Пол АНДЕРСОН, Карин АНДЕРСОН
ЧЕРТОГИ МЭРФИ
оказалась правдой.
как пламя выжигает грудь и звериный ужас наполняет тело. Его потащило
куда-то, он успел подумать: "О нет! Разве я уже должен уйти? Вселенная, не
исчезай, ты так прекрасна!"
который качнули однажды, и теперь он не может перестать петь. Звуки
наполняли тьму, мир умирал - растворялся в бесконечности, век за веком...
ночь становилась глубже и мягче... И он обрел покой.
увидел не-глазами пятьсот сорок дверей, за которыми на фоне необъятной
черноты полыхали облака света, исторгнутые еще не родившимися звездами.
Гигантские солнца извергали потоки пламени, стрелы сияния - бриллианты,
аметисты, изумруды, топазы, рубины - и вокруг них кружили искры. Планеты,
понял он своим не-мозгом. Его не-уши слышали барабанный перестук
космических лучей, рев солнечных бурь, спокойный, медленный, ритмичный
пульс гравитационных течений. Его не-плоть ощущала тепло, биение крови,
миллионолетия изумительной жизни бесчисленных миров.
один из нас.
здесь им не подвластно время. Вечность - да, но не время.
столько дел за наш счет.
готов поспорить, что мы не успеем на встречу. Идемте, друзья мои. Время.
Вновь прибывший то и дело испытывал соблазн поподробнее разглядеть то, что
мелькало мимо. Но сдерживал себя, поскольку Вселенная неистощима на
чудеса, а он располагал лишь кратким мгновением - ее и своим.
равнине. Вид был сверхъестественно прекрасен: над головой сияла Земля -
голубая, безмятежная, с белыми клубками штормов, Земля, с которой прибыл
аппарат, опускающийся сейчас вниз на столбе огня.
смотрели на неуклюжее устройство, наконец-то обретшее покой, и слушали:
смотреть на них с горной вершины. Помню, когда я был ребенком, мы накопили
достаточно денег на билеты, отправились в заповедник Большой Каньон и
разбили там лагерь. Я никогда раньше не видел такого множества звезд. На
них смотришь, и кажется, что взгляд уходит все глубже и глубже - и ты
вроде бы знаешь, чувствуешь, что они и в самом деле находятся на разном
расстоянии, а громадность пространства между ними ты просто не в силах
вообразить. И Земля с ее людьми - всего лишь ничтожная крупинка,
затерянная среди равнодушных, колючих звезд. Папа сказал, что они не очень
отличаются, когда смотришь на них из космоса, разве что их намного больше.
Воздух вокруг был холодный и чистый, наполненный запахом сосен. Я слышал,
как тявкает койот где-то вдали. У звука там не было преград.
с крыши дома. Воздух тоже хорош - плотный, жирный, и, прежде чем ты его
вдохнешь, он уже отфильтрован миллионами пар легких. Не плох и городской
шум: обыкновенный визг и грохот, рев реактивных лайнеров и треск
перестрелки. А после какой-нибудь аварии, когда отключают свет, вы можете
иногда различить несколько звезд на темном небе.
видеть Альфа Центавра.
произошло". Только я думаю - это правдивая шутка. Я имею в виду то, что я
прочитал все книги и просмотрел все ленты, до которых только мог
дотянуться; изучил все, где говорилось о первопроходцах. Обо всех, без
исключения. А затем стал выдумывать для себя рассказы о том, чего не было
в книгах.
безжалостном лунном свете, они резко контрастировали с тьмой, наполняющей
чашу кратера. И они росли, росли. Пока корабль падал, в нем царила
невесомость, и тошнота выворачивала кишки. Плохо укрепленные предметы
мотались позади пилотских кресел. Вой вентиляторов смолк, и теперь два
человека дышали зловонием. Наплевать. Это не катастрофа с "Аполло-13" - у
них просто не будет времени задохнуться от собственных испарений.
кто-нибудь... Вы нас слышите? Передатчик тоже неисправен? Или только
приемник? Черт бы все это побрал, мы даже не можем сказать "прощай" нашим
женам.
что они принимают.
перед ним блестящими шариками. Бесполезная затея.
Наши двигатели одновременно вышли из строя через две минуты после начала
торможения. Должно быть, отказал интегратор подачи топлива. Скорее всего,
короткое замыкание, но мы подозреваем магнитные возмущения - датчики
зафиксировали их в тот момент, когда мы начали торможение. Отдайте эту
систему на доработку. Передайте нашим женам и детям, что мы их любим!
космонавту?
находятся, Сэм сказал:
"Это Мэрфи сделал!". Остальное я нашел в старых записях, в пьесах о
космонавтах, выдуманных еще тогда, когда людям нравилось слушать подобного
рода истории. Когда человек умирал, то там говорилось, что он "пьет в зале
Мэрфи", или же: танцует, спит, мерзнет, поджаривается. И там в самом деле
говорилось: "Зал". Ленты такие старые. И за сотню, а то и за две сотни лет
никто не удосужился переписать их заново на пластиковую основу. Голограммы
испачканы и перецарапаны, звук плавает и изобилует случайными помехами.
Применительно к этим лентам закон Мэрфи сработал безупречно.
думают, возвращаясь с покоренных планет. Конечно же, они никогда не
размышляют над тем, кто такой Мэрфи, владелец чертогов, где оказывается
звездный люд, когда он призывает их к себе. Но, быть может, они отпускают
какие-нибудь шутки на этот счет. И всегда ли речь идет о зале? Или же
всего лишь о пути, как мне тоже приходилось слышать? Мне хочется спросить
Папу об этом, но его давным-давно нет дома - он помогает строить и
испытывать свой корабль. Иногда он ненадолго возвращается, но я вижу, что
больше всего ему хочется не отходить от Мамы. А когда нам все же удается
побыть вдвоем, то меня это возбуждает настолько, что я просто забываю о
мыслях, которые не дают мне заснуть по ночам. А потом он снова уезжает.
температура под куполом достигла семидесяти градусов и поднималась так
быстро, что к началу нового - по земному отсчету - дня достигнет,
наверное, сотни. Конечно же, вода не закипит - избыток энергии
компенсируется испарением. Но с имеющимися у них аппаратами даже такую
температуру не удержишь. Испарители засоряются и, того и гляди, откажут
совсем. Моше чувствовал, как река пота катится по его обнаженному телу.
энергию для нормальной работы кондиционеров, то, по крайней мере, ее
хватит, чтобы Софья не умерла во тьме.
отвратительно теплой жидкостью - пить хотелось все время. Только без соли,
думал он. Пусть даже это убьет нас раньше, чем наступит тепловой удар,