АЛЕКСАНДР БУШКОВ

СТРАНА, О КОТОРОЙ ЗНАЛИ ВСЕ

... Я стою у окна, напряженно вслушиваюсь в каждый звук, не отрываю глаз от зеленой стены леса. До него что-то около двухсот метров, мой домик - обыкновенное загородное прибежище охотника - стоит на открытом месте, и только благодаря этому я еще жив. Но те, что за мной охотятся, бросятся в атаку с наступлением темноты, я это знаю, знаю, что они не уйдут, пока не разделаются со мной. Их человек шесть-семь, они вооружены автоматами, а я один, у меня есть пистолет и винчестер. Этого, конечно, мало, но в темноте меня не спас бы и крупнокалиберный пулемет. Так что мне остается надеяться только на эту крашеную грымзу, секретаршу Тэда. Если она найдет его и передаст то, что я просил передать. И если Тэд захочет меня спасать, в чем я не уверен...

Мое имя - Патрик Грэм. Мне тридцать четыре года, я подполковник, но никогда не носил мундир, потому что работаю там, где никто их не носит, - в разведывательном управлении. В настоящее время - начальник особой группы, занимающейся африканской республикой Гванеронией. Вы, разумеется, слышали о ней, не могли не слышать - вот уже месяц почти все газеты мира помещают материалы о развернувшихся там боевых действиях: отряды полковника Мтанга Мукиели, сторонника идеалов западного мира, теснят войска прокоммунистического премьера Букиры, контролируют уже две трети страны и не сегодня завтра овладеют столицей. Это знают многие, но никто не знает, что только от меня зависит, возьмут ли отряды Мукиели столицу. Только от меня, хотя от Африки я отделен океаном.

Или от меня уже ничего не зависит?

Дело осложняется тем, что ничего этого нет, ничего и никого. Нет Гванеронии, десяти миллионов ее населения, ее шахт и нефтяных вышек, нет премьера Букиры, нет полковника Мукиели и его военных формирований. Впрочем... Иногда я сам начинаю сомневаться: может быть, существуют все же где-то за океаном и Гванерония, и мятежники? Ведь полковнику Мукиели нами переправлено оружия и военной техники на сорок миллионов, из-за развернувшихся там событий здесь, в этом городе, погибли несколько человек, и меня осаждают в моем собственном охотничьем домике агенты дружественной нам разведки.

Господи, я не верю в тебя, но если ты существуешь, помоги, защити, заслони от выпущенного нами же джинна...

Полковник Мукиели родился

Этот день не был понедельником, а число не было тринадцатым. Была среда, двадцать пятое мая, прекрасное во всех отношениях утро. С утра я принялся за сводку для своего непосредственного начальника, к одиннадцати часам закончил и отправился к нему.

Генерал Эдвард Райли - личность незаурядная. Внешне он типичный тупой солдафон, какими их малюют карикатуристы, - нескладная фигура, грубое лицо, словно вырезанное из сырого полена тупым секачом. Но это маска, под которой - умный, интеллигентный, энергичный человек, знаток Киплинга и большая умница.

Я вошел. Он пригласил меня сесть и несколько минут дочитывал только что полученную сводку.

- Совсем неплохо, Патрик, - сказал он по прочтении. - Те парни, в Квеши, доказали, что мы не зря тратили деньги на их учебу. Полюбуйся - они подпалили-таки ту фабрику. По мнению ребят из экономического отдела, это отбросит черненьких лет на пять - средств для восстановления у них практически нет.

- Потери были?

- Трое. А у тебя что?

- Ничего выдающегося, - сказал я. - За истекшую неделю в моем секторе произошло двенадцать вооруженных столкновений, в ходе которых потери черненьких составили двести сорок семь человек при материальном ущербе в семьсот тысяч четыреста девяносто один доллар.

Затрещал телефон. Райли снял трубку, послушал и приказал:

- Тогда уберите его. Нет, лучше за городом. Патрик, а как насчет потерь вторгавшихся групп?

- Девяносто шесть человек, восемь бронетранспортеров, три орудия, три вертолета.

- Это плохо. Если вдуматься, сплошные убытки.

- Ничего не поделаешь, - сказал- я. - Боеспособность черненьких повышается. Это неприятный процесс, но мы бессильны его остановить.

- Плохо, плохо... - Он выбрался из-за стола и зашагал по кабинету мягкой кошачьей походкой. - Патрик, наверху весьма нами недовольны. На последнем совещании нашу деятельность в глаза назвали игрой в солдатики. Все эти стычки местного значения, все эти лихие наскоки через границу... Ты знаешь, что мне предложили передать Фришу спецприбавку к ассигнованиям?

- Черт знает что, - сказал я. - Это из-за того переворота?

- Вот именно.

- Но в конце концов этот островок меньше нашего штата...

- Но это страна, государство, - сказал Райли. - Полковник Фриш провернул блестящую операцию, приведя к власти абсолютно дружественное нам правительство. Что по сравнению с этим наши сводки о спаленных фабриках и разгромленных автоколоннах! Плевать, что это был островок. Фриш бегает именинником, будто он сам штурмовал парламент, смотреть противно... И завидно, - признался он честно.

- Нас прижмут, - сказал я.

- Уже прижимают - лишили прибавки... Патрик, сейчас может спасти только какое-нибудь громкое дело, неважно, что это будет: война, восстание, переворот. Лишь бы это случилось в нашем секторе, лишь бы это получило резонанс, лишь бы мы проявили оперативность. Пусть эту войну наши люди в конце концов проиграют... хотя, конечно, лучше бы выиграть.

- Я готов рискнуть, - сказал я. - Намажусь ваксой, прилечу в Луанду и среди бела дня обстреляю из базуки наше посольство.

Он не улыбнулся. Посмотрел мне в глаза и медленно сказал:

- Еще одна такай шутка, и я пошлю тебя претворять ее в жизнь, честное слово, Патрик...

Я ушел от него в расстроенных чувствах, и, словно специально для того, чтобы испортить мне настроение еще больше, в коридоре попались навстречу двое парней из отдела Фриша. Эти подонки весело и во все горло обсуждали свои повышения и премии, ржали и предложили мне перебираться к ним, пока есть свободное место - младшего статистика, правда, но ты не ломайся, Патрик, а то ведь могут за вас и взяться, понизят Тэда Райли, засунут резидентом в одну из ваших неперспективных стран, и куда ты тогда денешься, прощай твои мечты о подполковничьих погонах, так что ступай к нам, пока не поздно, второй раз приглашать не будем, и не надейся...

Я пожелал им дождаться демократического контрпереворота и отправился к своим. Там я застал идиллическую картину: Мо-ран увлеченно рассказывал Кастеру, как он вчера увел из незнакомой компании шикарную девушку, ухитрившись не получить по морде, перед Берренсом лежал буклет автомобильной выставки, Крофт при помощи казенного оборудования трудолюбиво изготовлял фотомонтаж (голова Берренса и тело обнаженной девицы), Паркер болтал по телефону, и ясно было, что с подружкой.

Я высказал этим мерзавцам все, что о них думаю, но мерзавцы нахально заявили, что они провернули все текущие дела, оприходовали сбитые вертолеты, подорванные линии электропередачи и сожженные мосты, а если случилось что-то грандиозное, то они готовы сомкнутыми рядами ринуться в бой.

Мне пришлось заткнуться и убраться в свой кабинет. Тут появился Бейб, и мне, как всегда, захотелось очутиться на другом конце света. Например, в Китае - Бейб не знает китайского и не сможет расспрашивать обо мне аборигенов.

Это шестифутовое румяное чудовище - мой дальний родственник по тетушке Эмилии, и славится он двумя вещами - феноменальной невезучестью и полной неспособностью с таковой бороться. Если когда-нибудь случится так, что с орбитальной станции на голову кому-нибудь свалится ведро с краской, то этим человеком будет Бейб, и не спорьте. После того, как он последовательно становился учителем, клерком, полицейским, секретарем политического деятеля, журналистом, экскурсоводом и с пугающей регулярностью терял место максимум через неделю после поступления на него, тетушка Эмилия вспомнила обо мне, а я вспомнил, что по ее завещанию мне причитается двести тысяч, но в случае моего отказа принять участие в судьбе Бейба деньги могут достаться какому-нибудь санаторию для престарелых попугаев. Тетушка Эмилия обожала попугаев даже больше, чем Бейба. Я принял в Бейбе участие. К моему удивлению, он легко прошел все тесты и испытания и был признан годным для работы в разведке. Я решил было, что полоса неудач кончилась, но последующие события показали, что фортуна и Бейб несовместимы. Райли определил его наблюдать за проживающими в нашем городе африканцами, но на этом поприще Бейб ухитрился прозевать за неделю три объекта наблюдения, раскрыться перед двумя другими и угодить в полицию как подозрительная личность. Когда он принял негра-швейцара из отеля "Холидей" за сотрудника ангольской разведки и вызвал опергруппу (в результате на полчаса застопорилось уличное движение и восемь пострадавших содрали с нас сорок тысяч компенсации), Райли пообещал, что вышвырнет его с треском, если в течение трех дней от него не будет получена хотя бы строчка дельной информации...

- Ну? - спросил я, когда проклятый любимый родственничек вошел в мой кабинет. - Если ты пришел пустой, я тебя повешу на люстре.

- Вешай, - грустно разрешил Бейб. - Вешай, Пат, ничего у меня нет...

- Слушай, - сказал я. - Мы подозреваем, что этот африканец в свободное от чтения лекций время работает на свою разведку. Ты неделю таскался за ним и ничего не принес. Ну хоть один разговор, хотя бы одну фразу, которую при желании можно было бы истолковать двояко... Хоть одну встречу, выглядевшую бы подозрительно.

- Ничего нет. Встречается он в основном со своими студентами. А говорит, как правило, о химии. Сам скажи, можно ли придать двойной смысл такому вот перлу. - Он заглянул в блокнот. - "Возможные пути построения сложных эфиров меняются в зависимости от состава и строения кислоты и спирта". Учти, я еще самое простенькое записал.

- Да-.. - сказал я с отвращением. - Наука, чтоб ей.

- Может, он яд делает? - с надеждой спросил Бейб.

- Ага, и хочет отравить президента. Иди-ка ты к сочинителям комиксов с такими идеями.

- Но вы же хотели отравить этого...

- Так то мы, - сказал я. - А то нас. Первое бывает гораздо чаще. Нет, Райли тебя вышвырнет.

- А тетушка Эмилия перепишет завещание, - мстительно сказал подонок.

Он сидел, грустно ссутулившись, а у меня блеснула великолепная мысль. Это выглядело авантюрой, но наше здание повидало великое множество авантюр и похлестче.

- С кем сегодня встречался твой проф?

- С какой-то девицей, - сказал Бейб. - О химии говорили, интервью она у него брала, похоже.

Я сунул в машинку бланк и напечатал: "Рапорт. Довожу до вашего сведения, что объект - профессор Мтагари, находящийся в нашей стране согласно программе научного обмена, - сегодня при встрече с неустановленным лицом женского пола сообщил данному лицу, что в республике Гванерония группа военных выступила против прокоммунистического режима".

- Теперь подписывай и неси Райли.

- Это же где же такая Гванерония?

- Такой страны вовсе нет, дубина.

- С ума сошел?

- И не думал, - сказал я. - Какая тебе разница, есть Гванерония или ее нет? Не ты о ней говорил, а твой проф. Райли не станет копаться в справочниках, разыскивая твою Гванеронию, и сообщение попадет к аналитикам. Пока выяснится, что произошла накладка, много воды утечет, а там, глядишь, и потонет все в бумагах, первый раз такое, что ли? Главное, что ты принес немного информации, смекнул? Валяй.

Бейб подписал рапорт и унес его к Райли. Некоторое время я наслаждался покоем и тишиной. Вдруг дверь с треском распахнулась, в кабинет ворвался Тэл Райли, выволок меня в коридор и поволок куда-то со скоростью крылатой ракеты.

- Куда ты меня тащишь? - наконец опомнился я.

- К Шефу! - прокричал Райли, сияя. Встречные шарахались от нас. - Патрик, дорогой, ты и не знаешь, наверное, что за алмаз блистающий откопал твой парень! Это же дождь благодатный во времена великой суши!

Папаша у него был методистским проповедником, иногда это чувствуется.

- Что там за алмаз? - спросил я не без тревоги.

- Мятеж! - вопил Райли. - Понял, болван, понял, голубчик? Мятеж в стране, где есть нефть, мятеж против прокоммунистического режима! Да здравствует Гванерония! Мне приказано вернуть всех из отпусков, и никаких денежек Фришу!

У меня похолодело в животе, но мы уже были перед дверью Святилища, вломились туда без доклада, и ведьма-секретарша лишь улыбнулась нам вслед.

Шеф сидел за столом - он всегда сидит за столом, никто никогда не видел, чтобы он стоял или ходил по кабинету, и всегда на столе лежит голубая папка и золотая авторучка, и всегда на Шефе один и тот же серый костюм с черным вязаным галстуком. Злые языки твердят, что Шеф и спит ночами за столом в той же позе, а кое-кто с оглядкой нашептывает, будто Шеф и не человек вовсе, а робот, присланный к нам для испытаний, и якобы какое-то заведение уже выпекает подобных роботов десятками. Проверить это невозможно, не станешь же колоть Шефа булавкой.

- Генерал Райли, майор Грэм, - сказал Шеф. - Прошу внимания. Как стало известно, в Африке, в стране, располагающей значительными нефтяными ресурсами, началось восстание против прокоммунистического режима. Об этом доложено президенту, и президент распорядился принять экстренные меры. Майор Грэм, как сообщил мне лейтенант Корберс, вы - лучший специалист по... э-э... Гванеронии и давно предсказывали мятеж. (Я обмер.) Вы назначаетесь начальником оперативного подразделения "Гванерония - Дельта" с присвоением звания подполковника. Ваша задача - немедленно представить всеобъемлющие данные о политической обстановке, экономическом и военном потенциале, повстанцах, их руководстве, помощи режиму со стороны коммунистов - я убежден, без них здесь не обошлось. Вы, генерал, разработайте всевозможные варианты помощи повстанцам и меры по обработке в нужном направлении общественного мнения. Лейтенанта Корберса - - резидентом в Гванеронию с присвоением звания капитана. Все. Все свободны.

До двери я еще дошел, из кабинета - вышел, но не помню, что было в коридоре. Очнулся я на диване в кабинете Райли, без пиджака, с развязанным галстуком и мерзким вкусом какого-то снадобья во рту.

Вокруг столпились все мои подчиненные и изрядное количество посторонних.

- Очухался! - обрадовался Райли, - Вот что делает с человеком радость - как только узнал, что ему дали подполковника, так и шлепнулся.

- Господи, Тэд, - простонал я. - Ради бога, выгони их всех и запри двери, я тебе такое скажу...

Через несколько секунд посторонние оказались в коридоре, а дверь заперта - Райли умел понимать с полуслова и создавать рабочую обстановку.

- Нужно срочно что-то делать, - сказал я. - Никакой Гванеронии нет.

- Ты что, нагрузился с утра?

- Да пойми ты! - взвыл я. - Этот проклятый рапорт придумал я сам, чтобы ты не уволил Бэйба, понимаешь? Чтобы была хотя бы строчка дельной информации. Черт с ним, с новым званием, лишь бы выпутаться...

- Вот теперь верю, - сказал. Райли. - Ты бы и в шутку не стал отказываться от подполковничьих погон. Ах ты гад, что же это ты натворил? Дело уже под личным контролем президента.

- Выгони меня.

- И остаться одному расхлебывать твою кашу? Мне тоже всыплют по первое число... - Он замолчал и уставился на стену. Это длилось совсем недолго, и Райли обернулся ко мне с дерзкой, веселой ухмылкой. - Вооружайся-ка и ты ложкой. Вот что - сейчас ты запрешься у себя, отключишь телефон, отправишь по домам своих ребят и в спокойной обстановке составишь доклад для Шефа. Ты ведь у нас специалист по Гванеронии.

- Ты что, рехнулся?

- Ничуть, подполковник. Гванерония существует, как и тамошние мятежники. Из этого и будем исходить^

- Но как туда поедет Бэйб?

- Запихнем его на нашу загородную дачу, пусть строчит донесения с линии фронта.

- Мы должны будем посылать туда оружие.

- Продадим какому-нибудь Парагваю. Там охотно возьмут.

- Туда устремятся репортеры.

- Мы поставим для них превосходный спектакль. Для этого нам потребуется близкий к африканскому ландшафт и полсотни негров с винтовками. Это нетрудно устроить.

- Хорошо, - сказал я. - Можно сочинять донесения, можно устроить спектакль для репортеров, но существуют карты, справочники, энциклопедии...

- Ни обыватель, ни начальство не заглядывают в энциклопедии, - сказал Райли. - Помнишь знаменитую реплику Черчилля? "Жизнь прожил, и не знал, где эта самая Камбоджа". Чем крупнее начальство, тем хуже оно знает географию - для этого у него есть специалисты, то есть мы. Впрочем, если Шефу или президенту очень уж приспичит, они получат великолепную карту, на которой Гванерония будет. Нужна также огласка - чем больше будут орать о Гванеронии, тем реальнее она будет выглядеть. Кричал же Форрестол о русских танках, пока они не примерещились ему на Бродвее. Верят же люди в летающие тарелки, неужели мы, с нашими возможностями, не заставим их поверить в Гва-неронию? Прежде чем все выяснится - если только что-нибудь всплывет, - в дураках окажется столько народу, что мы выйдем сухими из воды.

- Безнадежная затея.

- Ну, не скажи. Дорогой Патрик, мы - пилоты стратегического бомбардировщика, мы летим на страшной высоте и не видим целей, которые накрываем. Ты сегодня докладывал мне об африканских делах, но видел ли ты сам сожженную фабрику и сбитые вертолеты? То-то. И еще один немаловажный аспект. Кто-то из средневековых схоластов сказал: "Верю, потому что это нелепо". Мы должны заставить людей думать: "Верю, потому что это обыденно". Во всей этой истории нет ничего из ряда вон выходящего: в еще одной далекой стране началась еще одна гражданская война. Обыденность - наш козырь и решающий фактор. Христа осмелились распять только потому, что он выглядел, как обыкновенный назаретянин.

- Ты великий человек, Тэд, - сказал я. - В истории разведки немало мистификаций, но выдумать целую страну...

- Выдумал-то ты, - ухмыльнулся он. - Я только развил и дополнил. Все равно отступать поздно. Шагом марш!

Я вернулся к себе, разогнал по домам своих ребят и сел писать отчет. В Гванеронии проживало десять миллионов человек. Злясь на эту чертову страну, я сделал ее чрезвычайно бедной полезными ископаемыми за исключением нефти, да и вообще это была не та страна, куда охотно ездят туристы, - бедная, безлесая, с убогим, животным миром, терроризируемым мухой цеце, с людоедами, сохранившимися в глухих уголках и недавно зажарившими австралийскую этнографическую экспедицию.

Потом я принялся за премьера Букиру, который всецело находился под влиянием большой группы советников едва ли не всех коммунистических стран. Советники эти, как я их описал, могли бы заставить застонать от зависти опытного режиссера фильмов ужасов - это была какая-то компания монстров, грызущих по ночам человеческие кости, вооруженных бесшумными пистолетами и подавляющими волю излучателями.

Теперь глава повстанцев - полковник Мтанга Мукиели. Честное слово, это был отличный парень! Сторонник частного предпринимательства и западной демократии, он собирался установить дипломатические отношения с Чили, Израилем и ЮАР, он терпеть не мог аятоллу Хомейни, обоих Кастро и всех сандинистов. Это был волевой и обаятельный мужчина, верный муж и любящий отец, трибун, без труда привлекавший на свою сторону народные массы. Оставалось только жалеть, что такого парня не существует на самом деле, - он бы нам чертовски пригодился...

Пресс-конференция

Первые сообщения о гванеронских событиях появились уже в вечернем выпуске теленовостей, но это было только начало. Утром за мной примчался адъютант Райли, и мы отправились прямиком в редакцию "Адвертайзер". Прибыв туда, я попал в большой зал, битком набитый телекамерами, репортерами, софитами и микрофонами, а посередине восседал Тэд Райли и благожелательно улыбался этому сброду. С ним за столом сидели Дин Пирсон, Барневилл и еще парочка обозревателей с весом, и я понял, что разворачиваются серьезные дела. Не успел я усесться за табличкой "Подполковник Грэм", как кто-то выскочил вперед и заорал:

- Тэд, что вы думаете о перспективах повстанческого движения?

- Расчешут всех, - сказал Тэд. И началось... Р. Б а к е р (Эй-еф-кей). Генерал, почему о Гванеронии молчали до последнего времени?

Райли. : Может быть, ее и не существует, а? (Дружный смех в зале.) Ничего удивительного. Гванерония - новое название страны, установленное прокоммунистическим режимом после прихода к власти. Раньше страна называлась... э-э... совершенно иначе. Кроме того, Букира давно закрыл границы государства для корреспондентов из стран свободного мира.

М. Уоларт ("Сентрал кроникл"). : Почему он это сделал? Райли. По нашим данным, за эти годы режимом были уничтожены тысячи людей, чья вина состояла только в приверженности к западной демократии, идеалам свободного мира. Д. Грели (Эн-ай-эй). Каков размах движения?

Райли. : Грандиозный.

М. Уоларт. : Ваша оценка полковника Мукиели? Райли. Я не знаком с ним лично, но могу заверить, что это в высшей степени благородный человек, подлинный защитник свободы и демократии.

Н. Льюк : ("Бест иллюстрейтед"). Есть ли там ваши люди? Грэм. Да, мы имеем там своих людей. Это честные, добросовестные, опытные работники, мы на них полагаемся.

Н. Лентингтон ("Ивнинг пост ревью"). : Какие меры принимаются для оказания помощи дружественному нам народному движению?

Райли. : В настоящее время вопрос изучается, но нет сомнений, что помощь будет оказана своевременно и в должном размере.

Д. Грели. : Какова помощь правящему режиму со стороны коммунистов и красных правительств?

Райли. Помощь велика. Мы имеем такие сведения. Кроме того, нам стало известно, что через свою военно-морскую базу в гванеронском порту Махабату Советский Союз поставляет правительственным войскам танки, артиллерийские орудия и химические боеприпасы. Могу вам продемонстрировать захваченные повстанцами образцы. (Показывает их, не давая никому в руки,)

О. Чезмен ("Сатурдей геральд"). Могут ли наши войска высадиться в Гванеронии?

Р а и л и. Если об этом попросит наш друг Мукиели.

О. Чезмен. А вы не боитесь, что им будет так же неуютно, как было в некоторых других местах?

Р а и л и. Молодой человек, а вы, я вижу, не патриот. Еще вопросы будут?

У. Т и л б е р (Ди-эйч-эр). Какова дальнейшая судьба нефтяных месторождений Гванеронии?

Р а и л и. Наш друг Мтанга Мукиели пригласил принять участие в их монопольной разработке компанию "Баксос ойл лими-тед". Ведутся переговоры.

* * *

- Ну как? - не без самодовольства спросил меня Райли, когда мы возвращались в управление.

- Великолепно, - сказал я.

- Обыденно, - поправил он. - Я не сказал ничего нового, все это талдычили до меня применительно к другим странам и событиям.

- Но почему тебе пришло в голову припутать именно "Баксос ойл"?

- Потому что именно ее ребятам первым пришло в голову отозвать меня в уголок, - он протянул мне чек. - Твоя доля, без обмана. Курочка начинает нестись, а? Следовало бы подбросить немного и гванеронскому резиденту.

- Куда ты его засунул?

- Как и собирался, на нашу виллу в лесу "Альфа-3". Там у него есть все необходимое для плодотворной работы на благо нации - вдоволь виски, смазливая горничная и пара надежных привратников. Что ты вздыхаешь?

- Я подумал, как обрадуется тетушка Эмилия, когда узнает, что Бейб стал героем-резидентом.

- Я обязательно напишу ей теплое письмо, - заверил Райли. - Не будь ее наследства и ее Бэйба, мы с тобой продолжали бы корпеть над скучными сводками. Да, кстати, собирайся. Завтра ты повезешь в Гванеронию группу репортеров, там все уже подготовлено. Разве что слонов нет, но они, как известно из твоего отчета, в Гванеронии не водятся.

Операция "Репортер"

Проведенная под моим личным руководством, она прошла без всяких осложнений, оправдала все затраты и произвела наилучшее впечатление. Двадцать пять репортеров и телеоператоров погрузили в военно-транспортный самолет без иллюминаторов. Время, достаточное для перелета через океан, он провел, выписывая в воздухе гигантские восьмерки, потом приземлился, журналистов сунули в грузовики и мили четыре везли по немощеной ухабистой дороге, петлявшей среди унылых голых холмов, - пейзаж вполне мог сойти за саванну. Время от времени поблизости взрывались "снаряды", а в одном месте взорам репортеров предстала пылающая деревня, безжалостно уничтоженная, как выяснилось, правительственными карателями за симпатии к Мукиели.

Наконец грузовики остановились на вершине холма, и репортеры получили возможность любоваться захватывающим батальным зрелищем - внизу, в долине, рота повстанцев атаковала форт, занятый правительственными солдатами. Шуму было много - строчили пулеметы, бухали автоматические пушки, возле самого холма взорвались два заранее заложенных заряда, имитирующих шальные попадания. Лязгал гусеницами и палил по наступающим правительственный танк.

Под занавес над полем боя появился вертолет фронта национального спасения и сбросил напалмовые бомбы на форт (где стояли дистанционно управляемые пулеметы и валялось несколько позаимствованных в морге безродных, а потому невостребованных покойников, изображавших защитников прогнившего режима).

Репортеры были в восторге. После боя им была предоставлена возможность побеседовать с представителями обеих враждующих сторон (танк подожгли члены его же экипажа, после чего выскочили и "сдались в плен"). "Пленные" много и охотно рассказывали о тяготах своей службы, о палочной дисциплине, введенной кубинскими и советскими инструкторами, о моральных терзаниях, которые они, "пленные", испытывали, сражаясь против "повстанцев", а в заключение выразили пламенное желание вступить в ряды бойцов фронта и сражаться до победы.

"Повстанцы" тоже не подкачали. Авторам либретто и текста спектакля мы отвалили по десять тысяч, и эти деньги они, безусловно, заслужили. Любо-дорого было слушать, как "повстанцы" в беседах с журналистами демонстрировали боевой дух, национальное самосознание, приверженность идеалам западного мира и моральную стойкость.

Выжав из "аборигенов" все, что можно, и запасясь сувенирами вроде гильз и пуговиц с мундиров, репортеры совсем обнаглели и объявили, что хотят проехать по окрестностям, ко такой вариант мы предусмотрели и отреагировали соответственно. Нажав в кармане кнопку рации, я отдал приказ "правительственным войскам" "контратаковать", вокруг холма стали рваться "снаряды", у горизонта замельтешили "правительственные вертолеты", повстанцы изготовились к обороне, и их командир, поблагодарив репортеров за визит, предложил им покинуть зону боевых действий. Что касается полковника Мукиели, с которым рвались побеседовать репортеры, то мы еще позавчера объявили, что полковник дал обет - до взятия им столицы не принимать ни одного журналиста и не давать ни одного интервью...

История с географией

- Вот так оно и было, - закончил я рассказ.

- Молодец, - похвалил Рай ли. - Превосходно. Теперь имеются двадцать пять человек, которые плюнут в морду любому, кто усомнится в реальности Гванеронии. Кстати" ей, вернее, Мукиели выделено оружия на двадцать миллионов. Оно уже погружено на корабль, идущий в Африку. Правда, не в Гванеронию, но наши счета от этого не пострадают. Половина, разумеется, твоя. Здорово, Патрик, верно? - и Райли довольно замурлыкал.

А секрет, что зарыт

У подножья пирамид,

Только в том и состоит,

Что подрядчик, хоть он

Уважал весьма закон,

Облегчил Хеопса на мильон.

В несколько дней стали миллионерами, палец о палец не ударив. Нужно будет, Патрик, отправить Мукиели побольше вертолетов, вертолеты стоят дорого...

Засвиристел селектор, и раздался голос дежурного:

- Господин генерал, к вам просится какой-то тип. Танцует от нетерпения...