Глазами женщины
Сон
Кого только не было среди них! Блудницы и монахини, крестьянки и знатные
дамы, красавицы и дурнушки... Все они были я и не я. Они тесным кольцом
окружили меня, и каждая громко умоляла выслушать ее историю. Еще немного, и
они растерзали бы друг друга, а может, и меня заодно. "Стойте! -- закричала
я. -- Успокойтесь! Я выслушаю вас всех. Начнет... ну, вот, хотя бы ты..."
Судьба
раны? Да, я виновна пред тобой, не спорю, но могла ли я поступить иначе, чем
поступила?
подумал, что настало время взять себе жену, и начал подыскивать ее. Ты
пришел свататься ко мне, решив, что я буду тебе достойной супругой, раз
красотой и умом превзошла всех дев Эрин. Разумом, а не сердцем, выбирал ты
жену, о Финн! И все, что случилось после -- твоя расплата.
Грайне. Ни один прекрасный юноша не привлек моего взгляда. И мне, по
совести, тогда все равно было, за кого выйти замуж. Вспомни, что я ответила
на твое сватовство: "Стать женой Финна Мак Кумала для меня честь". И это
воистину так, о Финн. Но только сердце мое молчало.
жену Финна, я радовалась и гордилась, а сердце все так же молчало. Вдруг две
белых гончих, что лежали у моих ног, стали драться из-за брошеной кости.
Какой-то светловолосый юноша подбежал и так ловко разнял их, что я
рассмеялась. Юноша, улыбаясь, поднял на меня глаза, и мне показалось, что
мир озарился. Это заговорило, наконец, мое сердце. Так пришла ко мне любовь
к юному Диармеду, твоему племяннику.
на свете я хотела бы, чтобы ты никогда не сватался ко мне! И, пока ты
бражничал с воинами, я сидела и размышляла: "Финн, отважный предводитель
Воинства Фианов, оказал мне великую честь, предложив стать его женой. Но
Финн не любит меня, как и я не люблю его. Диармед самый красивый юноша,
какого я видела, и в глазах его горит сама молодость. Сердце мое пылает от
любви к нему. Так что же мне выбрать -- долг или сердце? Могу ли я заставить
свое сердце молчать? Нет, никогда. Это судьба". И я решилась.
уснули, я подозвала Диармеда и призналась, что полюбила его. Я стала просить
его убежать со мной прямо сейчас, со свадебного пира. Но Диармед, хоть
сердце его пылало так же сильно, как мое, не хотел предавать своего
родственника и господина. Душа его содрогалась при мысли о подобном
бесчестьи. И он хотел предпочесть долг любви.
что, если против одного долга я поставлю другой? Я накладываю на тебя гейс и
запрещаю когда-либо расставаться со мной!
чем предать господина. Подумай сам, о Финн, мог ли твой племянник поступить
иначе? О, нет, все мы попали в сети судьбы.
счастливы своей любовью. Но иногда Диармед мрачнел. Как-то раз он сказал
мне:
будет наше счастье, а месть Финна будет ужасна.
повинимся ему, и он не сможет отказать нам в прощеньи. Ведь только любовь
была виною нашего проступка.
справедливость, когда ты обманом завлек своего племянника в западню и
погубил его? Неужели душа твоя не содрогнулась от такого вероломства?
распри, поспешил на твой зов. А я поспешила вслед за Диармедом, чтобы, если
понадобится, встретить с ним вместе и смерть, и бесчестье. Скажи мне, о
Финн, как случилось, что бесстрашный Диармед умер?
кровь? Ведь ты не любил меня, Финн, и я не успела еще стать твоей женой --
зачем же ты мстил? Ответь мне, ответь!
хотела быть жестокой. Я знаю, ты не мог поступить иначе, как не могла и я.
Это наша судьба, злая судьба.
Спасение
прошелся по эфиопской земле. Стон и плач неслись отовсюду. Страна была
разорена и разграблена, почти все церкви и монастыри -- разрушены. Среди
того немногого, что еще уцелело, была драгоценнейшая жемчужина Эфиопии,
Лалибэла.
подобного тебе! Огромные храмы, изваянные в скалах, уходят глубоко под
землю, как другие возносятся высоко в небо. В тяжелые времена родилась
Лалибэла. Построенные среди гор храмы-убежища несколько веков защищали
христианство от нападений разъяренных мусульман. Мудрость и богатство,
накопленные здесь, были неисчислимы. Но наступили времена, когда и Лалибэла
должна была пасть. Имам Ахмед неумолимо приближался к ней.
увидел страшный сон. Суровый голос, звенящий и пронзающий сердце, сказал
ему: "Если имам не спасет завтра женщину, он умрет!" Левша проснулся в
лихорадке, чувствуя тяжесть во всех членах. Страшные слова продолжали
звучать в его ушах и заставляли сердце болезненно сжиматься. Имам стал
искать женщину, которую он мог бы спасти, но ни одной женщины не осталось в
округе -- все они разбежались и попрятались, напуганные приближением его
войска. Полный недобрых предчувствий, имам Ахмед отправился осматривать
храмы Лалибэлы, о чудесах которых ходили легенды.
ведущие в самые недра земли, заманивали души в преисподнюю. Странные,
вытянутые лики святых смотрели со стен, кто с укором, кто с насмешкой. Ужас
все глубже проникал в душу Ахмеда. Ужас и ненависть к чернокожим монахам в
черных рясах.
приказал развести посреди храма костер и согнать к нему всех монахов.
Странное дело -- чем ярче разгорался костер, тем сильнее бил Левшу озноб. Он
поднял глаза и замер -- с потолка жутким взглядом, полным угрозы, на него
смотрели двенадцать апостолов. Ахмед зажмурился и попытался справиться с
собою. Тут согнанные в церковь монахи затянули заунывные псалмы. Отзвуки их
голосов разносились по подземелью, рождая странное эхо, полное вздохов и
всхлипов. "Зов шайтана!" -- ужаснулся имам.
появилась женщина в белоснежных одеждах. Стремительно подбежав к костру, она
прыгнула в огонь. Мусульмане застыли в растерянности, не зная что делать.
Назад!
замечала этого. Спокойно стоя посреди бушующего костра она заговорила, и
имам вздрогнул -- ее голос был голосом из его сна:
женщину. Воины, пришедшие, наконец, в себя, поспешили на помощь имаму. У
него, к счастью, успела только обгореть одежда, женщина же была вся покрыта
ужасными ожогами.
спокойствие. В последний раз оглядев сумрачный храм он приказал:
Ребенок