Джон ЭНТОНИ
ГИПНОГЛИФ
Джарис провел большим пальцем по неглубокой выемке на отполированной
поверхности.
сих пор безымянная. Правда, мысленно я подобрал ей подходящее название:
гипноглиф.
изысканно ограненный венерианский опал величиной с доброе гусиное яйцо.
хозяина дома.
палец нежно прошелся по выемке, остальные принялись легонько поглаживать
диковинку.
обыкновенный кусочек дерева, не более.
"обыкновенная глыба мяса, не более", - возразил Джарис. - Однако человек
подчас бывает наделен и кое-чем необыкновенным.
все несметные сокровища, принадлежащие хозяину дома.
количестве.
в голосе младшего собеседника.
на долю что-нибудь необыкновенное.
он. Вещицу он поднес чуть ли не к самому носу и, любуясь ею, поглаживал то
одним, то другим пальцем.
выразиться, штучка срабатывает безотказно. Стоит только взять ее в руки -
и ваш палец безотчетно принимается поглаживать ямочку и столь же
безотчетно противится любым попыткам заставить его прекратить свое
занятие.
молодежи на случай, когда, хочешь не хочешь, приходится ублажать ветхих
старцев.
название?
описательное. Гипноглиф-то, и на самом деле оказывает гипнотическое
воздействие на всех без исключения.
человека.
проходили) такими материями занимался один ваятель, некий Гейнсдэл. Он
даже породил новое направление в скульптуре - так называемый тропизм.
тропизме мне, кажется, не доводилось слышать.
Джарис, вертя в руке арктурианский астрокристалл и следя за переливчатой
игрой преломленных солнечных лучей. - Гейнсдэл утверждал (притом,
насколько мне дано судить, не без оснований), что поверхностному слою
любого животного организма свойственны те или иные врожденные осязательные
реакции. Коту изначально присуща любовь к почесыванию за ухом. Подсолнуху
изначально присуща тяга к свету.
Вы преподнесли мне несколько основополагающих фактов. Что же из них
вытекает, какова мораль?
- отвечал Джарис, не обратив внимания на колкость младшего собеседника. -
Гейнсдэл просто-напросто довел свое осознание тропизма дальше кого бы то
ни было. Во всяком случае, дальше, чем любой другой житель Земли. Гейнсдэл
утверждал, что каждому участку человеческой кожи изначально присуща
специфическая реакция на определенные формы и фактуры, и задался целью
ваять такие предметы, которые, как он сформулировал, приносили бы тем или
иным участкам кожи первозданное наслаждение. Он создавал специальные
предметы для растирания шеи, для поглаживания лба. Даже уверял, будто
умеет таким способом исцелять людей, страдающих головными болями и
мигренями.
эрудицией Мэддик. - Да вот не далее как с неделю назад я приобрел талисман
- изделие, датированное восьмым веком, - для растираний при ревматических
болях. Антикварная вещь.
сказал Джарис. - Но он пытался систематизировать идеи, лежащие в ее
основе, и выстроить их в упорядоченную теорию. Даже ударился в возрождение
нэцкэ - фигурок, посредством которых японские самураи подвешивали к поясу
трубки и кисеты. Ведь своим ваянием Гейнсдэл стремился охватить подспудные
реакции всех частей человеческого тела. На одном из этапов своего
творчества он даже взялся за бижутерию и сконструировал браслеты, приятные
руке. Позднее переключился на конструирование кресел, неотразимых для
ягодиц.
диковинную вещицу в кулаке, то возвращал в излюбленное положение - выемкой
к большому пальцу, чтобы удобнее поглаживать. - Скульптор-то поистине
ухватился за суть тела.
ожидаемого отклика.
по-прежнему оглаживали гипноглиф, словно обрели самостоятельную жизнь.
Гейнсдэл перешел к конструированию спальных принадлежностей: создавал
деревянные подушки наподобие японских чурбаков, уверяя, будто такая
подушка навевает сладостные сновидения. Но плодовитее и охотнее всего он
творил для кисти человеческой руки, так же как мастера японской пластики
предпочитали творить именно нэцкэ. Ведь у человека пальцы рук наряду с
осязанием наделены подвижностью, поэтому они с особо обостренным
наслаждением реагируют на фактуру и массу раздражителя.
отвлекаясь, только на пальцы Мэддика.
такой формы, перед которой не устояла бы рука человека.
словно после долгого ожидания только сейчас наконец-то остались с нею
наедине, вдали от взрастившей их руки и управляющего ими мозга.
теорийки ваши притянуты за уши. Едва ли можно утверждать, что удовольствие
это абсолютно неотразимо. Если человеком овладевает жажда подобного
наслаждения и он над нею не властен, то отчего мы с вами до сих пор не
вцепились друг другу в глотки, не передрались из-за права на удовольствие
гладить эту штуковину?
Джарис.
вырвалось у него, и на какой-то миг его голос утратил обычную
вкрадчивость. Однако Мэддик тут же понял, что выдает себя с головой, и
поспешил сменить тему беседы. - А я-то полагал, вы коллекционируете
исключительно предметы внеземного происхождения. Как же затесался сюда
этот экспонат?
Вернее, одно из звеньев в цепи любопытных совпадений. В руке у вас
экспонат внеземного происхождения.
дыма.
Мэддик. - Узнаю коллекционера, все вы на один лад. Великие мастера плести
небылицы. Ради этого, я считаю, и собирают коллекции.
вопрос: собираем мы коллекцию ради того, чтобы плести небылицы, или плетем
небылицы ради того, чтобы собрать коллекцию? Если свою небылицу я изложу
достаточно складно, то мне, быть может, посчастливится и я заполучу в
коллекцию вас самого. Усаживайтесь-ка поудобнее, а я уж приложу все
старания: как-никак новая аудитория - новый стимул.
вырезанное из слоновой кости, придвинул поближе к гостю
вентилятор-увлажнитель, ароматические пастилки и графин с дунайским