Чтение 31–й страницы книги ~Посланник~

молитве.

Шелест - самый известный генерал у повстанцев. Ее упрямый гений
удерживал восточный фронт несмотря на самые отчаянные усилия Десяти. Она
же и самая опасная из всего Круга Восемнадцати. Также она прославилась и
доскональностью, с которой разрабатывала планы всех своих кампаний. В
войне, которая очень часто напоминает вооруженный хаос как с одной, так
и с другой стороны, ее силам удавалось выстоять благодаря четкой
организации, дисциплине и ясности поставленных задач.

Капитан задумался.

- Кажется, она командует армией повстанцев под Ржавчиной. Правильно?

Борьба за Ржавчину длилась уже три года. Слух - это сотни квадратных
миль бесплодной земли. Прошлой зимой обе стороны дошли чуть ли не до
того, что начали поедать трупы, чтобы выжить.

Я кивнул. Вопрос был риторическим. Просто Капитан думал вслух.

- И Ржавчина многие годы была землей .смертников. Шелест не сдаст
позиции. Леди тоже не отступит. Но ведь если Шелест появляется здесь,
значит, Круг решил оставить Ржавчину.

- Значит, они перенесли свои стратегические планы с востока на север,
- добавил я.

Север остается слабым местом Леди. Запад весь подчинен. А южное море
принадлежит союзникам Леди. На север не обращали внимания с тех пор, как
границы Империи достигли великих лесов, лежащих за Форсбергом. И именно
на севере повстанцы достигли наиболее впечатляющих успехов. Заговорил
Лейтенант.

- Позиция их сейчас такова, что они взяли Форсберг, заняли Плато,
покорили Розы и осадили Рожь. Войска повстанцев направляются, чтобы
взять Вист и Бабенку. Их, конечно, остановят, вот Круг и хочет знать,
когда. С другой стороны, они подбираются к Лордам, и если этот город
падет, они уже почти на границе Ветреной Страны. Стоит пересечь Ветреную
Страну, взобраться по Лестнице Слезы, и они уже в сотне миль увидят
Амулет. Я продолжал просмотр и сортировку бумаг. - Элмо, может, ты
поищешь еще чего-нибудь? Что-то она могла и припрятать. Капитан дал
добро.

- Проследи, чтобы этим занялись, - сказал он Лейтенанту. - Сазан, ты
и Леденец пошевелите людей, чтобы были готовы к отходу. Спичка, удвой
количество пикетов. - Сэр? - спросил Леденец.

- Ты же не хочешь оказаться здесь, когда Шелест вернется, а? Гоблин,
подожди! Дай знать Ловцу Душ. Прямо сейчас. Это важно.

Гоблин скорчил отвратительную физиономию, потом отошел в угол и стал
что-то бормотать себе под нос. Это было просто небольшое заклинание, для
начала.

- Костоправ, вы с Вороном складывайте документы. когда закончите.
Возьмем их с собой.

- Может, самое важное я возьму себе, для Ловца Душ? - спросил я. Если
они нам понадобятся, лучше иметь их сразу под рукой. Я имею в виду, что
нам надо поторопиться кое-что сделать, пока Шелест не вмешалась в это
дело.

- Правильно, - прервал он меня, - я пошлю фургон. И не распускай
язык.

Капитан открыл дверь, я увидел его серый контур в освещенном проеме,
затем дверь за ним закрылась.

Очередная расправа сопровождалась воплями и криками, которые
доносились снаружи. Я поднялся, выпрямляя свои больные ноги, и подошел к
двери. Всех повстанцев сгоняли на плац. Пленные почувствовали внезапное
желание Гвардии как можно скорее исчезнуть отсюда и поняли, что им,
наверное, придется умереть не дождавшись подмоги, которая должна прибыть
буквально в считанные часы.

Я покачал головой и вернулся к своему чтению. Ворон посмотрел на меня
с выражением, которое означало, что он разделяет мою боль. .А может, он
посочувствовал только мне, видя мое разбитое состояние. По Ворону это
особенно трудно понять.

В дверь толкнулся Одноглазый. Он подошел и вывалил на пол целую груду
бумажных свертков, завернутых в промасленную кожу. Они слиплись от
влаги.

- Ты был прав. Мы откопали это за ее спальней.

Гоблин издал длинный, пронзительный крик, от которого веяло таким же
холодом, как от крика совы в ночном лесу. Одноглазый подхватил этот
крик.

В такие моменты я сомневаюсь в искренности их показной вражды.

- Он в Башне, - простонал Гоблин. - Вместе с Леди. Я вижу ее его
глазами.. его глаза... его глаза... Темнота! О боже, темнота! Нет! О
боже, нет! Нет! - его слова слились в один визг ужаса, потом он затих. -
Глаз.

Вижу глаз. Он смотрит прямо в меня.

Мы с Вороном обменялись хмурым взглядом и пожали плечами. Мы понятия
не имели, о чем он говорит.

Гоблин заговорил опять, но таким тоном, как будто он опять стал
ребенком.

- Скажите ему, чтобы он не смотрел на меня. Скажите. Я хороший. Пусть
он уйдет.

Одноглазый уже стоял на коленях, склонившись над Гоблином.

- Все в порядке, все в порядке. Это только сон, все будет хорошо.

Мы с Вороном опять переглянулись. Он обернулся и начал жестами
объясняться с Душечкой.

- Посылаю ее за Капитаном. Душечка неохотно вышла. Ворон взял из кучи
следующий лист и стал читать. Холоден, как лед, этот Ворон.

Гоблин время от времени вскрикивал, но вдруг совсем затих. Я дернулся
к нему, но Одноглазый поднял руку, показывая, что во мне нужды нет.
Гоблин закончил передачу сообщения.

Постепенно Гоблин расслабился. Выражение ужаса ушло с его лица. Оно
порозовело. Я опустился перед ним на колени, нащупал сонную артерию.
Сердце его билось, но медленно.

- Я удивляюсь, как он сейчас не помер, - сказал я. - Было уже
когда-нибудь так плохо?

- Нет, - Одноглазый отпустил руку Гоблина, она упала на пол. - Лучше
в следующий раз не заставлять его заниматься этим.

- А что, это прогрессирует? Мое ремесло кое-где пересекается с
колдовством, но редко. Я не знаю.

- Нет, но за ним надо немного присмотреть. Похоже, он поймал Ловца
Душ в Башне. Я думаю, тут любой бы закачался.

- И еще в присутствии Леди,. - я глубоко вздохнул. Мне было не скрыть
своего волнения. Гоблин видел Башню изнутри! И он, возможно, видел Леди!

Только Десять, Которые Были Повержены, выходили из Башни живыми. Люди
могли только догадываться и фантазировать, что же там внутри, а у меня
был живой очевидец!

- Оставь его сейчас, Костоправ. Он расскажет, когда будет в
состоянии, сказал Одноглазый твердо.

Они смеются над моими маленькими фантазиями, говорят мне, что я
влюбился в призрак. Возможно, они и правы. Иногда мой интерес пугает
меня самого. Он становится навязчивой идеей.

Я забыл о своих обязанностях по отношению к Гоблину. В какой-то
момент он перестал быть для меня человеком, собратом, старым другом. Он
стал источником информации. Устыдившись, я отступил к своим бумагам.

Появился озадаченный Капитан, которого решительно тащила Душечка.

- А, понятно. Он связался с ним, - Капитан изучающее посмотрел на
Гоблина. - Еще ничего не сказал? Одноглазый, растормоши-ка его.

Одноглазый начал было возражать, но потом осторожно потряс Гоблина за
плечо. Тот стал медленно приходить в себя. Его сонное состояние скорее
походило на транс.

- Сильно ему досталось? - спросил меня Капитан. Я объяснил. Капитан
мыкнул.

- Фургон сейчас будет. Кто-нибудь из вас пусть начинает погрузку.

Я принялся складывать свою кипу бумаг. - Кто-нибудь - это Ворон,
Костоправ. Ты оставайся здесь, поблизости.

Гоблин не слишком здорово выглядит.

Он был прав. Гоблин опять побледнел. Дышал он часто и прерывисто.

- Шлепни его по щеке, Одноглазый, - сказал я. - Может, он думает, что
все еще там.

Пощечина помогла. Гоблин открыл глаза. Они были полны страха. Он
узнал Одноглазого, передернулся, глубоко вздохнул., - Я что, опять
должен смотреть на все это? - пискнул он. - После всего, что пережил? -
тон, которым он все это сказал, явно вступал в противоречие с его
протестующими словами. В его голосе сквозило облегчение.

- Он в порядке, - сказал я. - Уже может трепаться.

Капитан присел на корточки. Он не торопил. Гоблин начнет говорить,
когда будет готов. Несколько минут колдун приходил в себя и собирался с
мыслями.

- Ловец Душ сказал скорее уматываться отсюда к чертовой матери,
наконец произнес Гоблин. - Он встретит нас по пути к Лордам.

- Все?

Большего никогда и не было, но Капитан все равно продолжает надеяться
на что-то еще. Похоже, эта игра не стоит свеч, когда видишь, что
приходится переносить Гоблину.

Я пристально смотрел на него. Дьявольское искушение. Гоблин поднял на
меня глаза.

- Потом, Костоправ. Дай мне навести порядок у себя в голове. Я
кивнул.

- Немного лекарственного отвара оживит тебя, сказал я.

- О, нет. Мне не нужна эта крысиная моча, которую готовит Одноглазый.

- Это мое собственное варево. Я отмерил дозу побольше, отдал