Дэвид БРИН
ПОЧТАЛЬОН
вперемешку с пылью. Однако древнему Океану некуда было спешить.
взметнувшееся ввысь пламя испепелило города. Теперь, спустя шестнадцать
лет, обратившиеся в пепел леса не исходили уже облаками дыма,
превращавшими день в ночь.
своим великолепием тысячам и тысячам тонн пыли, в которую превратилась
поднятая стенным смерчем в стратосферу горная порода и плодородный слой
почвы-Атмосфера стала пропускать меньше солнечного света и охлаждалась все
больше.
падение гигантского метеорита, извержение чудовищного вулкана или ядерная
война. Привычный режим температур и атмосферного давления нарушился, и это
породило ураганные ветры.
летом.
происходящего. Мгла нехотя рассеивалась. На рассеете Океан, растревоженный
бурей, поднимал сердитый рев. А мелководные моря цепенели, скованные
непробиваемыми льдами.
произнесено.
люди продолжали бороться за жизнь.
ощущающего острый аромат смерти, способно на странные причуды. Даже
проведя половину жизни на краю гибели, в отчаянной борьбе за выживание,
Гордон не мог не подивиться цепкости своей памяти, одарившей его давно
позабытой картиной, - и именно сейчас, в минуту смертельной опасности!
укрытия, Гордон неожиданно ясно - яснее, чем зрелище пыльных камней у себя
под носом, - вспомнил нечто, являвшее собой разительный контраст с его
теперешним состоянием: зал университетской библиотеки в незапамятные
времена, тихий дождь за окном, навсегда утраченный безмятежный мир,
наполненный книгами, музыкой, беззаботным философствованием на сытый
желудок.
видел эти буквы, выведенные черным по белому. Пусть имя автора никак не
шло ему на память, сами слова горели перед глазами, как огненные знаки.
поражением... Не может быть катастрофы, сокрушительность коей
воспрепятствовала бы решительному человеку что-то да выудить из пепла -
пусть рискуя всем, что у него или у нее еще осталось...
этих строк. Вот бы его сюда! Интересно, усмотрел бы он хоть тень величия в
такой катастрофе?
совершенно бесшумно, замирая и плотно зажмуриваясь всякий раз, когда от
набившейся в ноздри густой пыли им овладевало желание оглушительно
чихнуть. Расстояние, которое ему удалось преодолеть под прикрытием
кустарника, было смехотворно маленьким, к тому же он не имел
представления, куда, собственно, направляется.
такие времена роскошествовать одинокий путник. И вот теперь у него не
осталось ничего, кроме дырявой рубахи, линялых джинсов да мокасин - причем
и это быстро приводилось в негодность колючками.
ему не оставалось ничего другого, кроме как упорно ползти вперед по этим
сухим, трескучим джунглям, уповая на то, что выбранный путь не приведет
его прямиком в лапы недругов - тех, которые и так уже нанесли ему пожалуй
что смертельный удар.
в образовавшемся просвете, замаячил скалистый склон. Вырвавшись из плена
колючек, он поспешно перевернулся на спину и уставился в мутное небо,
готовый возблагодарить провидение уже за то, что вдыхает воздух, не
переполненный жаром тления.
что хуже Айдахо ничего не бывает".
Возможно, он просто состарился для подобных упражнений. В конце концов, он
уже преодолел рубеж тридцатилетия - следовательно, протянул дольше, чем
суждено обычному страннику, пережившему Катастрофу.
обернулись адом, бегство из которого заняло у него более десяти лет. Нет,
"дом" означало для Гордона нечто большее, нежели просто определенное
место, город, где ему довелось жить.
и их невозможно было с чем-либо спутать: до его ушей доносился шум,
производимый грабителями, орудовавшими на расстоянии сотни футов ниже по
склону. Они делили добро Гордона между собой и не могли удержаться от
довольного смеха.
дополнил Гордон каталог прелестей навечно исчезнувшего мира.
самбуковый чаек. С первого же взгляда на их разгоряченные физиономии
Гордону стало ясно, что им ничего не стоит прикончить его на месте. Не
став дожидаться, пока они примут соответствующее решение, он плеснул
кипятком в лицо самому первому, бородатому, и нырнул в спасительные
заросли. Вдогонку прозвучали два выстрела, потом все стихло. Видимо,
грабители предпочли не тратить на него драгоценных пуль. Им хватило и его
добра. Ведь они воображают, что завладели всем его достоянием...
устраивался на каменном выступе, пока не пришел к убеждению, что его не
смогут заметить снизу. Теперь настал момент расстегнуть пояс и, сняв с
него наполовину полную флягу, сделать долгий, жадный глоток.
ремень дальше трех футов от себя. Ремень и оказался единственным
предметом, который ему удалось прихватить перед прыжком в заросли.
слой пыли. Гордон извлек его из кобуры, любовно обдул и осторожно
проверил. Негромкий щелчок подтвердил, что с механизмом все в порядке. С
каким мастерством изготовлялись такие игрушки в прежней жизни! Даже в
науке убивать старый мир достиг совершенства.
настал момент вытащить из патронташа еще два бесценных патрона.
Осторожность при обращении с огнестрельным оружием не была больше его
главной заботой, тем более что он не надеялся дожить до рассвета.
бесконечная, заранее обреченная на поражение борьба с непосредственными
последствиями катастрофы, затем судорожные попытки выжить в Трехлетнюю
зиму, а потом более десяти лет беспрерывных скитаний, шарахания от
эпидемий, бегства от голода, сражений с проклятыми холнистами и стаями
диких псов..." Полжизни он провел, как бродячий менестрель из глубин
средневековья, лицедействуя ради куска еды, который позволил бы протянуть
еще хоть день, приближающий...
Дурацкие фантазии, лишенные в теперешнем мире права на существование.
ответственность..."