Александр Ломм.

"Дрион" покидает Землю.

OCR Андрей Максименко
"Пионерская правда" 1974 год. Первый номер - 6/1974.
Примечания сканировавшего

Иллюстрации включены для "передачи духа времени, так сказать".

Сканирование и OCR с помощью ABBYY FineReader 4.0 (великолепная штука!), а
также корректировка и набор текста (Word-97) - Андрей Максименко - по
сохранившимся в ужасном состоянии вырезкам из газеты. Вырезки перед
сканированием увеличивались на ксероксе (масштаб 125%) для повышения
качества распознавания.

Корректировка иллюстраций (уборка мусора) - iPhotoPlus version 1.2, Ulead
Systems, Inc.

Информации об авторе в Интернете немного. Настоящее имя Александра ЛОММа -
Вацлав Кличка. По адресу http://ikarie.cz/asc/interkom/1994/19941012.htm
удалось найти следующее:

Vaclav Klicka (*1925) psal az do roku 1977 vruskem jazyce pod pseudonymem
Alexandr Lomm. Narodil se totiz vSSSR a az do svych trinacti let tam take
zil^47. Svuj prvni SF roman Nocni orel (orig. Nocnoj orel) vydal nejprve
roku 1973 vMoskve. Vceskem prekladu (a spseudonymem) vysel o osm let
pozdeji. Autor vnem byl silne ovlivnen sovetskou valecnou literaturou. I
Nocni orel je spise valecnym romanem se silnym SF prvkem - sovetsky
partyzan Kozin vyuziva sve schopnosti letat kboji proti fasistum. Je to
naprosto typicke klukovske cteni sve doby se vsim, co ktomu patri -
dobrodruzny dej primerene gradovany az kzaverecnemu vyvrcholeni (zaverecny
utok letajiciho partyzana proti obrnene kolone), typizovane postavy a pod
povrchem skryta tendence kvychovnemu pusobeni. Protivalecne memento jako
hlavni idea se objevuje i vnasledujicich romanech, majicich zcela charakter
SF. Drion opousti Zemi z roku 1983 byl autorem napsan vruske i ceske verzi.
Mimozemska civilizace resi problem, zda zasahnout do vyvoje lidstva a
zbavit jej agresivity a tim nebezpeci valek. Posledni roman Ve jmenu
Metanoona (1986) toto tema znovu variuje, zachranci lidstva pred sebou
samym se vsak tentokrat stavaji mravenci, kteri pod vedenim kybernetickeho
mravence Kyberoformika a ve jmenu Metanoona - sedme formy hmoty oplyvajici
nejvyssi inteligenci - zlikviduji zbrane na celem svete. Roman je zatizen
nejen tezovitosti ustici do naivniho zaveru (vojaci beze zbrani se rozejdou
a budou si hledat jinou praci), ale tez tezkopadnosti a zdlouhavymi
popisnymi monology^48. Podle Adamovice to neni nic vic, nez dobry
dobrodruzny roman^49. Autorsky zamer byl ovsem jiny, bohuzel, tezko zrejme
souhlasit spresvedcenim autora, ze nase lidske problemy za nas nekdo vyresi
(treba mravenci). Takovyto pristup byl prece jen ceske SF na hony vzdalen.
I kdyz se autori vetsinou shodovali vtom, ze nejvetsim nepritelem cloveka
je clovek sam, nikdy neutikali knabizejicim se snadnym resenim, ktera
cloveka vkonecnem dusledku zbavuji odpovednosti za sve ciny.

47. Adamovic, I.: Slovnik..., c. d., 1991, c. 12, s. 51.

48. Adamovic, I.: Ve jmenu Metanoona. Vaclav Klicka. Zlaty maj, 1988, c. 2,
s. 115.

49. Tamtez.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

ИНЖЕНЕР ИСКРА

Я не ждал его. Он пришђл неожиданно, назвал себя инженером Вацлавом Искрой
и тут же, задыхаясь, объявил, что хочет сделать очень-очень важное
сообщение. Я, разумеется, спросил, почему он выбрал для этого именно меня.
Старик ответил, что по роду своих занятий я подхожу ему больше, чем
кто-либо. Другие могут не поверить, высмеять и даже, пожалуй, не дослушать
до конца.

Я пригласил гостя раздеться и пройти в комнату.

Был ранний зимний вечер. Я сидел дома в полном одиночестве, и мне было
немножко грустно. Пусть старик побудет, пусть расскажет. Я налил ему стакан
крепкого, горячего чаю и приготовился слушать.

Вначале он что-то бессвязно бормотал о своей травме, то и дело поднося
дрожащие пальцы к ссадине на виске. С немалым трудом я разобрал из его
слов, что он ушибся дома - поскользнулся и упал на угол стола. Придя в
себя, он вдруг все вспомнил.

Вспомнил давнишнее, случившееся сорок лет назад, но очень-очень важное и
понял, что об этом нужно рассказать, причђм немедленно, не откладывая, пока
память вновь не изменила. Мой московский адрес у него был, он уже с год
назад узнал его в одной редакции, собирался навестить меня совсем по
другому делу, да всђ как-то откладывал. И вот теперь этот адрес пригодился,
и он сразу пошђл ко мне, благо тут совсем близко - он живђт от меня через
улицу. Произнеся вступительную речь, старик заметно выдохся и на некоторое
время умолк. Я осторожна спросил его:

- Вы, должно быть, пережили что-то очень тяжђлое и страшное?

Инженер Искра встрепенулся:

- Страшное? Нет, не то слово... Невероятное! Так будет правильнее. Сорок
лет прошло. Прошла вся жизнь... И только, теперь вдруг вспомнил. Когда всђ
расскажу, вы поймђте...

Он снова умолк. Я смотрел на него с некоторой насторожђнностью и не спешил
с вопросами. И тогда, собравшись с силами, инженер Искра стал рассказывать.
Погружаясь в воспоминания, он становился всђ спокойнее и спокойнее, и речь
его понемногу наладилась:

- Задолго до второй мировой войны я приехал в Советский Союз. В конце
двадцатых... Бурное, замечательное время!.. Стройки, стройки, стройки!.. В
Советскую Россию тогда приглашали иностранных специалистов. Я тоже
отправился по контракту на два года. По специальности ведь я геолог.
Сколько интересных экспедиций: Урал, Сибирь, Дальний Восток... Но мой
рассказ относится к последней: в Среднюю Азию, в предгорье Алайского
хребта. Задача была не из простых - найти близ шурабских угольных копей
железную руду. В те годы железо для России было так же важно, как хлеб.
Да... Это был 1929 год... Представьте себе меня сорок лет назад. Я не был
тогда таким обрюзгшим толстяком. Мне было двадцать шесть лет. Молодость,
задор, жажда деятельности и приключений... А теперь постарайтесь
представить Алай. Могучий горный хребет, связанный с Памиром и мало ему
уступающий по высоте своих пиков. Величественное и дикое нагромождение
скал, уступов, обрывов, ущелий. И над всем этим шапки вечнобелых вершин,
рисующихся в небе на такой высоте, что не знаешь порой, горы это или
тучи... И вот в этом первозданном хаосе, где вода зачастую ценилась на вес
золота, где кишели скорпионы, тарантулы и прочая нечисть, где в то время
запросто еще можно было нарваться на остатки басмачей, вооружђнных
английскими карабинами, где жестокость южного солнца доходила до сорока
градусов в тени, в этом страшном и вместе с тем прекрасном аду нам пришлось
работать... Состав нашей группы был невелик - всего семнадцать человек.
Начальником у нас был инженер Плавунов Николай Фђдорович. Высокий такой,
богатырского сложения голубоглазый блондин с окладистой золотистой бородой.
Было ему сорок восемь, но выглядел он гораздо моложе. Затем дочь Плавунова,
студентка Наташа. Ещђ студент Юра Карцев. Вот это был парень! Сгусток
солнечной энергии, а не человек. Немножко нескладный и слишком худой,
чернявый, но зато какой умница! Какой отличный товарищ! Ну потом, значит, в
качестве второго инженера-геолога. Это разведгруппа. Шесть человек охраны,
и при них командир, серьђзный парень лет двадцати трђх - Пђтр Лапин. Дальше
местные жители: четыре погонщика ишаков и проводник Ханбек Закиров с
десятилетним сынишкой Расулом - не с кем было проводнику оставить мальчика
дома, вот он и таскал его с собой по горам. А бесђнку Расулу это было
только на руку. Все взрослые его баловали и называли не иначе, как
Расульчиком... М-да... Два месяца бродили мы среди пустынных красно-бурых
гор, карабкались на утђсы, проникали в глубокие ущелья, пока нам удалось,
наконец, найти богатое железорудное месторождение. А я за это время... да
что уж там!.. Я за это время успел по-настоящему влюбиться в Наташу
Плавунову и успел даже объясниться с ней... Короче говоря, Наташа стала
моей невестой как раз к тому времени, когда мы разбили лагерь у подножия
Чђрной Горы...

Инженер Искра увлђкся и рассказывал долго, до глубокой ночи. Я слушал его с
интересом, но чем дальше, тем твђрже укреплялся в мысли, что странный гость
рассказывает мне либо какой-то свой чудовищно бредовый сон, либо историю,
специально для меня сочинђнную. Но я ничем не выразил своего неверия, а