Эрнст Малышев

Охотник за кальмарами

Рассказы, вошедшие в сборник «Охотник за кальмарами:

ОХОТНИК ЗА КАЛЬМАРАМИ

В ЧРЕВЕ КАШАЛОТА

РОБОТ—ПОЛИЦЕЙСКИЙ

ГЕНИЙ ПО ЗАКАЗУ

ДЬЯВОЛЁНОК

ЭКСТРАСЕНС

SOS

ПЛАНЕТА НЕВИДИМОК

ПОСЛЕДНИЙ ХЕЙВОР

КРОВОЖАДНЫЕ ЭЛЬФЫ

ПРИЗРАКИ ПЕЩЕРЫ РИЕБУРУ

ДИК БЕРТОН – ПОЖАРНЫЙ

ТАИНСТВЕННАЯ НАХОДКА

НЕОБЫЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ

ПАРИЖСКОЕ ЧУДОВИЩЕ

СПУСТИВШИЙСЯ С НЕБЕС

В БОРЬБЕ С «КРИКОМ»
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

ОХОТНИК ЗА КАЛЬМАРАМИ (Из воспоминаний Хранителя Канала Времени)

XIX век! Я считаю его «золотым» для человечества.

Разумеется, многие могут со мной не согласиться. А ведь этот век дал выдающихся мыслителей, крупнейших учёных, исследователей, изобретателей, наконец, писателей. Только Пушкин и Толстой чего стоят! Хотя Пушкин родился в последний год XVIII века, но творил—то в XIX.

Нет, что ни говорите, а этот век — моя слабость. Правда, научный руководитель Направления профессор Заславцев полагал, что моё чрезмерное увлечение тем периодом может сказаться на основной работе, но лично я так не считал.

Однажды, когда у нас по этому поводу состоялась «нелицеприятная» беседа, я ему так и сказал:

— Уважаемый Аркадий Сергеевич! Я с большим почтением отношусь к вашему авторитету как учёного, но позвольте мне иметь собственное мнение по этому поводу.

Профессор Заславцев, крепко сбитый, седой, с пронзительным стальным взглядом из—под нависших, почти сросшихся у переносицы бровей, выслушав беспрецедентное для юнца—аспиранта заявление, промолчал, хотя это было совсем не в его стиле. Потом вежливо попросил меня выйти из кабинета и в ближайшие дни не попадаться ему на глаза.

А через некоторое время меня вызвали в Службу Хранителей Канала Связи Времён и предложили поработать в секторе XIX века...

Да, именно XIX века! Можете себе представить, с каким восторгом я принял это предложение, тем более, как мне сообщили, рекомендовал меня на эту должность не кто иной, как сам профессор Заславцев.

Следует признаться, что работать в Службе Хранителей Канала было моей мечтой. Туда допускались самые подготовленные учёные. Что касается меня, так кроме пары студенческих работ по Теории Поля Клондейра, да неоконченной диссертации мне предложить было нечего.

Однако тестирование я прошёл успешно и был допущен в качестве кандидата на должность Младшего Хранителя сектора XIX века.

После тщательного изучения правил, инструкции и сдачи экзамена я, Сергей Быстров, аспирант Института истории цивилизации, приступил к работе.

Хранитель имел право проникнуть в любой год сектора, но ни в коем случае не обнаруживать, что он из дальних веков, тем более каким—либо образом влиять или делать попытки изменять ход событий или истории.

Изучая информативные материалы по XIX веку, я столкнулся с удивительными фактами. Оказывается, начиная с 60—х голов остров Ньюфаундленд стал ареной драматических событий, связанных с появлением вблизи побережья гигантских кальмаров.

Древние книги и чудом сохранившиеся с того времени газеты пестрели фактами нападения гигантских кальмаров на рыбацкие лодки и шхуны.

Имели место случаи столкновения этих морских чудовищ даже с военными судами.

Чтобы получить разрешение для выхода через Канал в какую—либо местность или стать свидетелем определённого события прошлых времён, необходимо в совершенстве овладеть древними языками, даже диалектами, уметь носить одежду того времени, знать привычки и наклонности людей.

Разве можно было допустить, чтобы, к примеру, появиться во дворце Людовика XIV в современной одежде или среди полуголых, одетых в шкуры неандертальцев — во фраке?! Поэтому любой представитель Службы перед переходом в другое время проходил строжайшие испытания и давал клятву Хранителей Канала.

Малейшая неточность могла оказать влияние или изменить ход истории, что, разумеется, полностью исключалось.

Мне удалось получить такое разрешение, и под видом рыбака я попал в 1871 год на остров Ньюфаундленд.

Очутившись на побережье этого огромного острова, я был поражён мрачным видом окрестностей.

Кругом простиралось бесконечное нагромождение голых скал и холмов. Изредка попадались небольшие лужайки, покрытые стелющимися растениями с одинокими соснами, покачивающимися под порывами холодного северного ветра.

Казалось, какой—то циклоп изобразил на холсте унылыми серыми красками кусок дикой нетронутой природы и затем скупо брызнул несколько зеленоватых капель.

Над островом клубились облака густого седоватого тумана.

Вдалеке, почти у самого берега виднелось несколько строений, а ещё дальше, в море просматривались силуэты шхун и рыбацких лодок.

— Откуда ты взялся, парень? — услышал я чей—то хриплый голос, произнёсший эту фразу на чистейшим древнеанглийском языке, который я недавно выучил, прежде чем отправиться в полное опасностей и приключений путешествие во Времени.

Я оглянулся. Передо мной стоял высокорослый мужчина с кирпично—красным лицом и небольшой неаккуратно подстриженной рыжеватой бородкой. Из толстогубого рта виднелся мундштук коричневой трубки, сжатой насквозь прокуренными желтоватыми зубами.

— Да вот хочу наняться немного порыбачить,— осторожно ответил я, стараясь найти правильный тон разговора.

— Что—то ты не очень похож па рыбака,— сказал незнакомец, ощупывая меня своими быстрыми цепкими глазками.

— Надо немного деньжат подзаработать, а то оказался на мели,— продолжал я тему своей легенды.

— Ты видать из недоучившихся писак, вон руки какие нежные да белые.

— Что—то вроде этого.

— Но, похоже, ты парень не из слабых, плечи и грудь у тебя что надо. Могу взять к себе на «Марию», мне как раз нужен матрос.

— Согласен.

— А ты хоть когда—нибудь в море ходил?

— Нет, не приходилось.

— Молодец, что не соврал. Страсть не люблю лгунов. Капитан Том Пинет,— представился незнакомец и протянул мне свою широкую, как лопата, мозолистую лапу.

— Сэм Бобсон, студент, — ответил я, сунув ему свою изнеженную ладонь, непривычную к физической работе, узкую, с длинными пальцами.

Капитан так крепко сжал её, что я чуть не подпрыгнул от боли, но выдержал и тоже сдавил Пинету руку.

— Однако ты крепкий парень.

«Ещё бы, — подумал я про себя. — Как—никак чемпион города по кун—фу».

— Есть где остановиться?

— Пока нет.

— Тогда сразу двигай на судно, оно стоит вторым у причала. Скажи боцману, что я тебя нанял матросом. О плате договоримся позднее.

Затем он ещё раз внимательно оглядел меня и слегка покачивающейся походкой двинулся по направлению к посёлку.

Я постоял несколько минут, привыкая к обстановке и вживаясь в свой новый образ, и медленно пошёл за капитаном.

Шхуна «Мария» представляла собой небольшое трёхмачтовое судно с далеко выдающимся вперёд острием бушприта.

Кроме боцмана и кока на шхуне была дюжина матросов.

Акклиматизация прошла успешно и команда меня приняла. Особенно после того, когда я притащил бутыль рому и всех угостил.

Я в жизни не пил спиртного. В нашем Времени даже не знали, что это такое, но тщательная работа над литературными источниками и документами этой поры подсказала мне верный ход.

Стараясь изо всех сил, мне удалось успешно изобразить опьянение и продемонстрировать полную солидарность с охмелевшими моряками, хотя для этого пришлось сделать глоток такой дряни.

Через два дня после этой грандиозной попойки мы вышли в море.

Погода стояла отличная — полный штиль!

Отстояв свою первую вахту, я вышел на палубу, с удовольствием разглядывая искрящуюся под солнечными лучами гладкую поверхность океана.