Юлия Латынина.

Проповедник

"Знание -- сила", NoNo 7-12, 1994.

Глава первая

-- Все, -- сказал Филипп Деннер, -- через два месяца эта планета
превратится в ад. Через два месяца и три дня. Хоть часы ставь. .

И он в самом деле снял с полки электронный будильник и начал нажимать
на кнопки, -- впрочем, потому лишь, что будильник выключился вместе с
электричеством час назад.

-- За работу в аду, -- сказал Антонио, -- повышают жалованье.

Деннер поморщился. Филипп С. Деннер -- исполнительный директор
"Anreco", и своим напоминанием о жалованье Антонио словно обварил его сердце
кипятком.

Деннер воздел руки кверху и воскликнул:

-- Международный арбитражный суд! "Харперс" просто дал сенатору
Федерику Дейну вот такую взятку!

-- А мы почему не дали взятки? -- ледяным тоном спросил Антонио
Серрини.

Я вынул из кармана фляжку местной просяной водки, взял три
пластмассовых стаканчика и разлил по ним водку. Это было первый раз в жизни,
чтоб я пил на службе, но ведь у всего должен быть первый раз...

Антонио вылил свой стаканчик в себя.

-- Вы понимаете, -- сказал я Деннеру, -- что население страны
голосовало не против Президента? Оно голосовало против "Анреко".

-- Какого черта, -- сказал Деннер, -- мятежников поддерживает
"Харперс".

-- Против "Анреко", -- повторил я, -- и особенно против личного друга
Президента господина Филиппа Деннера.

-- Я вас уволю! -- заорал Деннер. -- Вы меня не уволите, -- возразил я.
-- Вы не найдете на всей этой паршивой планете специалиста по связи, который
делает так много работы за так мало денег.

-- Мне плевать! -- взвизгнул Деннер. -- Вы мне надоели! Добиваетесь
того, чтобы перебежать в "Харперс"? Только попробуйте! За первое же ваше
изобретение там я предъявлю вам иск, что вы его сделали службе "Анреко".

-- Добрый день, -- сказал кто-то за нашими спинами.

Антонио и я обернулись. В приоткрытую дверь кабинета заглядывал человек
лет пятидесяти, невысокий, с округлым румяным лицом и рыжими волосами. Глаза
у него были большие, цвета сухой персиковой косточки. Приятные глаза. Одет в
безупречный костюм, в руке -- немного старомодный чемоданчик, через
чемоданчик перекинут светло-зеленый плащ.

-- Я бы, -- сказал человек, -- хотел видеть пресс-секретаря компании
"Анреко" Эрика Байна.

Деннер хлопнул глазами. Раз и два.

-- Это, -- сказал Деннер, -- кабинет исполнительного директора. К-кто
вас сюда пустил? Где мои секретари?

-- Вы кто, -- спросил я, -- журналист? С Земли?

Конечно, журналист, черт их побери! Корабль, который привез
окончательное решение арбитражного суда, должен был привезти и целый выводок
журналистов: страна будет подыхать, а они будут делать волнующие репортажи.

Кстати, в здание пускали только служащих компании.

Антонио встрепенулся:

-- Слушайте, -- сказал он человеку, -- я вас видел на экране. Вы --
Арнольд ван Роширен.

Незнакомец кивнул. Деннер страдальчески крякнул. Я уже говорил: что бы
Деннер ни увидел, его реакция проста: "А сколько это стоит компании?"

А Антонио засмеялся и сказал:

-- Мистер ван Роширен, советую вам убираться с планеты этим же рейсом.
На какой-нибудь курорт. И читать там свои проповеди по телевизору увядающим
дамам. А то вы будете единственным телепроповедником, еще при жизни попавшим
в ад. Потому что через два месяца это будет самое близкое к аду место.

-- А зачем вы сюда пожаловали, мистер ван Роширен? -- поинтересовался
я.

-- Привести, -- ответил он, -- враждующие стороны к согласию.

Мне показалось, что я ослышался. А Деннер спросил:

-- Это во сколько же вы обошлись старому Гарфилду?

-- Я, -- осторожно ответил ван Роширен, -- предлагал посредничество
даром. Однако "Анреко" не пожелала принять подобной услуги от лица, не
связанного с ней контрактом. Совет директоров испугался, что я буду
независим.

-- И какую же сумму вы запросили?

-- Четыреста девятнадцать кредитов.

-- Четыреста девятнадцать кредитов! Я вчера менял шины на
пуленепробиваемые, и то заплатил восемьсот!

Деннер изумленно рассмеялся и сказал:

-- Пожалуй, вы больше и не стоите.

Арнольд ван Роширен поклонился.

-- Спаситель наш,: -- промолвил он, -- стоил тридцать Серебреников, и
на современные деньги это около четырехсот двадцати кредитов. Полагаю, что
стою хотя бы на кредит дешевле.

И вышел.

Антонио покрутил пальцем у виска.

-- Я всегда говорил, -- сказал Деннер, -- что нам надо было самим
продавать оружие! Если бы мы продавали оружие хотя бы Президенту, то
"Харперс" просто нечего было бы делать в этой стране!

Я поднялся и ушел в свой кабинет. Под его дверью уже лежали привезенные
с Земли газеты недельной давности. Я разложил их на столе и стал смотреть с
конца. Последняя газета была от семнадцатого числа. Арбитражный суд вынес
свое решение четырнадцатого числа, и на роль новости его решение уже не
годилось. Новостью был Арнольд ван Роширен. Журналисты взяли у него
интервью, в котором он объяснил, что отправляется на Новую Андромеду, чтобы
предотвратить гражданскую войну. "Это очень просто, -- сказал проповедник,
-- Я хочу, чтобы Президент и полковник встретились друг с другом. Глядя друг
другу в глаза, они осознают взаимные грехи и попросят друг у друга прощения.
Господь принесет народу мир".

Где-то внизу слабо ухнуло, мигнул свет, и на корпусе служебного
компьютера загорелась красная лампочка в знак того, что энергия идет не из
сети, а из блока бесперебойного питания. Видимо, кто-то -- Президент или
полковник -- согрешил еще раз.

Через три часа Антонио заглянул ко мне.

-- Пошли, -- сказал он, -- я хочу напиться, а здесь нам вечно будут
мешать.

Мы проверили пистолеты и пошли.

У стеклянных вращающихся дверей нас поджидали репортеры.

-- Мистер Денисон, -- сказал один из них, -- ваши комментарии по поводу
решения арбитражного суда.

Я высказал свои комментарии коротко и энергично.

-- Ой, -- сказал молоденький репортер, покраснев до ушей, -- по
транссвязи это не пропустят.

Я высказал ему мое сожаление -- в тех же выражениях.

-- Мистер Серрини, -- спросил другой, -- что вам известно об Арнольде
ван Роширене? Это правда, что он нанят непосредственно вашим отделом? Вы
рассчитываете, что его связи с оголтелыми правыми кругами могут образумить
местную военщину?

Антонио сказал:

-- Мой отдел занимается обеспечением безопасности служащих компании.
Мой отдел не занимается Господом Богом. Я ничего не знаю о ван Роширене. Два
года назад я где-то видел запись его проповеди. Он проповедовал слово Божие
и любовь между людьми.

-- Мне нужны новости, а не пропаганда, -- возразил репортер.

-- Что значит "пропаганда"? -- справился Антонио Серрини.

-- Отрицательная информация -- это новости, положительная информация --
это пропаганда, -- пояснил репортер.

-- А ну катись отсюда! -- сказал Антонио.

-- А вам известно, -- спросил с надеждой репортер, -- скажем, чтобы он
преследовал домогательствами своих прихожанок или присваивал пожертвования?

-- Ничего такого я не слышал, -- сказал Антонио.

На следующее утро по пути на работу я заехал в гостиницу, где
остановился ван Роширен.

Гостиница стояла на малой базарной площади. Первый этаж был сделан из
камня, остальные два -- из дерева. Крыша, по местному обычаю, была сложена
из деревянных плашек, крашенных под черепицу. По ту сторону площади стоял
местный храм со статуей бога-привратника. Боевики Президента отбили богу
голову и приставили сверху гипсовую голову Президента, Начиналась весенняя
засуха, и все -- гостиница, храм и пустая базарная площадь -- было покрыто
густым слоем пыли. Бог с головой Президента грустно глядел на запустение.

Я поднялся на третий этаж, перевернул табличку "Просьба не беспокоить",
исполненную на асаисском и на английском. По-английски табличка была
написана с одной ошибкой. По-асаисски ошибок было две. Я постучался. Мне
никто не ответил, хотя в номере что-то бубнило. Я повернул ручку и вошел.

Ван Роширен стоял на коленях и говорил вполголоса. Собеседник его в
древнеримских плавках висел перед ним на кресте в двух метрах от пола. Судя