ОСИНАЯ ФАБРИКА
1: Жертвенные Столбы
1
Столбы.. К тому времени я уже знал, что-то должно было случиться; мне
сказала Фабрика.
ручка ржавой лебедки скрипит на восточном ветру, на дальней стороне
последней дюны у меня было два Столба. К одному из них была прикреплена
голова крысы и две стрекозы, к другому - чайка и две мыши. Я прибивал
мышиную голову на место, когда птицы, крича, взлетели в вечерний воздух и
стали кружиться над тропинкой через дюны, там, где она проходила около
гнезд. Я убедился, что голова хорошо держится, а потом взобрался на верхушку
дюны, чтобы посмотреть в бинокль.
велосипеде, сильно нажимая на педали, а колеса проваливались сквозь песчаную
поверхность почвы. Он сошел с велосипеда на мосту, оставив его прислоненным
к подвесным канатам, и прошел к середине качающегося моста, к калитке. Я
видел, как он нажал на кнопку переговорного устройства. Диггс постоял,
оглядывая тихие дюны и успокаивающихся птиц. Меня он не видел, потому что я
хорошо спрятался. Потом отец, наверное, ответил на звонок в доме, потому что
Диггс слегка наклонился к мембране около кнопки, затем открыл калитку,
перешел мост, вступил на остров и прошел к дому. Когда он исчез за дюнами, я
немного посидел, почесывая лобок, а ветер играл моими волосами, и птицы
возвращались в свои гнезда.
тщательно прицелился и отправил его по дуге над рекой, телефонными столбами
и маленьким подвесным мостом на Большую Землю. Железо ударило знак "Вход
запрещен - частная собственность" со звуком на пределе слышимости, и я
улыбнулся. Это был хороший знак. Фабрика не сообщила деталей (она редко это
делает), но у меня было ощущение, словно то, о чем она предупреждала, было
важным, и я подозревал, что оно будет плохим, но я предусмотрительно понял
намек и поверил мои столбы, сейчас я знал, что моя рука по-прежнему тверда;
я по-прежнему контролировал ситуацию.
одновременно с Диггсом, и в любом случае мне нужно было проверить пару
Столбов до захода солнца. Я прыгнул и соскользнул по склону дюны в ее тень,
потом обернулся посмотреть на эти маленькие головы и тела, охраняющие
северный край острова. Они выглядели отлично на высохшей коре искривленных
веток. Черные ленты, прикрепленные к ветвям, развевал ветерок, они махали
мне. Я решил: завтра на всякий случай попрошу Фабрику о дополнительной
информации. Если мне повезет, отец что-нибудь мне расскажет и, может быть,
это даже окажется правдой.
2
головами и телами в Бункере. Птицы рассказали мне, что Диггс ушел несколько
минут назад, поэтому я быстро побежал к дому, все огни которого как обычно
горели впереди. Отец встретил меня на кухне:
включил на секунду холодную воду, подождал пока коричневый окурок зашипел и
умер, потом выбросил промокший остаток в мусорное ведро. Я положил мешок на
большой стол и сел, пожав плечами. Отец зажег газовую плиту под кастрюлей с
супом, посмотрел под крышку в нагревающуюся смесь и повернулся посмотреть на
меня.
большая волна, вероятно, это я поднял ее, когда прошел через двойные двери
веранды. Волна медленно поднималась между нами, а отец пристально смотрел на
меня. Я занервничал, посмотрел вниз, играя с рукояткой катапульты. Я
подумал, что отец выглядит озабоченным, но он был хорошим актером и возможно
это было как раз то, в чем он хотел меня убедить, поэтому в глубине души я
ему не поверил.
взял деревянную ложку и стал помешивать суп. Я ждал. - Это Эрик.
сказанного им, можно было бы сделать вывод, будто мой сводный брат умер или
заболел, или что-то случилось с ним, но я знал - это было нечто, что сделал
Эрик, и только одно действие Эрика могло заставить моего отца выглядеть
озабоченным. Мой брат сбежал. Но вслух я ничего не сказал.
направится сюда. Сними эти штуки со стола, я же тебе уже сто раз говорил, -
он попробовал суп, стоя спиной ко мне. Я подождал, пока он стал
поворачиваться и тогда снял катапульту, бинокль и лопатку со стола. Тем же
ровным тоном отец продолжил. - Ну, я не думаю, что ему удастся забраться так
далеко. Скорее всего, они поймают его через день-другой. Я просто поставить
тебя в известность. На случай, если кто-то узнает об этом и станет
трепаться. Достань тарелку.
под себя. Отец продолжал мешать суп, запах которого я чувствовал через дым
от сигары. Я чувствовал радость - поднимающуюся, пузырящуюся волну. Эрик
возвращается домой, это хорошо-плохо. Я знал, он сможет это сделать. Я даже
не собирался спрашивать об этом Фабрику, он доберется. Интересно, сколько
времени ему понадобится, и придется ли Диггсу ходить по городу, крича:
сумасшедший парень, который поджигал собак, снова на свободе, запирайте
ваших псов!
Столбах. Они были системой раннего предупреждения и отпугивания - два в
одном, наполненные силой вещи, обращенные наружу, охраняющие. Эти тотемы
были моим предупредительным выстрелом, любой, попавший на остров после того,
как он их видел, должен знать что ожидать. Но оказалось, что вместо сжатого
угрожающего кулака они будут приветливой открытой ладонью. Для Эрика.
есть горячий суп. Он достал бутылку виски из бара и налил себе в стакан.
Второй стакан, предположительно констебля, он поставил в раковину. Он сел
около дальнего конца стола.
женщины, лицо и темные глаза. Он хромает с тех пор, как я его помню. Его
левая нога почти не сгибается; выходя из дома, он обычно он берет с собой
палку. Иногда, во влажные дни он вынужден использовать палку и в доме, и
тогда я слышу как он стучит в не застеленных коврами комнатах и коридорах
дома; монотонный звук, перемещающийся с место на место. Только на кухне
палка затихает, каменный пол заставляет ее замолчать.
моего отца предоставила мне убежище в теплом пространстве чердака, среди
ненужных вещей и мусора наверху дома, там, где движется пыль, солнечный свет
падает косыми лучами и там, где затаилась Фабрика - молчаливая, живая и
неподвижная.
даже если бы и мог, то он был бы неспособен перейти с лестницы на чердак,
для этого нужно изогнуться из-за трубы камина.
старше, а иногда я думаю, он может быть немного младше. Он не скажет мне
свой настоящий возраст, поэтому по моей оценке ему сорок пять, если судить
по его внешнему виду.
хлебнице за куском хлеба вытереть мою тарелку. Я обернулся и посмотрел на
него, не понимая, почему он задал такой простой вопрос:
дюймов .
Было время, когда я по-настоящему боялся таких идиотских вопросов, но теперь
я знал высоту, ширину, длину, площадь и объем почти любой части дома и
всего, что в нем находится и научился не обращать внимание на одержимость
отца. Иногда становится стыдно, например, когда у нас гости, даже если они
наши родственники и должны знать, чего можно ожидать. Представляю их,
сидящих скорее всего в столовой и думающих о том, собирается ли отец дать им
хоть чего-нибудь поесть или он ограничится импровизированной лекцией о раке
прямой кишки или глистах, а тут отец подсаживается к кому-нибудь,
оглядывается по сторонам, чтобы убедиться во всеобщем внимании, а потом
заговорщитским театральным шепотом говорит:
подмигивает и уходит или отодвигается на свое место с невозмутимым видом.
кусочков белой бумаги, покрытых аккуратными надписями черной шариковой
ручкой. Прикрепленные к ножкам стульев, краям ковриков, дну кувшинов,
антеннам радио, дверям шкафов, изголовьям кроватей, экранам телевизоров,
ручкам кастрюль и сковородок, они сообщают цифру, соответствующую части
объекта, к которому прикреплены. Даже к листьям растений прикреплены
бумажки, подписанные карандашом. Однажды, когда я был еще маленьким, я
обошел весь дом, обрывая стикеры; я получил ремнем и два дня был под арестом
в своей комнате. Позже отец решил, что мне для формирования характера было
бы полезным знать все эти цифры и потому мне пришлось часами сидеть над