Сизигия
ПРОЛОГ
с Шейлой почтили своим присутствием вечер танцев в риверсайдском Куполе
отдыха. Народу было полно. Толпа усердно прыгала под неустойчивый ритм
душераздирающих мелодий. Музыканты были местные, зато с материка
специально доставили шоумена - прирожденного, как нам сообщили, заводилу,
"способного расшевелить любую компанию". Услышав это, я тут же попытался
изобрести какой-нибудь предлог, чтобы увильнуть, но Шейла настояла.
Оказалось, что туда пойдут все, что вечер начинает ни больше ни меньше как
новую эпоху во взаимоотношениях между Опытной станцией и независимыми
колонистами Риверсайда.
раскачивался и дул в трубу, что, казалось, его вот-вот хватит удар. Мы с
Шейлой сидели за столиком у стены и пили. Она задумчиво смотрела на битком
набитый зал, собравшиеся исполняли некий "старинный земной шотландский
танец", который раздражал меня своим ритмом и заключался, как выяснилось,
в том, что танцующие разбились на кружки и, притопывая, ожидали очереди
выступить в середине.
недоумением наблюдал, как он, раскрасневшийся и потный, выписывает ногами
кренделя; лицо его со всей очевидностью свидетельствовало, что он
беспредельно счастлив и лишь возможность попасть в середину способна
осчастливить его еще больше. Такая возможность представилась после двух
фальстартов, и парень, пританцовывая, бросился вперед, вскинул руки, будто
под дулом пистолета, и принялся подпрыгивать и взвизгивать, как ушибленная
собака. Наконец он отступил; глаза его сияли, пот тек ручьями по лицу. Он
начал прихлопывать в такт музыке, а на его место в середине заступила
какая-то массивная женщина, продолжившая дикарский танец.
- на Опытной Станции молодой ученый всегда был так серьезен!
брюнет с нахальной улыбкой, которая буквально гипнотизировала публику.
секунды, чтобы возбудить любопытство, и заорал: - "Змея"! Танцуют все!
ликующие возгласы "Змея! Змея!" - последовал массовый исход от столиков к
площадке. "Шотландский танец" был забыт; с этого момента все хотели только
"Змею". Я почувствовал, что Шейла тянет меня за рукав, и поднял глаза. Она
уже встала и нетерпеливо глядела на меня, будто само собой разумелось, что
и я жажду танцевать "Змею"...
выбиваться из ритма. Меня окружала сплошная стена самозабвенно
извивающихся тел; мой недовольный взгляд остановился на молодом ученом,
который, войдя в раж, так прогнулся, что чуть не елозил коленями по полу.
другие танцы.
1
темном спокойном море. Рукоятка негромко гудящего подвесного мотора,
мощностью в пять с половиной лошадиных сил, слегка вибрировала в моей руке
и подрагивала от небольших волн. Мы с Джейн сидели в дружеском молчании на
крыше маленького кубрика "Карусели", подставив лица легкому ветерку. Над
нами под усыпляющее покачивание лодки лениво мотался гик, с которого
бессильно свисал небрежно скрученный парус.
планете, как бы ни расписывали мне риверсайдские рыбаки достоинства
новейших траулеров на воздушной подушке, каких, между прочим, они себе
позволить не могут - пока новая колония достигает земного уровня, проходит
порой жизнь не одного поколения...
нереальным в вечерней тишине.
никогда не видела безлунной ночи. Чтобы наверху было совсем пусто.
Сплошная чернота. Даже не верится.
мерцающей треугольной паутинке.
зловещее. Будто настает конец света.
потом, завтра они будут у нас над головой. Ты их, правда, не увидишь при
дневном свете, но они дадут о себе знать...
блуждающим орбитам и каждые пятьдесят два года собираются все вместе на
небольшом участке неба. Прекрасно, если мы сделали все необходимое. Но
беда в том, что о событиях предыдущего цикла мало что известно.
единственным континентом в экваториальном поясе да несколькими
разбросанными островами - сто тридцать лет назад. Сам я принадлежу к
пятому поколению аркадян. Мне тридцать два года, и во время прошлого
соединения шести лун меня еще не было на свете.
времени, но с таинственным видом помалкивали. Было лишь известно, что
вспыхнули необъяснимые бунты и что много людей утонуло Рассказывали также
истории про оборотней - Бог знает, кто первый это придумал, но люди
достаточно глупы, чтобы повторять такие байки.
Джедом Спарком, представителем третьего поколения аркадян.
шесть лун разом выстраиваются в ряд, это действует на мозги. Гравитация
так растягивает извилины, что человек может свихнуться. Помнится, в
прошлый раз - я тогда ребенком был - это началось под Рождество. Мои
вручили мне подарок, большой такой сверток. Я смотрю на него, потом на
них, и вдруг чувствую, что знаю, какой там подарок. Разворачиваю - и
правда: старинный поезд с красным паровозом. Привезенный с Земли. Стоил,
верно, кучу денег. Но, скажу я вам, это ощущение, будто я посмотрел сквозь
обертку, надолго выбило меня из колеи.
порядке компенсации за расстройство.
нежданно-негаданно появилось четверо визитеров. С одним из гостей, Артуром
Дженкинсом, я познакомился еще девять месяцев назад на конгрессе. Хотя
наши специальности далеки друг от друга, как Северный полюс от Южного, мы
с удовольствием поболтали на одной особенно скучной лекции; я - морской
биолог, и он нашел мою профессию достаточно любопытной.
остальных являлись исследовательской группой с секретным заданием. Одно я
все же знал: Артур - психиатр. Отсюда напрашивалось предположение, что
исследуют они нас, жителей Риверсайда, нашу реакцию на
пятидесятидвухлетний цикл. Как ни странно, эта загадочная "реакция"
наблюдалась только среди населения прибрежных районов. В прошлый раз
сожгли дотла Старую Гавань - ближайший большой порт. Рассказывали, что
друзья ни с того ни с сего бросались друг на друга...
что бултыхнулась в воду, а остальные подняли гвалт, когда она вынырнула с
рыбиной в клюве. Вокруг парили крошечные мяучки - морские колибри. Они
питаются мельчайшими рачками - планктоном, - выхватывая их из воды своими
длинными и тонкими, как иглы, клювами.
незаметны.
в Исследовательский центр и другие места. А когда приливы закончатся, все
дружными усилиями помогут очистить домики. Я думаю, никто не откажется.
Станции); поселок теснится на крутых склонах, там, где река расширяется и
образует эстуарий, однорукавную дельту. По моим расчетам, около тридцати
Адамов Григорий
Дальский Алекс
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Афанасьев Роман