Он мог перемещаться - но не знал, как это
ему удается. Но знал ли он это раньше, когда обладал телом? Путь команд от
мозга к конечностям был тайной, над которой он никогда не задумывался.
Ничтожное усилие воли, и спектр близкой звезды приобрел голубое смещение -
именно такое, какое ему хотелось. Он двигался к ней со скоростью, не так уж
далекой от световой; и хотя при желании мог перемещаться еще быстрее, он
пока не спешил. Предстояло освоить много информации, многое обдумать - и еще
больше приобрести. Это, как он теперь понимал, и было его нынешней целью; но
он знал, что это лишь часть плана, гораздо более всеобъемлющего, который
станет ему известен в надлежащее время.
существах, дрейфующих рядом с ними на своих примитивных космолетах. Они были
частью его памяти, но сейчас чувства гораздо более сильные звали его домой,
в мир, который он уже и не думал увидеть. Он слышал мириады его голосов -
они становились все громче. Планета приближалась, превращаясь из затерянной
в блеске Солнца точки в сверяющееся круглое облачко и, наконец, в прекрасный
бело-голубой диск. Внизу, на перенаселенной планете, знали о его
приближении. На экранах радаров вспыхивали сигналы тревоги, огромные
телескопы обшаривали небо. Прошлая история человечества близилась к
завершению. Он почувствовал, как в тысяче километров под ним проснулась и
заворочалась на орбите смерть. Но сконцентрированная энергия не представляла
опасности - наоборот, можно было ее использовать. Он проник в мешанину
механизмов - примитивных, устроенных по-детски наивно. Обращать на них
внимание не следовало. Оставалось одно препятствие - простое реле,
замыкавшее два контакта. Пока они были разъединены, взрыва произойти не
могло.
отчаяние и неудачу. Выключатель, масса которого составляла всего несколько
граммов, не поддался. Он мог пока управлять лишь энергией, мир материи был
ему неподвластен. Но выход был. Ему предстояло еще многому научиться.
провода едва не расплавились прежде, чем сработал спусковой механизм.
Медленно тянулись микросекунды. Забавно было следить, как в смертоносных
зарядах накапливается энергия - словно тонкую спичку поднесли к пороховой
бочке...
заря, порожденная неслышимым взрывом многих мегатонн. Подобно
возрождающемуся в пламени фениксу, он впитал в себя необходимую энергию.
Атмосфера, служившая планете щитом от стольких опасностей, приняла основной
удар излучения. Однако те люди и животные, которым не повезло, навсегда
потеряли зрение.
длинных волнах; лишь УКВ-излучение проникало сквозь охватившее планету
невидимое, медленно распадающееся зеркало, однако диапазон передач был так
узок, что он их не слышал. Несколько мощных радаров по-прежнему следили за
ним, но его это не беспокоило. Их легко было нейтрализовать, однако даже
этого он не стал делать. И если на пути появятся новые бомбы, их он тоже
проигнорирует. Энергия пока есть. По широкой спирали он начал спуск в мир
своего детства.
Глава 31
Диснейвилл
и прах, - что Уолт Дисней сделал больше для счастья людей, чем все
религиозные проповедники за всю историю человечества. А спустя полвека после
смерти Диснея его фантазии ожили во Флориде. Открытый в восьмидесятые годы
"Экспериментальный прототип общества будущего" являл собой выставку
передовой технологии и грядущего быта. Однако его основатели понимали, что
ЭПОБ только тогда выполнит свою задачу, когда хотя бы частично станет
настоящим городом. Создание города завершилось к концу века: его население
достигло двадцати тысяч, и он получил имя Диснейвилл.
количество формальностей. Неудивительно, что средний возраст тут был самым
высоким в США, а медицинское обслуживание - самым передовым. Создатели этой
комнаты постарались, чтобы она не выглядела больничной палатой, и лишь
некоторые приспособления выдавали ее назначение. Кровать располагалась в
полуметре от пола, на случай падения; однако для удобства сестры ее можно
было поднимать и опускать. Ванна была врезана в пол и снабжена поручнями и
сиденьем, чтобы даже детям и старикам было легко ею пользоваться. На полу
лежал толстый ковер, но поскользнуться на нем было невозможно. Не было в
комнате и острых углов, а телекамера была спрятана настолько искусно, что
никто бы не заподозрил ее присутствие.
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Нортон Андрэ
Флинт Эрик