Е. Абаринова-Кожухова

ЗОЛОТАЯ ЛЯГУШКА

Холм Демонов

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Дама В Черном шла по еле приметной в лунном свете тропинке. Время от времени она презрительно фыркала и подбирала длинные юбки. Ей явно не нравились ни болота, ни ночные прогулки по ним. Ее проводник низко кланялся и говорил с почтительностью:

-- Ступайте сюда, Ваша Светлость, -- и заискивающе поглядывал на Даму, но ее лицо было скрыто вуалью. Хотя нетрудно было догадаться о том, что оно дышало презрением и брезгливостью. В ряске оглушительно вопили лягушки.

-- Как они противно квакают! -- с омерзением произнесла Дама.

-- Время их подошло, вот они и квакают, -- почтительно отвечал проводник. -- Да и кто им запретит?

-- Молчать! -- топнула ножкой Дама. И лягушачий хор стих в тот же миг. Навалившаяся тишина была такой густой, что зазвенело в ушах. Проводник удивленно потряс головой.

-- Нечего башкой трясти, остолоп! -- грубо прикрикнула на него Дама. -- Ступай побыстрей, я не собираюсь ночевать здесь, возле этого поганого городища в компании жаб.

За этими разговорами Дама и ее проводник вышли на узкую колдобистую дорогу, где стояла карета, запряженная тройкой черных коней. Кони нетерпеливо били копытами, грызли удила и косили злым глазом на безмолвного кучера.

Проводник угодливо склонился перед Дамой В Черном:

-- Ваша Светлость, я свое дело сделал, не угодно ли будет со мной расплатиться?

-- Ну что ж, сейчас ты получишь свою плату, Виссарион, -- с ехидным смешком отвечала Дама. В неверном свете ущербной луны блеснул кинжал, непонятно откуда появившийся в руке Дамы, и ее проводник с глухим стоном упал на дорогу прямо под копыта коней. Придержав юбки, Дама презрительно столкнула бездыханное тело изящным башмачком, и болото с горестным вздохом поглотило труп.

-- Ступай на прокорм пиявкам, -- процедила Дама, отряхивая подол и, уже садясь в карету, бросила кучеру: -- Трогай!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ВОСКРЕСНЫЕ ПОСИДЕЛКИ

Со времени путешествия в Царь-Город и в Белую Пущу прошло около двух недель, и эти события, в силу их невероятности, с каждым днем все более казались их участникам чем-то вроде удивительного сновидения.

Новые расследования занимали пытливый ум частного детектива Василия Дубова, и в очередное воскресенье, чтобы немного отдохнуть от дел, он прибыл в дачный поселок "Жаворонки", где, как обычно, остановился у писательницы Ольги Ильиничны Заплатиной. А уже оттуда предпринял пешеходную прогулку до близлежащей деревни Заболотье.

***

Известнейший Кислоярский врач Владлен Серапионыч частенько любил повторять, что за едой следует говорить о чем-то приятном -- об искусстве, о дружбе и любви, но никак не о делах. И сам же частенько нарушал это правило.

Ирландский паб "Pokrow's Gate", интерьер коего был обильно украшен допотопного вида "зингерами", "ундервудами", "феликсами" и прочим милым сердцу старьем, представлял собою главный и чуть ли не единственный очаг цивилизации в Заболотье -- это если не считать старинной родовой усадьбы Покровские Ворота, собственно и давшей название пабу. Когда-то в этой усадьбе, находящейся неподалеку от Заболотья, проживали бароны Покровские, в годы советской власти там располагалось правление местного колхоза, а после ликвидации колхозной системы Покровские Ворота вернули наследнику баронов Покровских, известному кислоярскому поэту и переводчику Ивану Покровскому, которого местные жители за весьма своеобразные нравы почему-то прозвали Иваном-царевичем.

Несмотря на ленчево-обеденное время, в зале было весьма малолюдно: в дальнем углу, лицом к стене, сидел какой-то гражданин в широкополой шляпе, а недалеко от буфетной стойки, за уютным деревянным столиком, предавались скромной трапезе частный детектив Василий Дубов и доктор Владлен Серапионыч. При этом они безбожно нарушали докторское правило, то есть беседовали именно о делах.

-- Нет, ну народ здесь, в Заболотье, хороший, -- говорил Василий Николаевич, неспеша прихлебывая фирменный овощной суп "Ельцин в Дублине", -- только вот пьют, собаки, как... как собаки! И от этого вечно всякие происшествия. Вот я, когда сюда шел, встретил местного тракториста Савельича -- уже на бровях! Ну ладно, выпил, так сидел бы дома, а он на трактор полез. Не удивлюсь, ежели грабабахнется вместе с трактором -- и сам побьется, и машину угробит. А ведь прекрасный человек!

-- Да, алкоголь -- это настоящий бич человечества, -- сочувственно закивал доктор Серапионыч и привычным жестом полез во внутренний карман сюртука, где у него всегда хранилась скляночка с какой-то жидкостью, от одного запаха которой здоровенные люди порой валились чуть не замертво. Доктор же как ни в чем не бывало вылил около трети содержимого к себе в фирменное харчо "Кот и луна", старательно размешал и отправил в рот полную ложку. -- Эх, знатное харчецо!.. Жаль только, компания наша поредела: Наденька в Петербурге, майор засел на даче и запойно штудирует Псалтырь, а баронесса укатила на научную конференцию.

-- В Старгород, -- усмехнулся Дубов.

-- Да, я тоже так подумал, -- кивнул Серапионыч. -- Кстати, Василий Николаич, -- обратился доктор к своему сотрапезнику, -- а вы здесь по делам, или как?

-- Или как, -- отозвался Василий, оторвавшись от фирменного компота "Трилистник" (в пабе все блюда именовались фирменными). Впрочем, и одежда детектива -- цветастые "бермуды" и такая же майка -- говорили о том, что здесь он действительно на отдыхе. -- Надо же иногда, знаете, оторваться от дел, съездить на природу...

-- А дела у вас, конечно же, первеющей важности, -- заметил доктор. -- Не скупитесь, Васенька, поделитесь сокровенным!

-- Ну, отчего же не поделиться, -- охотно сказал Дубов, -- тем более, что именно от своих друзей я часто получаю советы и сведения, которые помогают мне установить истину. Но это строго конфиденциально -- то, чем я сейчас занимаюсь, пока что под большим секретом. Ну да вы, Владлен Серапионыч, не из болтливых...

Подождав, когда от столика отошел официант, забравший пустые тарелки и принесший два стакана чая, Дубов приступил к повествованию:

-- Этим делом меня в неофициальном порядке попросили заняться наши правоохранительные органы. Дело в том, что в Кислоярске появлялись всякие темные личности -- бывшие спецназовцы, члены самых разнообразных экстремистских группировок и просто бандиты, причем многие из них ранее числились убитыми или пропавшими без вести. Короче, "солдаты удачи", а точнее -- "псы войны". Ну, собственно, кое-что вам и так уже известно. Я имею в виду тот случай, когда вы с майором Селезнем чуть не поймали одну такую теплую компанию. Которая испарилась вместе с куркулем Виссарионом. Так вот, нашу милицию очень интересует, куда они все поиспарились. Может, легли на дно и ждут условного сигнала? А потом устроят эдакий небольшой веселенький переворот.

-- Да, ну и дела, -- задумчиво протянул Серапионыч, привычным жестом подливая в чай из скляночки. А Дубов продолжал:

-- Хотя нет, один из них все же "засветился". Знаете, как говорят: "Узнаете каждого по делам его". Тот самый Мстислав Мыльник, которого опознал майор, в прошлом один из главарей Кислоярского, а затем Придурильского ОМОНа. На сей раз никто его не видел, иначе бы тут же арестовали, но его присутствие в городе выдали именно дела.

-- И что за дела? -- заинтересовался Серапионыч.

-- Дела, скажем так, не совсем красивые, -- немного замялся Дубов. -- Все мы любим животных, так сказать, братьев наших меньших, но Мстислав делает это очень уж грубо и прямолинейно.

-- Как и положено психопатической личности, -- вставил Серапионыч.

-- На сей раз жертвами его, гм, не совсем традиционных наклонностей стали две овчарки, один водолаз и горная овца из зоопарка, -- сообщил Василий. -- А насчет зацепок я вот что скажу -- с Мстиславом и его головорезами в Придурильской Республике сталкивался, в самом прямом смысле, майор Селезень, так что я приехал в "Жаворонки" заодно еще и проконсультироваться с ним...

Однако закончить мысль Великому Детективу не удалось, так как в паб вбежали несколько человек в возбужденных чувствах.

-- Доктор, скорее! -- кричали они. -- Такое несчастье!

-- Ну что там еще случилось? -- Серапионыч неспеша отставил в сторону недопитый чай. -- Опять тяжелая алкогольная интоксикация?

-- Савельич с трактором в канаву гигнулся! -- одним духом выпалила бойкая старушка, возглавлявшая делегацию.

-- Ну, так бы сразу и сказали, -- спокойно поднялся из-за стола доктор. -- Ладно, пойдем глянем, в чем дело. Ну там насчет медицинской помощи, или вскрытия...

***

Едва доктор в сопровождении сельчан покинул паб, человек в шляпе встал из-за своего дальнего столика и направился к Дубову. Его внешность показалась детективу знакомой, а когда тот приблизился, стало ясно, что это ни кто иной как Царь-Городский реформатор господин Рыжий. Правда, в шляпе, босоножках и мешковатом сером костюме он выглядел далеко не столь импозантно, как в шубе с царского плеча.

Стараясь ничем не показать удивления, Василий отодвинул в сторону посуду и жестом пригласил Рыжего за столик.

-- Василий Николаич, я прибыл сюда по очень важному делу, -- без предисловий и прочих царь-городских церемоний начал Рыжий, -- и, несмотря на произошедшие между нами недоразумения, вынужден вновь обратиться к вам за помощью просто потому, что другого выхода не вижу.

-- М-да, -- протянул Дубов, -- у меня есть правило -- помогать даже тем людям, которые мне лично не нравятся.

-- Ну что ж, -- криво усмехнулся Рыжий, -- мои дела, как и мои идеи, многим не нравятся.

-- Ваши идеи, -- спокойно отвечал Василий, -- это ваше личное дело. Мне же не нравятся ваши методы. Более того, мне кажется, вы считаете, что цель оправдывает средства.

-- Да, я действительно так считаю, -- снова усмехнулся Рыжий. -- Хотя, конечно, с некоторыми оговорками...

-- А я считаю, -- резко прервал его Дубов, -- что это аморально!

Рыжий смутился и уставился в окно. Над столом повисла неловкая пауза.

-- Так вы мне поможете? -- в конце концов спросил Рыжий.

-- Да, я, конечно, постараюсь помочь, -- уже успокоившись, отвечал Дубов, -- хотя ничего конкретного обещать не могу. Кстати, господин Рыжий, как это вам удалось сюда попасть? Ведь ваши мудрецы утверждают, что это можно сделать только в полнолуние.

-- Мудрецы немного ошиблись в расчетах, -- не моргнув глазом, ответил Рыжий. -- Оказывается, пропускная способность городища несколько шире: путешествовать можно ежедневно, вернее -- еженощно, от заката до рассвета.

-- А, ну понятно, -- кивнул Василий. -- И что за необходимость заставила вас вновь обратиться ко мне?

-- Непосредственная опасность, грозящая Кислоярскому царству не только потерей государственной независимости, но и, боюсь, просто физическим уничтожением.

-- Ну, это уж вы, пожалуй, преувеличиваете, -- заметил Дубов, но, мельком взглянув на Рыжего, понял, что тот говорит на полном серьезе. -- Что ж, тогда изложите ситуацию.

-- Вот это уже деловой разговор, -- с удовлетворением откликнулся Рыжий. -- Суть дела такова. Князь Григорий, как вам, вероятно, известно, остался в живых и теперь перешел от угроз к самым недвусмысленным действиям -- он сконцентрировал чуть ли не все свои регулярные войска на нашей границе, вблизи от деревни Каменка, и в любой момент может ввести их на нашу территорию. В столице началось брожение, многие бояре уже чуть ли не в открытую ждут князя Григория, чтобы вручить ему ключи от Царь-Города. Единственный, кто мог бы хоть сколько-то консолидировать народ перед лицом столь грозной опасности -- это наш царь Дормидонт Петрович, но он, едва узнав о происходящем, тут же впал в новый запой, и даже наши лучшие лекари и знахари не в силах привести его в более-менее нормальное состояние. Хотя для него, скорее, нормальным состоянием является именно запой. Кроме того, что-то совершенно непонятное, но угрожающее происходит в Новой Мангазее...

-- Это город, который когда-то давно присоединил царь Степан? -- припомнил Дубов.

-- Совершенно верно. Мои люди сообщили, что там затевается антигосударственный заговор, хотя кто его готовит и в чем его сущность, пока не ясно. В общем, нужна ваша помощь.

-- Ну что ж, раз нужна -- значит, окажем. -- Василий деловито раскрыл свой неразлучный блокнот. -- Стало быть, отечество в опасности -- раз. Государь в запое -- два. Наконец, заговор в Новой Мангазее -- три. Ах да, еще убийство князя Владимира, которое я так и не раскрыл. Насчет первого пункта поговорим с майором Селезнем -- уверен, что он не откажется поехать с нами в Царь-Город и помочь с организацией народного ополчения. Вот с Мангазеей посложнее -- можно было бы попросить заняться ею госпожу Чаликову или баронессу фон Ачкасофф, но увы -- баронесса в настоящее время находится, гм, в научной командировке. А Надя поехала в Москву и в Петербург, и хоть должна не сегодня-завтра прибыть в Кислоярск, но ждать ее не стоит, ведь дело, как я понимаю, самое неотложное. -- Говоря это, Дубов с особым нажимом произнес слово "Петербург", но Рыжий и бровью не повел: очевидно, бывшему студенту Толе Веревкину более привычным было слово "Ленинград" -- название города, вблизи которого он двадцать с чем-то лет назад "утонул" в Финском заливе. -- Ну что ж, Мангазеей придется заняться мне самому, -- продолжал детектив, -- а уж что касается исцеления Дормидонта Петровича от пьянства...

Дубов не договорил, так как в паб вернулся Серапионыч. Кивнув Рыжему, как будто тот был его давним знакомым, доктор присел за столик.

-- Владлен Серапионыч, -- тут же обратился к нему Дубов, -- умеете ли вы выводить людей из длительного запоя?

-- Ну, вообще-то умею, -- откликнулся доктор, привычно подливая в остывший чай из скляночки. И, пристально глянув на Рыжего, добавил: -- А вы, милейший, не особливо похожи на запойного...

-- Нет-нет, -- смутился Рыжий, -- речь не обо мне.

-- Доктор, согласны ли вы отправиться в параллельную действительность и излечить от пьянства царя Дормидонта? -- тут же взял быка за рога Василий. Даже Рыжий от такой стремительности слегка опешил. Серапионыч же почти не удивился:

-- Я, правда, не совсем понял, о чем речь, но раз уж вы, Василий Николаич, предлагаете, то я со всем моим удовольствием.

-- Вот и чудесненько, -- в предвкушении головокружительного расследования потер руки Василий. -- Тогда не будем терять времени. До заката еще далеко, собраться мы успеем. Я скажу Александру Иванычу, чтобы заводил свой "Джип"...

-- Нет-нет, "Джипа" не надо, -- перебил заметно повеселевший Рыжий, -- за городищем нас будет ждать карета.

-- Прекрасно, -- обрадовался Дубов, -- тогда я иду к майору, а вы, господин Рыжий, введите доктора в курс дела. Встретимся ближе к вечеру на городище.

***

Говоря об умении выводить людей из запоя, доктор отнюдь не кривил душой -- он уже имел некоторую практику в этой области. Одна весьма поучительная история из этой практики произошла лет десять назад.

Шло обычное ночное дежурство в морге. Владлен Серапионыч, крайне щепетильный в отношении порядка на рабочем месте, к полуночи перемыл все пробирки и инструменты и уже заваривал чаек, когда в покойницкой раздался жуткий вопль. Серапионыч любовно обернул чайничек полотенцем и пошел посмотреть -- кому это из усопших там неймется. На одном из столов сидел мужик, зябко кутаясь в застиранную простыню. Он поводил по сторонам безумным взглядом и бормотал что-то себе под нос.

-- В чем дело? -- участливо осведомился Серапионыч.

-- Г-г-где я? -- спросил мужик.

-- В морге, батенька, в морге, -- улыбнулся доктор. -- Как вас, кстати, зовут?

-- Георгий, -- ошеломленно проговорил мужик. -- А что?

-- Да понимаете ли, друг мой Георгий, -- протирая платочком пенсне, отвечал Серапионыч, -- вы у нас числитесь как "безымянный труп мужского пола". А это непорядок. Теперь же я с чистым сердцем напишу на вашей бирке: "Труп товарища Георгия".

Товарищ Георгий затравленно посмотрел на картонную бирку, привязанную к большому пальцу левой ноги.

-- Но я же не труп? -- неуверенно проговорил он.

-- Труп, труп, -- заулыбался Серапионыч. -- Поверьте моему опыту, голубчик: вы самый что ни на есть первостатейный труп. -- Серапионыч подсел к Георгию на стол. -- Я, знаете ли, уже столько покойничков повидал на своем веку. И такие презабавные мне попадались.

-- Но я ж вроде... -- пробормотал Георгий.

-- Ну, в конце концов, если хотите, -- развел руками доктор, -- я могу вам заключение о смерти показать. Но это, конечно, все бумажки. Неужели вы, батенька, сами-то не помните, как вы умерли?

-- Не-а, -- помотал головой мужик.

-- Ну как же так, -- всплеснул руками Серапионыч, -- ведь такое событие лишь раз в жизни бывает. И не запомнить...

-- Да я только припоминаю, -- неуверенно проговорил Георгий, -- с Гриней мы пили возле "трубы"...

-- Что пили? -- деловито осведомился доктор.

-- "Рояль".

-- Значит, плохо очищенный спирт с высоким содержанием ацетона и эфира. -- Серапионыч печально развел руками. -- Вы, товарищ Георгий, умерли вследствие отравления. Увы.

-- Но я помню, что мы еще с Гриней подрались.

-- А, ну это кардинально меняет дело, -- поправил пенсне доктор. -- Стало быть, вы скончались от травм. Правда, на фоне обширного отравления.

-- А еще я припоминаю, доктор, что потом заснул под забором...

-- Ах, даже так, -- покачал головой Серапионыч, -- а ночью были заморозки. Значит, вы умерли от общего переохлаждения организма. На фоне побоев и отравления. Так что немудрено...

Товарищ Георгий внезапно схватился за голову, украшенную синяками, и завыл, как волк, попавший в капкан.

-- Значит, я околел, -- подвывал он, -- как пес под забором. Побитый и никому не нужный. Просрал я свою жизнь, ой, просрал.

-- Ну что ж тут поделаешь, -- Серапионыч участливо поправил простынку на Георгии, -- как жил, так, значится, и помер.

А покойник зарыдал. По его небритому лицу катились крупные слезы, размывая грязь. Однако сразу после этого происшествия Георгий бросил пить, и его жизнь резко изменилась. Сейчас он -- крупный бизнесмен, отец семейства и спонсор молодежного театра. И до сих пор он с благодарностью вспоминает доктора Серапионыча с его сеансом "антиалкогольной психотерапии", вернувшей его к жизни в самом прямом смысле.

***

Рыжий, Дубов, Селезень и Серапионыч сидели в одной из археологических ям Горохового городища и, наблюдая, как солнце торжественно плюхается в болото, вели неспешную беседу. Майор при этом старательно разбирал и прочищал детали пулемета "Дегтярев", который решил взять с собой в огромном саквояже. О том, что он вез в не менее солидном рюкзаке, можно было только догадываться. Серапионыч прихватил с собой лишь чемоданчик с лекарствами и самым необходимым медицинским инструментом, а Василий был и вовсе налегке: свой основной багаж, то есть следственный опыт и дедуктивный метод, он держал под черепной коробкой, а вспомогательный, то есть некоторые сведения текущего и справочного характера -- в блокноте.

Используя вынужденный простой, Рыжий знакомил своих собеседников со сложной ситуацией, сложившейся в Кислоярском царстве:

-- Положение усугубляется еще и тем, что мы не знаем, какие средства мог взять на вооружение князь Григорий. И если они действительно безграничны, как полагают некоторые наши военные эксперты, то я просто не представляю, что теперь делать...

-- Не надо паники, -- хладнокровно отвечал майор Селезень. -- Главное -- уверенность в своих силах. А то утром проснешься, а голова в тумбочке. -- При этих словах майор захохотал так, что с низенького куста, росшего между камней, сорвалась стайка каких-то мелких пташек. -- Для начала совершу инспекционную поездку на границу, -- как ни в чем не бывало продолжал Селезень, -- а уже тогда решим, что делать: героически сопротивляться или сдаваться на милость победителя. Но лично я считаю, что сопротивляться надобно в любом случае...

Почувствовав, что майор всерьез собирается излагать собственную военную доктрину, Дубов поспешно спросил:

-- Господин Рыжий, а как насчет этой, как ее, Новой Мангазеи? Что там вообще происходит?

Рыжий поудобнее устроился на доисторическом булыжнике:

-- Ситуация там во многом определяется почти двухвековой историей взаимоотношений Мангазеи и Царь-Города. Если вкратце, то Новая Мангазея занимает особое положение в Кислоярском царстве, имея довольно широкую автономию. Мангазейцы платят в центральную казну некоторую весьма солидную сумму в деньгах и товарах, а мы держим там свой воинский контингент, призванный охранять Мангазею от возможных захватчиков.

-- А что, имеются желающие? -- заинтересовался майор Селезень.

-- Еще бы! -- невесело ответил Рыжий. -- Новая Мангазея -- это настоящий лакомый кусочек.

-- То есть это не просто один из городов вашего Кислоярского царства? -- задумчиво спросил Серапионыч.

-- В том-то и дело, -- подхватил Рыжий. -- Новая Мангазея находится на стыке нескольких крупных торговых путей -- достаточно назвать "шелковый" и "из варяг в греки". Там перегружают товары с караванов на суда, плывущие по реке Венде, и наоборот. Естественно, Мангазея, или Вендополь, как ее назвали греческие купцы -- это крупнейший центр торговли, ремесел, там даже кое-какая промышленность развивается. Так что вы понимаете, господа, что на такой город всегда желающие найдутся.

-- Князь Григорий?! -- догадался Дубов. Рыжий кивнул:

-- Совершенно точно. У меня даже создается впечатление, что эту авантюру с женитьбой на царевне, ультиматумами и всем прочим он затеял прежде всего затем, чтобы завладеть Мангазеей. И это не просто догадки -- с недавних пор в городе появились подметные письма якобы от имени князя Григория, где он обещает в случае объединения его княжества с Кислоярским царством даровать Новой Мангазее положение вольного города, которого около двухсот лет назад ее лишил царь Степан. И многие верят! -- Рыжий немного помолчал, глядя, как солнце медленно опускается за горизонт. -- Но вас, Василий Николаич, конечно же, более заинтересует другое событие -- а именно убийство воеводы Афанасия, который возглавлял нашу военную дружину в Новой Мангазее.

-- Убийство?! -- чуть не вскочил детектив. -- Но при каких обстоятельствах?

-- Увы, об этом я ничего толком не знаю. Кажется, его закололи кинжалом в собственном доме. Ну, то есть, в воеводничьем тереме.

-- Стало быть, почерк иной, чем в случае с князем Владимиром, -- отметил Василий.

-- Подробности вы узнаете от Пал Палыча, -- пообещал Рыжий. -- Но главное, причины! Никто не может понять, кому и зачем потребовалось убрать Афанасия -- он ведь вроде бы честно выполнял свои воинские обязанности, в дела мангазейцев не вмешивался...

-- Выясним, -- оптимистично заявил Василий. И со знанием дела добавил: -- Подобные убийства просто так не случаются.

-- Ну и еще третье, -- продолжал Рыжий. -- Тут уже загадка скорее монетарного характера... Ага, солнышко уже зашло, -- перебил он сам себя. И действительно, над поверхностью болот виднелся лишь верхний край солнца, и прямая золотистая дорожка вела от него прямо к подножию холма.

-- Ну, пойдем с богом помолясь, -- пробасил майор, тяжело вставая и взваливая на плечи здоровенный рюкзак.

-- Бог в помощь, -- поднялся и Серапионыч.

-- Если сам себе не поможешь, то и бог не поможет, -- возразил Дубов, вставая следом за ними.

***

-- Да, так вот насчет монетарной загадки, -- как ни в чем не бывало продолжал Рыжий, пока они спускались вниз по склону холма. -- До недавнего времени Мангазея расплачивалась с Царь-Городом в основном золотыми монетами, часто заморскими, это не считая натуральных продуктов. А последнее время оттуда стали поступать все больше отечественные деньги, медь и мелкое серебро. Нет, ну есть, конечно, и заморские золотые, но в них повысился процент фальшивости.

-- Занятно, -- хмыкнул Дубов и что-то черкнул к себе в блокнот.

-- И более того, -- продолжал Рыжий, -- до меня доходят смутные сведения, что наиболее ценные монеты и даже изделия из драгметаллов в Мангазее просто изымаются из оборота и куда-то исчезают, как будто проваливаются в бездонную бочку. На текущей экономике это пока что никак не сказывается, но если данная тенденция продолжится, то это придаст дополнительный стимул к ликвидации Кислоярской государственности.

Серапионыч, слушая разглагольствования Рыжего, только дивился его образованности -- в отличие от Дубова и Селезня, доктор еще не знал о происхождении царь-городского монетариста.

-- Извините, господин Рыжий, но я не специалист в финансовых делах, -- заметил Василий, -- и едва ли смогу выяснить, куда уплывают деньги. Это, знаете, посложнее, чем расследовать какое-нибудь убийство.

-- Ну, кое-что выяснить вы сможете, -- возразил Рыжий. -- В этом вам поможет наш колдун Чумичка.

-- А кстати, как там Чумичка? -- подхватил майор. -- Хороший мужик, я его уважаю.

-- Сейчас вы с ним встретитесь, -- ответил Рыжий. -- Глядите туда.

И действительно, за разговорами они спустились с холма и дошли до узкой лесной дороги. Там стояла карета Рыжего, а на месте возницы восседал Чумичка.

***

ГЛАВА ВТОРАЯ

ПОНЕДЕЛЬНИК -- ДЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ

Василий Дубов проснулся от монотонной тряски и поначалу не мог сообразить, где он находится.

Прошлая ночь вся прошла в делах -- сначала добирались от Горохового городища до Царь-Города, затем Василий входил в курс дел, давал последние напутствия майору Селезню и доктору Владлену Серапионычу, сам принимал напутствия от Рыжего и колдуна Чумички, а под утро выехал из столицы в крытой повозке в сопровождении странствующих скоморохов Антипа и Мисаила -- они, по мысли Рыжего, должны были оказывать Василию всемерную помощь в его мангазейских расследованиях.

Сквозь разноцветные стеклышки в небольшом окошке проникал яркий свет -- стало быть, день уже в полном разгаре. Детектив поудобнее устроился на куче соломы, служившей ему постелью, и извлек из кармана свой незаменимый блокнот. На последней заполненной странице значилось: "Новая Мангазея. 1. Утечка денег. 2. Убийство воеводы Афанасия. 3. Подметные письма".

-- Ну что ж, это дело по мне, -- пробормотал Василий. -- Вот только с чего начнем?

Повозка была разделена на две неравные части: меньшую заднюю, где на соломе проснулся детектив, и более большую переднюю, откуда через полупритворенную дверцу до Василия доносилось лягушачье кваканье, перебиваемое некими драматическими стихами, которые с выражением читал один из скоморохов. Причем, судя по всему, читал он как минимум за двоих персонажей, не пропуская и авторских ремарок:

-- Княжна Ольга: "Ах, Григорий, ты меня слышишь? Ты словно холодом нынче дышишь. Будто тебе я и не жена". Григорий: "Я твой супруг навеки, княжна". Ольга: "Господи, что ты сделал со мною? Как я стала его женою? Спала с глаз моих пелена". Григорий: "Теперь ты навеки моя жена". Ольга: "Твои глаза -- будто острый нож!.. Нет, меня так просто ты не убьешь. Отыдь от меня, лживая мразь!". Григорий: "Поздно, любимая, теперь я -- князь". Ольга: "Убийца ты, кровопивец, сатана!". Григорий: "Довольно! Прощайся с жизнью, княжна". Григорий бросается на Ольгу с мечом, та падает окровавленная. Ольга: "Умираю, не помолясь...". Григорий (с торжеством): "Все, теперь я полноправный князь!".